Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
– Хорошенько выспись, – бросил он в спину разведчику, – завтра у тебя будет трудный день.
Плюх не знал, что и думать. Получается, побег… ну, в его случае попытка, не считается здесь тяжким проступком? Все может быть, с учетом того, что далеко убежать безоружному ночью вряд ли бы получилось. Но все равно… Раб бы погиб в аномалии, или его сожрала бы какая-нибудь тварь, а хозяину-то от этого урон. «Нет, – подумал он, – тут что-то не так».
Все выяснилось наутро, после завтрака. Правда, Плюха кормить не стали, Стенька принес только воду. На вопрос, почему нет еды, разведчик ожидал услышать что-нибудь вроде того, что это наказание за побег. Но «рабовладелец» спокойным голосом ответил:
– А чего зря пищу переводить? Все равно выблюешь. Такой ответ насторожил косморазведчика и очень ему не понравился. Он хотел потребовать разъяснений, но Стенька, будто услышав незаданный вопрос, сказал:
– Сейчас, погоди, все соберутся и начнем.
После этого он выбрался из погреба и захлопнул крышку.
«Начнем… – мысленно повторил Плюх. – Интересно, ёхи-блохи, что можно такое начать, от чего блевать потянет?» Впрочем, нет, ему это было не интересно, а, скорее, просто хотелось знать, что же с ним собираются делать. Лично для него никаким особым интересом там явно не пахло.
В неведенье он пребывал недолго. Скрипнула, открываясь, крышка, и косморазведчик даже из глубины погреба услышал гул возбужденных голосов на улице.
Плюх было подумал, что его собираются принародно казнить, но с этим не вязались Стенькины слова о еде. Покойники не блюют. А что еще можно сделать принародно? Говорить: «Ай-яй-яй, как вам не стыдно!». Просто смотреть с немым укором. Забросать провинившегося грязью. Или камнями (их тут куда больше, чем грязи). А можно, например, высечь. Розгами. Плюх читал о такой мере наказания, хотя, что такое розги, так и не смог выяснить. Ему почему-то виделись розы с оборванными цветами и листьями. Представив, как от ударов будут впиваться в тело шипы, выдирая куски кожи, Плюху и впрямь стало дурно. «Точно высекут», – решил он.
Косморазведчик оказался прав, но только отчасти. Его действительно собирались высечь. Только не стеблями роз, а обычными прутьями, дожидавшимися своего часа в кадке с водой. «Где они их и взяли? – неприязненно подумал Плюх. – Поблизости ни кустов, ни деревьев».
Посмотреть на экзекуцию решило, похоже, все население поселка. Во всяком случае, примерно, на глаз, на центральной площади (ровной, хорошо утрамбованной площадке метров тридцать в диаметре) собралось человек восемьдесят «рабовладельцев» и чуть больше трех десятков рабов. Последних выставили в первый ряд – чтобы лучше было видно, что случится с каждым из них в случае непослушания. Все они были одеты так же, как и Плюх – в похожие на мешки балахоны. Кое у кого на шеях красовались ошейники с привязанными к ним веревками, вторые концы которых держали хозяева. По всей видимости, эти ребятки были особенно непоседливыми. Разведчик подозревал, что вскоре обзаведется таким украшением и он сам.
В центре площади маячил невысокий, не более трех метров столб – небрежно оструганное, вкопанное в землю бревно. К нему Стенька и подвел Плюха. Двое крепких мужиков тут же сорвали с него балахон и ткнули в бревно лбом. Потом заставили вытянуть руки и связали их. Ноги тоже прочно примотали к столбу.
Косморазведчик не так боялся предстоящей боли, как ему стыдно было стоять нагишом перед толпой людей, среди которых немалую часть составляли женщины. Хорошо, что не было детей. Ну и то еще слегка успокаивало, что срамное место закрывал столб – так что зрителям оставалось любоваться лишь на его голую задницу.
Поскольку Плюх стоял, упершись лбом в бревно, ему не было видно, что происходит за его спиной. Зато было слышно. Сначала – слабый ропот толпы, затем, будто кто-то выключил звук, наступила полная тишина. И негромкий, сипловатый голос, скорее всего, очень пожилого человека, монотонно забубнил:
– Совет старейшин постановил: за попытку к бегству принадлежащего Юрию Разину раба по кличке Плюх применить к последнему дисциплинарное наказание в виде двадцати ударов кусачными розгами. К исполнению приступить немедленно.
Послышались приближающиеся шаги.
«Интересно, кто меня будет пороть? Хозяин, в смысле, Стенька, или у них для подобных процедур специальный человек имеется?» – слегка успокоился косморазведчик (все-таки двадцать ударов мокрыми веточками – «кусачными», словечко-то какое придумали! – это почти как веничком в русской бане, только без пара).
В воздухе свистнуло, и тут же спину Плюха обожгло дичайшей болью, даже зазвенело в ушах. Второй удар показался еще больнее, почти на грани потери сознания. Перед глазами замельтешили мошки, звон в ушах заглушил все прочие звуки.
«Что же это?! – едва не выкрикнул разведчик, но удержался, лишь скрипнул зубами. – Там были всего лишь прутья, я сам ви…»
Третий удар все-таки отправил Плюха в обморок.
Космический разведчик третьего класса Егор Плужников очнулся в ставшем уже почти родным погребе. Каменные стены освещал слабый, колеблющийся свет лучины. Плюх лежал на животе, а спину жгло так, будто на ней развели костер. Да еще кто-то ворошил там угли!..
Разведчик задергался, пытаясь повернуть голову, чтобы увидеть своего истязателя.
– Лежи смирно! – услышал он голос Зинки. – Я тебя сейчас мазюкой намажу – легче станет. Потерпи чуточку.
– Какой еще мазюкой?.. – простонал Плюх, опуская на место голову.
– Ну, такой вот… – неохотно ответила женщина. – Тебе зачем знать? Я сама ее готовлю, ты все равно не сможешь.
– А Стенька?..
– Что Стенька?
– Зайдет, увидит, и… – Разведчик, не выдержав, зашипел, когда Зинка коснулась пальцем с «мазюкой» очередной раны.
– Стенька сам меня к тебе отправил. Ему тоже лучше, чтобы ты скорей поправился.
– Но почему мне так больно?! Не должно такого быть от каких-то веточек! Ну, ободрали кожу, так не всю же. У меня вообще болевой порог очень высокий, да и учили нас с ней справляться. А тут… – Плюх опять зашипел.
– Так веточки-то не простые, а кусачные. Все и так удивляются, что ты два удара выдержал и только на третьем сковырнулся. Никто еще и одного удара не стерпел.
– Что еще за «кусачные»?
– Кустик такой есть, кусачник называется, потому что кусается больно. У него сок сильно жгучий. Это еще прутья в воде вымочили, чтобы сок вывести, а так бы ты после трех ударов не сознание потерял, а насовсем скопытился.
– Так меня что, больше и не пороли, три раза только? – удивился разведчик.
– Чего ж не пороли-то? Пороли. Назначено двадцать раз – двадцать и выдали. Ну, правда, последние десять – уже так, больше для виду.
– А кто порол, Стенька?
– Да ты что? – обиженно воскликнула Зинка. – Стенька тебе что, палач? Для этого Мирослав имеется.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
