— Надену самые лучшие сапоги-самоходы, набью голову заклинаниями и отправлюсь за ней в лес.
— Тебя ждет не больший успех, чем меня, — возразил кудесник. — Я отпущу тебя на свободу, когда узнаю тайну синтеза твоих творений. Женщину изловлю и сам.
Туржан опустил голову, чтобы кудесник не увидел его глаз.
— А как же я, Мазириан? — спросил он немного погодя.
— Я разберусь с тобой, когда вернусь.
— А если не вернешься?
Мазириан потер подбородок и улыбнулся, обнажив мелкие белые зубы.
— Я скормил бы тебя дракону, если бы не твой треклятый секрет!
Кудесник поднялся по лестнице. Полночь застала его в кабинете за изучением переплетенных в кожу томов и пыльных папок. Когда-то людям были ведомы тысячи, если не больше, рун, заклинаний, заговоров, проклятий и чар. Окрестности Великого Мотолама — Асколез, Айд-оф-Каучике, юг Альмери, земля Падающей Стены на востоке некогда кишели колдунами самого разного толка, властвовал над которыми архинекромант Фандааль. Добрую сотню заклинаний как раз Фандааль и создал — впрочем, поговаривали, что демоны нашептывали ему в уши, когда он творил волшебство.
Понтецилла Благочестивая, правительница Великого Мотолама, подвергла Фандааля пыткам, казнив затем после ночи адских мучений, а колдовство по всей стране объявила вне закона. Чародеи бросились прочь из Великого Мотолама, точно крысы с тонущего корабля. Драгоценные крупицы знаний постепенно терялись и забывались. Так что теперь, в нынешние сумеречные времена, когда солнце потускнело, Асколез обступили джунгли, а белый город Каиин лежал наполовину в руинах, в людской памяти сохранилось немногим более сотни магических формул. Из этой сотни Мазириан имел доступ к семидесяти трем и исподволь, не мытьем, так катаньем, подбирался к остальным.
Мазириан заложил нужные страницы книг и с огромным трудом впихнул себе в голову пять заклинаний: вращатель Фандааля, второе гипнотическое заклятие Фелоджуна, превосходный призматический спрей, заговор неустанной подпитки и заклинание защитной сферы. Покончив с этим, Мазириан хлебнул вина и отошел ко сну.
На следующий день, как только солнце зависло над самым горизонтом, кудесник отправился прогуляться по саду. Ему не пришлось долго ждать. Когда он рыхлил землю на клумбе с лунной геранью, легкий шелест и топот копыт сказали ему, что явился объект его вожделения. Она сидела в седле, прямая, точно свеча, юная женщина, сложенная с безупречным изяществом. Мазириан медленно наклонился, чтобы не спугнуть ее, сунул руки в сапоги-самоходы и застегнул их повыше колен. Потом распрямился.
— Эй, девушка, — окликнул он ее, — ты опять здесь. Зачем ты являешься сюда по вечерам? Чтобы полюбоваться моими розами? Они ярко-алые, потому что в их лепестках течет алая кровь. Если не убежишь, я подарю тебе одну из них.
Мазириан сорвал розу с содрогнувшегося куста и приблизился к гостье, сдерживая нетерпение сапог-самоходов. Не успел он сделать четыре шага, как женщина всадила колени в бока скакуна и погнала в заросли. Мазириан дал своим сапогам полную свободу. Они совершили громадный скачок, потом еще один и еще, и вот он уже несся во весь опор. Так Мазириан очутился в сказочном лесу. Со всех сторон тянулись к небу замшелые корявые стволы, подпиравшие высокий зеленый полог. Там и сям лучи света просачивались сквозь него, окрашивая лесной дерн кармином. В тенечке на жирном черноземе благоденствовали цветочные головки на длинных стебельках и хрупкая грибная поросль. В час заката Земли природа оставалась тихой и умиротворенной.
Мазириан в сапогах-самоходах несся через лес на огромной скорости, и все же вороной конь без малейшей натуги оставался далеко впереди. Несколько лиг незнакомка гнала своего скакуна, и волосы ее развевались, словно флаг. Она оглянулась через плечо, и лицо девушки показалось Мазириану ликом из грез. Потом она наклонилась вперед, золотоглазый скакун припустил и вскоре скрылся из виду. Мазириан продолжал гонку, двигаясь по следу копыт на земле. Сапоги-самоходы начали потихоньку выдыхаться и терять запал, они покрыли немалое расстояние на огромной скорости. Громадные скачки становились короче и тяжелее, но и конская поступь, судя по следам, тоже стала менее размашистой и замедлялась. Вскоре Мазириан очутился на лугу и увидел скакуна, мирно щипавшего травку, всадницы на нем не было. Кудесник остановился как вкопанный. Все пастбище от одного конца до другого расстилалось перед ним как на ладони. Четкий конский след вел на поляну, однако никакого следа, который вел бы с поляны, видно не было. Значит, женщина спешилась где-то по дороге — где именно, он не имел ни малейшего представления. Мазириан подошел к коню, но скакун испуганно шарахнулся и бросился в заросли деревьев. Кудесник попытался пуститься в погоню, но обнаружил, что сапоги его безжизненно и безвольно повисли — пали замертво. Он сбросил их, кляня неудачный день и свое невезение. Потом закинул плащ на плечо и с мрачным застывшим лицом двинулся по следу обратно.
В этой части леса земля то и дело обнажала черные и зеленые скалы, выступы змеевика и базальта — предвестники утесов на берегу реки Дерны. На одном из этих уступов Мазириан заметил крошечного человечка верхом на стрекозе. Кожа малютки отливала зеленью, а сам он был облачен в прозрачную сорочку и вооружен копьем длиной раза в два больше его самого. Перед Мазирианом был самый настоящий твк, представитель воинственного маленького народца. Кудесник остановился, человечек невозмутимо взглянул на него.
— Мимо тебя не проезжала женщина моей расы, твк?
— Я видел женщину, — ответствовал твк после непродолжительного размышления.
— Где она может быть?
— Чем наградишь ты меня за ответ?
— Я дам тебе соли — сколько сможешь унести.
Человечек-твк потряс копьем.
— Соли? Нет. Лайен Странник снабжает нашего вождя Данданфлореса солью для всего племени.
Мазириан догадывался, за какие такие услуги разбойник-трубадур расплачивался с народцем твк солью. От твк, летавших на быстрокрылых стрекозах, не укрывалось ни одно событие в лесу.
— Пузырек масла из цветков теланксиса?
— Пойдет, — сказал твк. — Показывай пузырек.
Мазириан повиновался.
— Она спешилась у дуба, покореженного молнией, совсем незадолго до тебя. Оттуда отправилась прямиком в лощину у реки — это кратчайший путь к озеру.
Мазириан положил пузырек рядом со стрекозой и отправился к дубу у реки. Твк проводил его взглядом, затем спешился и привязал пузырек к брюшку стрекозы, рядышком со связкой прекрасных рукояток, которые он получил от женщины за обещание дать Мазириану именно такой ответ.
Кудесник свернул к дубу и вскоре увидел на палой листве след. Перед ним простиралась длинная поляна, переходившая в низину у реки. По обоим берегам возвышались деревья, длинные закатные лучи солнца красили один склон в кроваво-красный цвет, тогда как другой утопал в глубокой тени. Чернота была такой непроницаемой, что Мазириан не заметил существо, сидевшее на поваленном дереве, и почуял его только тогда, когда оно изготовилось прыгнуть ему на спину. Кудесник вихрем обернулся, чтобы лицом к лицу встретить странное создание, которое вновь уселось как ни в чем не бывало. Это был деодан с лицом и сложением красивого человеческого мужчины, стройного и мускулистого, но с мертвой матово-черной кожей и длинными раскосыми глазами.
