Войдя в свою квартиру на третьем этаже, она вновь испытала знакомое чувство восторга, когда из окон перед ней открылась панорама сверкающего огнями города. Сама по себе квартира была вполне заурядной и даже тесноватой, но она приобрела ее именно из-за этого вида.
Со временем Бет превратила ее в маленькое уютное гнездышко. Почти вся обстановка, начиная стенами и заканчивая коврами и занавесками, была кремового цвета, отчего квартира казалась больше и просторнее, чем была на самом деле. Единственным цветовым диссонансом служило собрание картин, в основном художников-модернистов; у Бет были оригиналы полотен малоизвестных художников, которые она приобретала в маленьких картинных галереях и на выставках по всей Англии. Ее любимой картиной был натюрморт — изображение куска вишневого пирога со взбитым кремом. Бет забавляли мысли о том, что сказал бы ее отец, если бы увидел этот натюрморт. Отец был таким снобом, вечно цеплялся за ужасные старые полотна, унаследованные от своего деда, и все только потому, что считал, будто один лишь возраст картин уже делает их ценными. Он никогда не согласился бы с ней в том, что картина нужна для того, чтобы любоваться ею, чтобы она радовала глаз, и что ее ценность в денежном выражении значения не имеет.
Сбросив с ног туфли и повесив влажное пальто на дверь в коридоре, Бет с размаху бросилась на диван. Окружавший ее комфорт вновь заставил ее вспомнить Сюзанну Феллоуз. Интересно, ей уже приходилось бывать в камере? И не заставит ли ее проведенная за решеткой ночь объясниться завтра?
То, что она ничего не знает о Сюзанне, вызывало у Бет глухое раздражение, и ей хотелось отогнать от себя мысли о том, что она наверняка встречала эту женщину раньше. Что такого могло случиться с Сюзанной, что заставило ее просиживать дни напролет, в любую погоду перед медицинским центром? И что вынудило ее сделать следующий шаг и стать убийцей?
Бет вспомнила женщину, которую защищала несколько лет назад в Лондоне. У той был роман с женатым мужчиной, который много лет морочил ей голову, обещая развестись со своей женой. Однажды вечером ее подзащитная набросилась на своего возлюбленного, когда тот выходил из пивного бара, и воткнула нож ему в спину. Единственное объяснение, которое она смогла дать своему поступку в тот момент, когда ее арестовали, заключалось в том, что днем она видела, как он покупает занавески вместе со своей женой.
Это выглядело так странно, просто иррационально, но когда Бет узнала эту женщину получше, то начала понимать, в чем дело. Как заметила ее клиентка, занавески — это та покупка, которую женщина обычно делает одна. И тот факт, что ее муж был с ней, озабоченный выбором материала для занавесок, доказывал, что они были парой, которая делилась друг с другом всем, которая беспокоилась о своем доме, и что он никогда не собирался бросать свою жену.
Бет сомневалась, что Сюзанна окажется бывшей любовницей доктора. Или что медсестра в приемном отделении была ее лесбийской любовницей. Итак, что же остается?
Может быть, ей когда-то отказали в хирургическом лечении? И виновен в этом был доктор Визерелл, тогда как она считала, что не заслужила этого?
Но Рой говорил, будто одна из дежурных сестер заявила, что Сюзанна не числилась среди пациентов центра. Тогда, может быть, они сделали что-нибудь с кем-то, кого она любила?
Или у двух жертв был роман, и один из их партнеров оказался ее другом или родственником? Вполне возможно, во всяком случае на первый взгляд. Оба как раз подходящего возраста для таких романов, оба были привлекательными людьми, личностями во всех смыслах этого слова, связанными ежедневным общением. Однако не убивать же их за это?!
Бет включила телевизор, чтобы посмотреть новости. Наверняка будет сообщение о стрельбе, и, может статься, кому-нибудь из журналистов удалось раскопать нечто такое, чего пока не знают ни она, ни полиция.
Глава третья
В то время как Бет ломала голову над тем, как могла женщина застрелить двух человек, Сюзанна Феллоуз лежала на койке в тюремной камере, пытаясь ни о чем не думать. Именно так ей раньше удавалось переносить трудные периоды в своей жизни. Ей казалось, что сейчас все должно получиться у нее намного легче, потому что тут не на что было отвлекаться. Обезличенные, выкрашенные блестящей зеленой краской стены, на которых было на удивление мало надписей, ночной горшок и раковина — все, смотреть больше не на что.
Однако зеленые стены напомнили ей глаза Бет Пауэлл.
Ей хотелось убедить себя в том, что это всего лишь совпадение, что ее адвоката звали так же, как и подругу далекого детства, — в конце концов, Бет ведь не узнала ее. Кроме того, неужели судьба может оказаться настолько жестокой, чтобы вернуть ей любимую подругу в такое страшное время?
С другой стороны, даже в десятилетнем возрасте Бет была очень высокой, и зеленые глаза, черные волосы и бледная кожа выделяли ее из толпы. Сюзанна почему-то была уверена, что если бы она осмелилась вынуть заколку из волос этой женщины, то увидела бы, как те самые кудри, которым она когда-то так завидовала, волной упадут ей на плечи.
Она знала, что это была ее Бет, но почему же та не узнала ее? И почему она оказалась здесь, в Бристоле?
Все еще не оправившись от потрясения, вызванного их встречей, Сюзанна мысленно перенеслась на тридцать пять лет назад, в тот день, когда они с Бет встретились в первый раз. Это был жаркий августовский день 1961 года, Сюзанне исполнилось десять лет. В тот день ее отец приехал домой на ленч и предложил подбросить дочь до Стрэтфорда-на-Эйвоне, чтобы после обеда она могла заглянуть в библиотеку и пройтись по магазинам, а потом, после того как он закроет контору, они вместе вернулись бы домой.
Сюзанне вскоре надоело глазеть на витрины магазинов в такую жару, она спустилась к реке и принялась разглядывать людей, приехавших отдохнуть. Их было много, они сидели на траве, обедали, дремали на солнце — одинокие старики, целые семьи и группы иностранных туристов. В то время она мало что знала об Уильяме Шекспире, и ей всегда казалось непонятным, как это люди со всех концов земли приезжали сюда только для того, чтобы посмотреть на город, где родился этот человек. Как-то она спросила у отца, не был ли Шекспир кем-то вроде Иисуса, и отец долго не мог прийти в себя от смеха.
Она сидела так уже некоторое время, как вдруг заметила другую девочку, которая стояла под деревом и смотрела на нее. Сюзанна была очень застенчивой, и первой ее мыслью было: наверное, с ней что-то не в порядке, раз кто-то так разглядывает ее. Еще она подумала, что та девочка намного старше ее, потому что была очень высокой, и она позавидовала ее черным кудрям, белым шортам и розовой блузке. Сюзанна всегда носила платья — ее мать сама шила их, и некоторые девочки в школе смеялись над ней, потому что платья выглядели совсем детскими со всеми этими сборками и буфами на рукавах.
— Ты знаешь, куда плывут лодки? — внезапно спросила девочка.
— Никуда особенно, просто вверх и вниз по реке, — ответила Сюзанна.
— А ты плавала на такой? — Девочка подошла ближе.
