Дженнифер нервно поправила массивное золотое кольцо на левой руке.
— Тетушка Дот...
— Я не верю в них, миссис Грей, — произнес Раф не моргнув глазом.
Густой голос Дот надломился от смеха.
— И я тоже, сынок, и я тоже!.. Не воспринимаю мужчин, которые носят все эти побрякушки. Я называю это жеманством. А ты, впрочем, можешь звать меня Дот. Ведь мы почти родственники. Дженни зовет меня тетушкой, хотя, по правде говоря, я всего-навсего старинный друг семьи.
— Бесценный друг, я уверен в этом, Дот.
— Не старайтесь умаслить меня, молодой человек! Я для себя уже все решила: вы пришлись ко двору. У Дженнифер всегда была голова на плечах. Если она выбрала вас, то мне не нужны больше никакие доказательства. Этого вполне достаточно, чтобы вы мне понравились.
— Спасибо, — поблагодарил Раф, демонстрируя Дженнифер, что, в отличие от отца, он с легкостью признавал свои собственные ошибки. — Думаю, неудачный комплимент лучше неискреннего.
— Вот, пожалуйста! — Пола наконец протянула фотографию, вынув ее из сумки, для чего перерыла все ее содержимое.
Дженнифер сделала еще одну слабую попытку избежать неотвратимого.
— У Рафа, наверное, есть такая же фотография...
— Мы, экс-фотомодели, ужасно тщеславны. Мы не можем отказать себе в удовольствии еще и еще раз полюбоваться своими фотографиями, — перебил ее он, приподнявшись, чтобы взять из хрупких пальцев Полы записную книжечку в кожаной обложке. Снова сев рядом с застывшей от ужаса Дженнифер, он стал рассматривать маленькую цветную фотографию, вставленную в пластиковую рамочку. — О, да, я очень хорошо помню этот момент, — произнес он чуть слышно.
Дженнифер съежилась от этих слов и потерла шею в том месте, где до сих пор ощущала прикосновение его пальцев. Ей не надо было смотреть на фотографию. Она прекрасно знала, что видел Раф. Эту фотографию вполне можно было бы назвать учебным пособием по обману.
Себастьян настаивал на свадьбе. Он хотел оградить Дженнифер от любых попыток в будущем, посягнуть на законность ее положения. Из уважения к Себастьяну Дженнифер согласилась на свадебную церемонию со всеми ее атрибутами. На ней был дорогой костюм из белого шелка, в руках она держала изысканный букет белых роз. Дженнифер хорошо помнила, как они позировали фотографу после регистрации брака. Вместо очков она надела контактные линзы. Парикмахер и визажист прекрасно поработали над ее внешностью, сделав ее настоящей красавицей. Но истинная ее красота исходила изнутри. Она цвела, была по-настоящему счастлива, потому что знала: внутри ее зарождалась новая жизнь.
Но, к большому неудовольствию Дженнифер и к неменьшему удивлению Себастьяна, на церемонии появился Раф, единственный представитель многочисленной семьи, ставший свидетелем их торжественного обручения. Он отказался от роли официального свидетеля, но отец настоял на том, чтобы сын снялся вместе с ними на фотографии. Раф вынул одну розу из букета Дженнифер, надломил ее и вставил цветок в лацкан серого пиджака. Так их и сфотографировали — Дженнифер между отцом и сыном...
Теперь, по прошествии времени, она понимала иронию ситуации, запечатленной на фотографии. Но в то время только Себастьяну было известно, что настоящим отцом будущего ребенка Дженнифер был мужчина, стоявший по другую сторону от его жены. Что же касается Дженнифер, то она была уверена, что фамилия отца ее ребенка закодирована на наклейке пробирки со спермой, выбранной из сотен других. Анонимность донора была необходимым условием программы по оплодотворению.
Дженнифер вспомнила, как они втроем позировали фотографу с натянутыми улыбками на лицах. Спустя несколько секунд камера совершенное случайно запечатлела момент, когда Себастьян подтолкнул Дженнифер к Рафу, который хотел еще раз поздравить ее и поцеловать. Она вспомнила также, что толчок был неожиданным, она качнулась и, чтобы устоять, прижалась рукой, в которой был букет, к пиджаку Рафа. На снимке же получилось, будто она, подняв голову, с восхищением смотрит на него, а он, улыбаясь и обнимая ее за талию, собирается поцеловать невесту.
Но на фотографии не было видно сердитой гордости в глазах Дженнифер и презрения, спрятанного за улыбкой Рафа. А еще... на фотографии не было исхудалого пожилого жениха. Дженнифер аккуратно вырезала его из негатива, когда понесла пленку в фотоателье для печати.
— У Дженнифер в спальне висит увеличенная копия этой фотографии в рамке, — радостно сообщила Пола, забирая снимок. — В этом доме всегда много гостей, а мы не любим выставлять напоказ наши личные вещи, храним их у себя. — Она посмотрела на фото и улыбнулась. — Мне кажется, это очень живая, естественная фотография. Она полна тепла и радости. Для меня было таким облегчением узнать, что Дженнифер нашла хорошего друга, который к тому же оказался сыном Себастьяна! Твой отец оставил здесь о себе самые теплые воспоминания.
— Мама всегда видит в людях только лучшее, — сказала Дженнифер, удерживая Рафа от попыток возразить ее матери.
— Редкое, восхитительное качество, — ответил тот, переводя задумчивый взгляд с Дженнифер на Полу и явно собирая новые доказательства для своего обвинения. — Но люди часто совершают поступки, совершенно нехарактерные для них, противоречащие их природе. Это случается, когда они оказываются в новой для себя обстановке. Некоторые доходят прямо до сумасшествия и делают такое, что никогда бы не решились сделать дома, а потом живут, горько сожалея о своем поступке...
Дженнифер знала, что сказанное было адресовано ей, но Пола, в отличие от дочери, не услышала в этих словах никакого подтекста.
— О, твой отец приезжал сюда не за приключениями. Ему были нужны тишина и покой, а их у нас всегда в достатке. Но к тому времени, когда путешествие привело его к нам, он был уже очень уставшим. Я беспокоилась за него. Слава Богу, Дженни была рядом. Ведь у нее есть опыт медсестры и ухода за больными. Себастьян отказался от услуг врача и не пожелал менять свои планы. Ему хотелось завершить путешествие. Это с моей подачи она приняла его предложение сопровождать его обратно в Англию после того, как он сказал, что не хотел бы ехать с совершенно незнакомым ему человеком. Мне показалось, что путешествие станет для Дженни хорошей возможностью расширить свой кругозор и обрести жизненный опыт. Она ведь до этого никогда не была за границей...
По тому, как Раф изогнул бровь, Дженни поняла: он был другого мнения. Он наверняка думал, что опыта ей не занимать, если она вышла замуж за его отца.
— Я очень сожалела о смерти твоего отца, когда Дженни вернулась и сказала об этом, — продолжала Пола. — Прими мои самые искренние соболезнования, Раф. Слава Богу, Себастьян успел увидеть тебя счастливым, — добавила она, всегда готовая выделить положительную сторону чего бы то ни было. — Дженни мне никогда не говорила, однако я думаю, что причина вашей спешки относительно женитьбы кроется в плохом состоянии его здоровья...
— Спасибо, — поблагодарил Раф, тронутый теплыми словами Полы. — Но это Дженни подгоняла события. Ваша дочь — решительная леди. Уж если она чего-то захотела, ее ничто не остановит.
