— Скажите откровенно, почему вы сменили работу? Вы ведь недавно работаете здесь, не так ли?
— По причинам личного характера, — неохотно ответил Мартин. Заметив, что его ответ не удовлетворил Шерри, он вынужден был продолжить: — Я расстался с женой, узнав, что у нее роман с нашим семейным стоматологом. Вас устраивает этот ответ?
Шерри изучающе смотрела на него, словно вознамерилась уличить во лжи.
— Я переехал в Бостон, потому что мой старый приятель по университету давно приглашал меня и держал за мной место школьного преподавателя истории. Если вы подозревали, что я сбежал от ответственности…
— Во-первых, я ни в чем вас не подозревала, — покривила душой Шерри. — Я ведь не прокурор.
— Надеюсь, до него дело не дойдет, — с вымученной улыбкой заметил Мартин.
— Я тоже.
— Вы мне верите?
Мартин взял ее за руку, но Шерри поспешила освободить кисть из обжигающего плена его пальцев. Контакт с Мартином лишал ее здравомыслия и необходимого каждому психологу хладнокровия. Списав охватившее ее волнение на давность любовных отношений с мужчиной, Шерри приняла решение держаться подальше от Мартина, чтобы не попасть под действие его обаяния. Не хватало еще подобно ученицам Мартина попасть в любовную зависимость от него!
— Я хочу вам верить, — уклончиво ответила Шерри. — Однако я верю и девочкам, которые страдают из-за вас.
— Мне жаль. — Мартин вздохнул. — Я и в самом деле не делал ничего предосудительного. Не могу же я рычать на учеников или хмурить брови на протяжении всех занятий. Порой они поражают меня своей эрудицией, начитанностью, остроумными замечаниями или наивностью… Я живой человек. Мне свойственно улыбаться и шутить. Дети должны ходить в школу с удовольствием. Мы ведь не монстры, которых нужно бояться.
Шерри невольно вспомнила даму в коридоре, которая одним своим видом нагнала страху даже на нее. Что уж говорить об учениках? Наверняка их вообще парализует, когда она водит пальцем по списку в классном журнале, выбирая очередную жертву.
— В любом случае вы должны быть строже. Они скоро перестанут видеть в вас учителя, замечая лишь мужчину.
Мартин внимательно слушал ее, сосредоточенно разглядывая ее грудь.
— Куда вы смотрите? — раздраженно спросила Шерри. Ну и волокита этот Фергюсон! — подумала она. Не пропускает ни одной юбки. Похоже, с ним нужно разговаривать в другом тоне.
— Извините, никак не могу понять, что изображено на вашей блузке. Это пальма или крыша китайского дома? — на полном серьезе, показавшемся Шерри форменным издевательством, поинтересовался Мартин.
Шерри опустила низко голову и озадаченно стала разглядывать свою блузку. Белая, классического кроя, ничего вызывающего… Черные разводы всегда казались ей каким-то растительным орнаментом…
— Вот здесь, на левой груди. — Мартин указал пальцем на вызывавшую его недоумение черную фигуру.
— Не знаю. — Шерри вскинула голову. — Никогда не задумывалась.
— Такой обзор, — медленно произнес Мартин, без особого энтузиазма отведя взгляд от ее груди.
— Скажите-ка, вы и со своими ученицами позволяете подобные вольности? — обвинительным тоном спросила Шерри.
— Конечно нет!
— Тогда почему со мной?..
— Вы мне понравились с первого взгляда, — признался он.
— Почти поверила, — с иронией отозвалась Шерри.
— Извините за пафос. Он сейчас не в моде… но наша встреча буквально опалила меня: обожгла руки и сердце.
— За руки — простите, — буркнула Шерри, уязвленная напоминанием о собственной неуклюжести.
— А за сердце? — игриво подмигнув ей, спросил Мартин.
— Сейчас меня куда больше интересуют сердца ваших учениц, — перевела разговор Шерри.
В конце концов, она пришла сюда не для того, чтобы кокетничать с Мартином, а для того, чтобы помочь девушкам, попавшим в затруднительное положение. Неужели Нэнси оказалась права? Мартин Фергюсон и в самом деле заинтересовал Шерри куда больше, чем ей того хотелось бы. Похоже, стоило куда серьезнее отнестись к предупреждениям подруги. Впрочем, ее увлечение Мартином легко объяснимо. После десятка восторженных отзывов школьниц она не могла адекватно воспринять его. Подсознательно Шерри воспринимала Мартина как идеального мужчину… Теперь же ее первоочередная задача выкинуть из головы все мысли о нем и вспомнить о том, ради чего она потратила свой выходной день и пришла в школу. Уж точно не для того, чтобы познакомиться с Аполлоном, грозой девичьих сердец!
— Почему бы нам не встретиться в более… неформальной обстановке и не обсудить это?
— Это что, приглашение на свидание? — усмехнулась Шерри.
— Да, — посмотрев ей в глаза, ответил без тени смущения Мартин. — Вы против?
— Против, — сухо бросила она.
— Почему?
— Потому что у меня нет на это времени, во-первых. И потому что я не собираюсь с вами любезничать, во-вторых. Если вы не прекратите… и мне снова станут звонить ваши ученицы, я буду вынуждена поставить в известность директора школы.
— Директор школы — мой друг. Он и так уже в курсе.
— Ах вот как! Так, значит, вы заодно.
— Перестаньте обвинять меня во всех смертных грехах! В конце концов, я могу и обидеться.
— Что вы говорите, мистер Фергюсон?! — с сарказмом воскликнула Шерри.
— Я и в самом деле не знаю, почему девушки обратили внимание именно на меня, вместо того чтобы развлекаться со сверстниками. Я ведь на десять лет их старше.
— И опытнее, — добавила Шерри.
Она с неудовольствием отметила, что в глазах Мартина снова появились озорные искорки.
— Вы так считаете? — спросил он.
— Речь сейчас не обо мне. — Шерри всеми силами старалась не отвести глаза, хотя взгляд Мартина прожигал ее буквально насквозь.
Рядом с ним она чувствовала себя юной, наивной девочкой, перед которой впервые приоткрывается завеса над таинствами любви.
— Я лишь хотела вас предупредить. Будьте осторожнее. Иначе и в самом деле придется общаться с прокурором, а не только с разгневанными мамашами и слишком уж сердобольным психологом.
— Спасибо за предупреждение. Так как насчет ужина?
Шерри поднялась с дивана и холодно ответила:
— Прощайте, мистер Фергюсон. Надеюсь, мои слова не стали для вас пустым звуком.
— Я хоть и не психолог, Шерри… но я ведь понравился вам. Вы — мне. Так почему мы не можем встретиться еще раз?
— Потому, мистер Фергюсон.
Шерри покинула учительскую, оставив Мартина наедине с мыслями одна другой мрачнее. Предупреждения Шерри вовсе не были для него пустым звуком. Он и сам прекрасно осознавал степень своего влияния на старшеклассниц. Их восхищенные взгляды, с одной стороны, тешили его самолюбие, а с другой — ученицы пугали его своим фанатизмом и почти щенячьей преданностью.
