Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
Мы поднялись по лестнице на самый верх. Комнату, где было совершено преступление, мы вычислили сразу: ее охраняли два дородных констебля.
Лестрейд кивнул полицейским, и они отошли в сторону.
Мы вошли внутрь.
Я, повторюсь, не писатель по профессии, и мне сложно решиться на описание этого места, ведь я знаю, что мои слова все равно передадут все неправильно. И тем не менее я начал это повествование, и, боюсь, мне придется его продолжить. Убийство было совершено в самой комнатке. Тело, точнее то, что от него осталось, все еще лежало там, на полу. Я увидел его, но поначалу вроде как и не заметил. Сперва я заметил лишь то, что вытекло из горла и из груди жертвы: цвет этой жидкости варьировался от зеленовато-желтого до ярко-зеленого. Жидкость пропитала потертый ковер и забрызгала обои. На мгновение я представил себе, что это работа какого-то дьявольского художника, который решил написать этюд в изумрудных тонах.
И только потом, по моим ощущениям – спустя целую вечность, я обратил внимание на тело, распотрошенное как кроличья тушка на колоде мясника, и попытался осознать, что я вижу. Я снял шляпу, мой друг сделал то же самое.
Он встал на колени и осмотрел тело, внимательно изучая раны. Потом достал увеличительное стекло и подошел к стене, чтобы как следует разглядеть капли разбрызганного засыхающего ихора.
– Мы уже все осмотрели, – заметил инспектор Лестрейд.
– Правда? – не без иронии отозвался мой друг. – И к каким вы пришли заключениям? Мне кажется, это какое-то слово.
Лестрейд подошел к тому месту, где стоял мой друг, и задумчиво поднял взгляд. Там действительно было написано слово – зеленой кровью на выцветших желтых обоях – прямо над головой Лестрейда.
– R-A-C-H-E?.. – задумчиво произнес Лестрейд, прочитав слово по буквам. – По-моему, вполне очевидно, что он хотел написать имя Рэйчел, но ему помешали. Значит, надо искать женщину...
Мой друг не сказал ни слова. Он вернулся обратно к телу и осмотрел руки жертвы, сначала одну, потом – другую. Ихора на пальцах не было.
– По-моему, вполне очевидно, что это было написано не его королевским высочеством...
– Какого дьявола вы решили…
– Дорогой Лестрейд. Допустите хотя бы на миг, что у меня все-таки есть мозги. Труп явно принадлежит не человеческому существу. Цвет крови, число конечностей, глаза, расположение лица, – все выдает королевскую кровь. Не могу сказать точно, какая именно это династия, но рискну предположить, что это наследник... нет, второй сын в королевской семье одного из немецких княжеств.
– Поразительно! – Лестрейд умолк в нерешительности, но все же продолжил: – Это принц Франц Драго из Богемии. Он прибыл в Альбион в качестве гостя ее величества королевы Виктории. Решил отдохнуть и сменить обстановку...
– Театры, шлюхи, игорные дома...
– Если вам будет угодно. – Лестрейд явно смутился. – В любом случае вы нам дали хорошую зацепку, надо искать эту женщину, Рэйчел. Не сомневаюсь, с этим мы справимся сами.
– Безусловно, – сказал мой друг.
Он продолжил осмотр комнаты, отпустив несколько ядовитых замечаний по поводу неквалифицированных полицейских, которые затаптывают следы и передвигают предметы, каковые могли бы оказаться весьма полезными для вдумчивого, наблюдательного человека, пытающегося реконструировать события прошлой ночи.
Его особенно заинтересовала небольшая кучка грязи, обнаруженная за дверью.
Возле камина он также нашел следы грязи и еще, кажется, пепла.
– Вы видели это? – спросил он Лестрейда.
– В полиции ее королевского величества, – важно ответил Лестрейд, – как-то не принято впадать в ажитацию, находя пепел в камине. Ибо ему и пристало там быть. – Он захихикал над собственной шуткой.
Мой друг присел на корточки, взял щепотку пепла, растер ее между пальцами и понюхал остатки. Потом собрал весь оставшийся пепел, рассыпанный возле камина, ссыпал его в стеклянную пробирку, тщательно закупорил и убрал во внутренний карман пальто.
– А что с телом? – спросил он, поднимаясь.
– Из дворца пришлют людей, – сказал Лестрейд.
Мой друг кивнул мне, и мы вместе пошли к выходу.
В дверях он помедлил:
– Инспектор, поиски таинственной Рэйчел вряд ли помогут раскрыть это дело. Помимо всего прочего «Rache», – немецкое слово. Оно означает месть. Проверьте в словаре. Есть и другие значения.
Мы спустились по лестнице и вышли на улицу.
– Как я понимаю, до сегодняшнего утра вы ни разу не видели королевских особ? – спросил он. Я покачал головой, – Да уж, это поистине тяжкое испытание для неподготовленного человека. Друг мой, да вы весь дрожите!
– Прошу прощения. Через мгновение я буду в порядке.
– Быть может, прогулка пойдет вам на пользу, – сказал он, и я согласился. Мне надо было хоть чем-то заняться. Я был уверен, что если сейчас остановлюсь и задумаюсь, то закричу.
– Что ж, тогда нам туда. – Мой друг указал на темную башню дворца.
И мы пошли.
– То есть сегодня вам в первый раз в жизни довелось воочию увидеть особу королевской крови, – сказал мой друг.
– Да, – выдохнул я.
– Что ж, пожалуй, у нас есть все основания предположить, что первая встреча не станет последней, – сказал он. – И в следующий раз это будет не труп. Причем это случится достаточно скоро.
– А что дает основания предположить?..
Вместо ответа он указал взглядом на черный экипаж, остановившийся впереди, примерно в пятидесяти ярдах. Человек в черном котелке и шинели молча открыл дверь кареты, на которой был нарисован золоченый герб, знакомый у нас в Альбионе каждому ребенку. Человек в черном явно кого-то ждал, судя по всему – нас.
– Есть приглашения, от которых не отказываются, – сказал мой друг. Он снял шляпу и кивнул лакею, и мне показалось, что он улыбнулся, когда забирался в карету.
По дороге я попытался с ним заговорить, но он покачал головой, приложив палец к губам. Потом он закрыл глаза и, казалось, погрузился в раздумья. Я, в свою очередь, попытался припомнить, что я знаю о немецкой королевской династии, но не сумел вспомнить практически ничего, кроме того, что супруг королевы принц Альберт тоже был немцем.
Я сунул руку в карман и вытащил пригоршню монет: коричневых и серебряных, черных и зеленовато-медных. Я смотрел на портрет королевы, отчеканенный на каждой из этих монет, и испытывал одновременно и гордость за свою страну, и пронзительный ужас. Я пытался себя убедить, что когда-то я был солдатом, что мне неведом страх – и я даже помнил то время, когда это еще было правдой. На мгновение я вспомнил, каким был сорвиголовой – и, как мне хотелось бы думать, отличным стрелком, – но моя правая рука дрогнула, и на долю секунды ее словно парализовало. Монетки, звеня, рассыпались, и я не почувствовал ничего, кроме горького сожаления.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
