Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Долгое время ни братья, ни их домочадцы не получали никакого ответа. Наконец от имени секретаря Клариссы (в роли которого выступил все тот же незаменимый Бланшар) пришло короткое письмо, уведомляющее братьев Уинтерберри, что их мать за почти 40 лет жизни в Париже разучилась говорить по-английски и покорнейше просит, если что, писать ей по-французски, а так остается совершенно к их услугам и с почтением заверяет их в своем уважении.
Братья Уинтерберри не были сильны во французском. Еще каких-то несколько месяцев назад они вообще полагали, что на свете есть только одна достойная нация – британская, и к соседям, живущим по ту сторону Ла-Манша, испытывали нечто вроде снисходительного презрения. Еще бы, французы такие легкомысленные, а их дамы такие ветреные. Но теперь золотой миллион маршала Поммерена стучал в сердца братьев почище пепла Клааса и побуждал к действию. Золото не имеет национальности – только владельца. Джозеф стал изучать французский. Генри стал изучать французский. Уильям стал вспоминать французский, который он когда-то вроде бы знал, но в Индии успел основательно забыть. Что же до Роберта, то кроткий Роберт сдался.
– Старую собаку не научить новым трюкам, – сказал он, но на всякий случай послал матери фотографию, где были сняты он с женой и их дети: Мэй и двое младших. Мэй была славненькая и даже на фотографической карточке могла растопить любое сердце.
Итак, тремя братьями были сочинены новые письма по-французски, которые отправились во Францию, но вскоре вернулись с пометкой, что адресат выбыл в неизвестном направлении. Произведя кое-какие разыскания через друзей в посольстве, Уильям обнаружил, что мать продала квартиру в Париже и перебралась в Ниццу, приказав отправлять всю почту из Англии по обратному адресу. Тут даже самые оптимистичные члены семьи Уинтерберри поняли, что Кларисса не желает их знать – точно так же, как прежде сами они не желали знать ее.
Мистер Джозеф-младший рвал и метал. Мистер Генри высказал несколько необдуманных слов по поводу отца, который так восстановил против них мать. Практичный мистер Уильям сказал:
– Но ведь миллион она не потратила! Значит, надежда еще есть.
О том, что сказал мистер Роберт, история умалчивает, зато прекрасно известно, о чем он несколько позже говорил со своей женой Мэри.
– Жили мы небогато, но разве нам было плохо? И тут этот миллион… И мать! Я ее даже не помню! Почему я должен изображать, что она мне небезразлична? Ведь она бросила меня, как… как какого-нибудь котенка! Да о чем я говорю – даже кошка так не бросает котят!
– Дорогой, – примирительно сказала Мэри, – ты прав, но мы должны думать о Мэй. Ей уже не десять лет, и ей совсем не помешает хорошее приданое.
– Когда я женился на тебе, то не смотрел на приданое, – возразил Роберт. – Только на тебя.
Мэри улыбнулась и погладила его по рукаву.
– Не все мужчины такие, как ты, дорогой, – сказала она.
Братья ломали голову, как уломать капризную старуху, забывшую и честь, и родной язык, но приобретшую миллион. Джозеф нашел, как ему казалось, верное средство. Дела не позволяли ему надолго отлучаться с Барбадоса, и поэтому он снабдил деньгами старшего сына Джорджа, дабы тот явился под светлые очи бабки и попытался растопить ее сердце.
– Я думаю, – говорил Джозеф сыну, – кто-то настраивает ее против нас. Сам понимаешь, сколько вокруг нее должно отираться прихвостней! Большие деньги, Джордж, большие деньги! Но если ты ей понравишься, как знать? Может быть, она в завещании отпишет все нам, а мои братцы останутся с носом!
Сын отбыл в Ниццу – выполнять родительский наказ по привлечению симпатий бабки на свою сторону.
– Этот всегда был пронырой! – мрачно сказал Уильям, узнав окольными путями о действиях старшего.
По правде говоря, сам он пытался получить доступ к матери уже давно, еще когда оказался в Париже. Это произошло сразу после того, как Кларисса выиграла процесс. Уильям полагал, что подоспел как раз вовремя, чтобы раньше всех поздравить ее, но старая горничная, отворившая дверь, на ломаном английском сообщила, что мадам уехала, и когда вернется – неизвестно.
– Скажите ей, что Уильям, ее сын, заходил справляться о ее здоровье, – сказал Уильям.
Горничная кивнула и затворила дверь.
– Кто это был? – крикнул Бланшар из гостиной.
– Мои сыновья всерьез решили меня осадить, – ответила «горничная», входя в комнату. – Пора уезжать из Парижа. Я вовсе не намерена каждый день принимать визиты родственников, которые только и мечтают о моей смерти, чтобы получить наследство!
Адвокат расхохотался.
– Видела бы ты моих детей! – объявил он. – Как они сразу же сделались почтительны, едва мы выиграли процесс! Прежде они в грош меня не ставили, а теперь боятся даже слово молвить: вдруг мне тоже перепадет что-нибудь от твоих денег!
– Мои сыновья ничего от меня не получат, – отрезала Кларисса. – Слишком поздно начали юлить и подлизываться. – Судя по всему, общение с военными, известными своим энергичным языком, не прошло для старой дамы зря. – А если они будут мне докучать, я найду способ от них избавиться.
Бланшар улыбнулся. За последние несколько месяцев, пока он вел дела Клариссы, он помолодел лет на десять, посвежел и похорошел. Он больше не чувствовал себя выброшенным на обочину жизни, напротив – теперь жизнь сама готова была плясать под его дудку, что доказывали десятки визитных карточек с громкими именами, карточек, которые оставляли посетители в его передней. Что же до его подруги, о ней и говорить нечего. Деньги явно были ей к лицу. Она обновила гардероб, прическу, цвет волос и настроение. Жизнь вовсе не кончена – напротив, она продолжалась и обещала еще так много, что грех было этим не воспользоваться. Однако в намерения Клариссы вовсе не входило делить радости жизни с незнакомыми и, скажем прямо, чужими ей людьми лишь потому, что формально они остаются ее родственниками.
Возможно, новоиспеченная миллионерша недооценила упорство родных. Стоило юному мистеру Джорджу Уинтерберри заявиться в Ниццу, как он сразу же напросился в гости к бабушке. По словам Джорджа, Ницца просто оказалась ему по пути, но каким образом можно завернуть в Ниццу с Барбадоса в Девоншир, география умалчивает.
Джордж довел до сведения бабушки, которую он про себя назвал занятной старухой, что его отец является основным наследником покойного Джозефа Уинтерберри и сейчас собирается ликвидировать дела на Барбадосе, чтобы вернуться в родные пенаты. Кроме того, в колониях не такой уж здоровый климат, и вообще, отец собирается затевать новое дело. Не поможет ли Кларисса деньгами?
– Ах, – вздохнула бабушка, любуясь на сверкающий бриллиант на среднем пальце, – какие деньги? Мне едва хватает!
Бланшар, присутствовавший при разговоре, важно кивнул и поправил галстучную булавку с огромным изумрудом. Он чувствовал себя так, словно вернулись благословенные времена империи, когда господствовали яркие цвета, крупные камни, позолота везде, где только можно, и неизвестно откуда взявшиеся состояния.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
