Рей внешне остался совершенно спокойным. Только его глаза затянулись матовой, непроницаемой пленкой. И в голосе зазвенел холодный металл.
— Понятно. Значит, ты считала меня богатым человеком. Так? — Его взор стал постепенно наливаться яростью. Рей тряхнул головой и добавил еще более жестко: — Каким же я был дураком! Поверил, что ты меня любишь!
Казалось, что еще немного, и она не выдержит. Все ее надежды и грезы воплотились в этом человеке. Но он уже не принадлежал ей. И это сделала она сама, по собственной воле. Пытка! Страшная! Нестерпимая! Из последних сил Джина буквально выдавила из себя еще одну ложь. Самую страшную:
— Я уже говорила тебе, как важно иметь деньги. И давно решила выйти замуж только за богатого человека.
Любовь, которой всего мгновение назад лучились глаза Рея, внезапно сменилась ядом презрения.
— И тебе все равно, будешь ты любить его или нет?
Каждый его взгляд, слово и то, каким тоном оно сказано, насквозь прожигали сердце Джины. Она не могла понять, как Рей этого не видит, но девушка должна была продолжать свою жестокую игру.
— Естественно, я предпочла бы любить его. Когда мы встретились с тобой…
— Ты подумала, что выиграла по-крупному в лотерею. Увы, дорогая, это была роковая ошибка!
Джина почувствовала, что одержала горькую победу. Сказанное приносило плоды. Рей уже открыто начинал ее ненавидеть. Но одновременно девушкой овладело такое отчаяние, какого она еще никогда в своей жизни не испытывала. Нечеловеческих усилий стоило ей сдерживать себя, и Джина, улыбнувшись омерзительной улыбкой, цинично заметила:
— Такова жизнь: что-то теряешь, а что-то находишь. Где-то выигрываешь, а где-то и проигрываешь!
В глазах Рея горело уже самое настоящее бешенство.
— Значит, вот какую философию ты исповедуешь.
Джине удалось продолжить, как ни в чем не бывало.
— Что ты теперь намерен делать?
— Какое это имеет значение? Может быть, уеду отсюда. Сейчас я, возможно, пойду и здорово напьюсь. При этом буду благодарить Господа за то, что он не создал меня богачом. Иначе я стал бы слишком притягательной жертвой для некоторых хищниц. Честное слово, не знаю, кого мне будет больше жалко — тебя или человека, которого тебе удастся поймать. Поверь, Джина, наступит день, когда ты обнаружишь, что деньги — это еще не все в жизни.
С этими словами Рей повернулся, легко взбежал по сходням на палубу и исчез. Чувствуя, что самообладание вот-вот покинет ее, Джина поспешила уйти с пирса. Итак, она достигла всего, чего хотела. Но ее душу пронзала нестерпимая боль от сознания совершенного предательства. Единственное, что как-то облегчало эти страдания, — робкая мысль, что когда-нибудь Рей узнает все и поймет ее.
Схватив у входа в порт такси, Джина забилась в угол на заднем сиденье и попросила как можно скорее отвезти себя в гостиницу. Мельком взглянув на циферблат, она с удивлением увидела, что с момента ее приезда сюда прошел всего-навсего один час. Только шестьдесят коротеньких минут потребовалось ей, чтобы перевернуть вверх дном всю свою жизнь.
8
В гостинице Джина уткнулась в подушку и горько рыдала до тех пор, пока не выплакала все слезы. Потом наступило состояние полного оцепенения. Она лежала на спине, устремив взгляд в пористый гостиничный потолок, не в силах даже пошевелить рукой. Тем не менее она отлично понимала, что должна собрать все силы: ведь через несколько дней ее ждет новое испытание. Конечно, Эндрю не ждет от нее бурного проявления чувств. Но притворяться все-таки придется: Джина же сама сделала этот выбор и должна выглядеть если не очень счастливой, то уж во всяком случае довольной. Попросить у него денег следует спустя некоторое время, чтобы это не выглядело слишком грубо и даже цинично. Кроме того, Джина сначала должна оценить состояние здоровья матери.
Предстояло также убедить Маргарет Кинг в том, что ее дочь выходит замуж по доброй воле и вполне счастлива. Ни мать, ни остальные члены семьи никогда не должны узнать, какую жертву она принесла, иначе Маргарет до конца жизни будет казнить себя за то, что разбила счастье дочери. Одним словом, она выходит замуж только по любви! Для этого надо казаться беззаботной и радостной!
Чтобы более-менее прийти в себя, Джине потребовался еще день, поэтому она вылетела позже, чем первоначально рассчитывала. Дома никого не было, но на столе лежала записка от Джесси. Сестра писала, что пошла в больницу и что если Джина хочет есть, то в холодильнике стоит миска с салатом. Но Джине было вполне довольно того, чем потчевали в самолете. Она наскоро умылась, подправила грим и поехала в больницу.
Доктор был очень озабочен состоянием Маргарет и не скрывал, что положение чрезвычайно серьезное.
— Каждый подобный приступ, — говорил он Джине, — еще более осложняет ситуацию. Ваша мать — очень жизнелюбивая женщина и пока выходит победительницей в борьбе с болезнью, но так не может продолжаться вечно. Ей необходима операция, причем срочная. Откладывать больше нельзя, иначе и она может не принести желаемых результатов.
Положение матери оказалось даже хуже, чем Джина ожидала. Вместе с тем вердикт доктора еще раз подтвердил правильность принятого ею мучительного самоотверженного решения.
— Видите ли, — обратилась она к врачу, — очень скоро у меня будут деньги. Я рассчитываю получить их в ближайшие два-три месяца. Это еще не слишком поздно?
Теперь от ответа доктора зависело, должна ли она просить деньги у Эндрю немедленно или после свадьбы.
— Мисс Кинг, чем скорее будет сделана операция, тем лучше. Ваша мама может не перенести следующего приступа.
Так, все ясно. Деньги нужны сейчас. Значит, просить их придется еще до венчания. И она сказала:
— Хорошо. Я достану необходимую сумму на следующей неделе. Пожалуйста, начните подготовку к операции.
— Прекрасно. Я постараюсь завтра же приступить и буду ставить вас в известность о том, как идут дела.
— Спасибо, доктор.
Она вышла из кабинета и направилась в палату, где находилась мать. Кроме нее, там лежало еще двое больных. Еще две койки были свободными. Вообще же помещение напоминало тюремную камеру.
— Джина! — воскликнула Джесси, вскакивая со стула. — Наконец-то!
Сестра была ниже ее ростом, с более темными волосами, но с такими же голубыми глазами, как и у Джины. Они тепло обнялись. Маргарет Кинг, казалось, спала.
— Как мать? — шепотом спросила Джина.
— Немного лучше. Доктор считает, что, возможно, скоро ее отпустят домой. Я сказала ей, что ты приезжаешь. Она меня просто истерзала вопросами: где Джина, чем занимается, когда вернется.
— Значит, ей действительно лучше.
Джесси слегка расслабилась: с приездом сестры с нее свалилась часть тягот по уходу за больной матерью.
