— Но он был совсем еще не старый.
— Да, ему было всего пятьдесят шесть… Совсем еще не старый, как ты заметила.
Хайме, кажется, хотел сказать еще что-то, но передумал и замолчал. Действовавшее на нервы молчание продолжалось до конца завтрака и даже тогда, когда они сели в машину и влились в утренний поток транспорта.
Он, конечно, все еще глубоко переживает смерть отца, думала Бет. И вторгаться в его горе сообщением о Джейси она, разумеется, не решилась. Мысли ее вернулись к покойному отцу Хайме. Теперь он никогда не увидит своего внука, а вот отцу еще предстоит встреча с сыном.
По телу ее пробежала дрожь, и, чтобы отвлечься, она переключила внимание на сидящего рядом мужчину. Перед выходом из дома он надел на белую крахмальную рубашку с коротким рукавом, темно-синий пиджак. Профессия модели научила ее разбираться в хорошо сшитой одежде. Пиджак сидел на Хайме безупречно. Много лет назад, когда она только что познакомилась с ним, она не имела понятия о таких вещах, и ей никогда не приходило в голову, что их разное социальное происхождение может осложнить их отношения. Как она была наивна, с горечью думала Бет.
— Пока мы не вошли в клинику, нам надо решить один вопрос, — прервал ее невеселые мысли Хайме, когда они въехали на больничную территорию. — Ты хотела бы, чтобы завтра оперировал твоего сына я?
— Нет, Хайме, — ответила Бет. Она как-то сразу успокоилась, потому что он открыл ей путь к трудному разговору. — Не хотела бы. — Но едва она произнесла эти слова, как шаткое спокойствие ее покинуло. — Хайме, я должна…
— Не надо… все в порядке, — невозмутимо ответил он и вышел из машины. Бет тоже вышла.
— Хайме, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить…
— Нет никакой необходимости что-то еще объяснять. — Он взглянул на нее с легкой усмешкой в глазах. — В клинике несколько хирургов, и любой может это сделать.
— Рада это слышать, — сухо ответила Бет, раздраженная его насмешкой. — Но я должна тебе объяснить, почему не хочу, чтобы оперировал ты.
— Прости, что прерываю, — чеканя слова, сказал он и холодно блеснул глазами, — но меня это совершенно не интересует.
Чувствуя, как в ней поднимается злость, Бет повернулась и пошла к зданию клиники.
— Кстати, Бет, — окликнул ее Хайме, войдя вслед за ней в холл. — Мне придется сначала осмотреть больных, и только потом я смогу поговорить с персоналом, наблюдающим за твоим сыном. Так что увидимся позже.
Бет замедлила шаг, приближаясь к палате Джейси, чтобы дать улечься гневу. Теперь ей была совершенно понятна причина, по которой ей было так трудно начать разговор с Хайме. Она боялась, что он не проявит интереса к ребенку, который ей дороже жизни. И что из этого? — сердито подумала она. Ему совершенно безразличны и она, и Джейси, так было и всегда будет.
Из палаты, когда она к ней приблизилась, вышла медсестра.
— Сеньора Миллер? — улыбнулась она, закрывая дверь.
Бет кивнула и улыбнулась в ответ.
— Вы говорите по-испански? — спросила та на ломаном английском.
— Да, говорю, — ответила Бет на испанском, на котором благодаря Розите она говорила теперь свободно и без акцента.
— Меня зовут Каталина Руис. В этой смене я — медсестра Джейси. Я рада, что вас встретила.
— А в чем дело? Что-нибудь случилось? — со страхом спросила Бет.
— Нет, ничего. Джейси прекрасно себя чувствует, — успокоила ее медсестра. — А сейчас он спит.
— Спит? — удивилась Бет.
— Утром у него болел животик, что вполне естественно, и ему назначили обезболивающее. — Она вдруг улыбнулась. — Да, чуть не забыла… Я обещала ему рассказать вам, как храбро он пережил укол.
— О Господи, укол! — вздохнула Бет и грустно улыбнулась. — Думаю, ему это не понравилось.
— Ну, о первой его реакции я лучше умолчу, — засмеялась медсестра. — Принести вам кофе?
— Спасибо за любезность, но не сейчас.
— Тогда попозже. Я буду наведываться, проверять, как тут Джейси.
Бет улыбнулась, благодарно кивнув, и пошла к сыну.
— Здравствуй, родной, — прошептала она, и сердце ее наполнилось нежностью. К ее удивлению, Джейси вдруг открыл глаза. — А медсестра сказала, что ты спишь! — воскликнула она. Нагнулась и поцеловала сына.
— Каталина? — Джейси поднял руку и погладил мать по лицу.
— Да, Каталина. Она рассказала, как ты храбро себя вел, когда тебе делали инъекцию.
— Противная йекция! — сонно пожаловался Джейси. — Но сейчас животик болит только чуть-чуть… А где Йайа?
— Она приедет попозже. Вчера вечером ей пришлось уехать…
— А ты разве не ездила с ней домой, мама? — удивился Джейси.
Бет покачала головой.
— Йайа, наверное, считает меня глупой, но мне хотелось остаться в Пальме, поближе к тебе.
— Никакая ты не глупая, — убежденно возразил Джейси. Веки его начали сонно смыкаться. — А Йайа не могла с тобой остаться, ей надо идти в галерею… Когда я вырасту и научусь рисовать красивые картины, Йайа повесит их в своей галерее… Правда, будет здорово?
— Да, замечательно, — шепнула она. Видя, как он борется со сном, Бет придвинула стул поближе к кровати. — Я немного устала. Ты не возражаешь, если я прилягу на твою подушку?
Джейси удовлетворенно вздохнул, неуклюже обхватил рукой ее голову и почти мгновенно уснул. Убедившись, что он уже крепко спит, Бет высвободила голову и встала. Она больше не пыталась придумывать какие-то особые слова для предстоящего разговора с Хайме. В голове была только одна мысль: она обязана выполнить свой долг и сообщить Хайме о сыне любыми словами, какие только придут ей на ум.
Бет вышла из палаты и направилась в приемную. Одна из медсестер заполняла карту.
— Мне необходимо поговорить с доктором Кабальеросом, — обратилась к ней Бет. — Могу ли я…
— Вам повезло, — перебила ее с улыбкой девушка. — Вот он.
Бет обернулась и увидела выходившего Хайме. Сердце ее учащенно забилось. Она чуть не бегом кинулась за ним вслед.
— Хайме, мне нужно с тобой поговорить!
— Говори, — сказал он и пошел к палате Джейси. — Карта твоего сына у меня. — Он открыл папку, которую держал в руках. — Но я не успел ее просмотреть. — Он остановился у двери и взглянул на первую страницу. И замер. Глаза его удивленно расширились. — Хайме Карлос? — ошеломленно спросил он. — А я и не знал, что тебе так нравилось мое имя!
— Хайме… подожди! — в смятении воскликнула Бет, когда он собрался открыть дверь.
— Бет, в чем дело? — спросил он, повернувшись к ней.
На лице его одно выражение сменялось другим.
— Не так просто это сказать! — Во рту у нее пересохло, она с трудом выговаривала слова. — Вот поэтому мне было так… Хайме, он твой… Джейси — твой сын.
