Наверное выражение моего лица соответствовало «кислым» мыслям, потому что Тоська решила вмешаться в мои бесплодные страдания:
— Ника, как поживает твоя бабушка?
— Нормально поживает… — вяло ответила я, не отвлекаясь от своих криминальных версий и прогнозов, — шебутится с дворовыми заморочками, читает любовные романы и, как обычно, сквернословит…
— Вот как?! Сквернословит? — неоправданно бурно среагировала Тоська и ухмыльнулась: — Она у тебя славная. Прикольная… А что матерится, так ты же сама говорила мне, что она убеждена в обереговой силе русского мата.
— Это да, — согласилась я и, подумав, что тоже частенько пользуюсь бабулиными «оберегами» да вот что-то не убереглась, снова скисла.
Подруга скосила на меня глаза и сменила тему:
— Ты помнишь, как мы с тобой познакомились?
Я повернула к ней удивлённую физиономию:
— Конечно! В магазине «Белошвейка». Я ещё поразилась тогда: с чего это ты так усердно набиваешься мне в подруги?!
Тоська сделала вид, что не заметила моего раздражения, и продолжила:
— А потому, милая моя, что влюбилась в твою улыбку, с которой ты разглядывала ткани и фурнитуру! Такую одухотворённую и тихую. Ты была похожа на художника, задумавшегося над чистым холстом и предвкушающего радость творчества. И улыбка твоя была как обещание радости, да и всё выражение лица… Я тогда сразу поняла, что мы с тобой одного поля ягодки, и захотела познакомиться…
— Куда ты клонишь, Тось?
— Туда и клоню… Намекаю, чтобы ты собралась и настроилась на творчество. Сменила выражение лица на более оптимистичное. А то мне тревожно… И скулы сводит, как от кислятины.
Не в силах выполнить её совет я отвернулась к окну и Тоська протяжно вздохнула.
Для презентации нашей коллекции Арнольд арендовал зал ночной дискотеки с маленькой сценой и баром. Помещение это было нам уже известно, поскольку подобные мероприятия за два года проводились уже дважды и потому подготовились мы быстро. Тех, кто, включая меня, должен был демонстрировать одежду было шестеро и, когда девчонки оделись, мне удалось собраться. Придирчиво оглядев свои модели, я осталась довольна и наполнилась оптимизмом: у нас всё получится! Да и как иначе, если мы производим нарядные, технологичные в производстве и носибельные вещи?
Создавая нашу «Тоннику», мы с Тоськой единодушно решили, что будем творить в направлении прет-а-порте — то есть в будничной моде с использованием новейших тенденций и веяний и на основе доступных современных материалов. При этом мы сделали ставку не на торговлю и индивидуальный пошив, хотя в малых дозах оказываем и такие услуги, а на продажу своих разработок швейникам малого бизнеса, которым содержать своих конструкторов и дизайнеров слишком накладно. И уже первый показ подтвердил нашу стратегию. А после второй презентации у нас определилась постоянная клиентура. Вот их-то мы сегодня и собирались обаять новой коллекцией «Весна — лето» от «Тоники».
Небольшой зал был полон потенциальными партнёрами, журналистами и смежниками с доброжелательными лицами и от вида этакого благолепия я окончательно успокоилась. Благодаря тому, что всё было высчитано и отлажено заранее, мероприятие прошло как часы: мы по одному крутились на сцене, а Антонина в это время давала разъяснения по каждой модели и зачитывала спецификации, предполагаемые затраты и прочую фигню из бизнес-плана, а также показывала готовые лекала и образцы ткани.
Потом шефиня раздала гостям проекты договоров и каталоги и у нас образовалась пауза. Я отправилась руководить упаковкой, а Тоська — охмурять партнёров. Перед самым фуршетом она заскочила к нам в подсобку и, легко оторвав меня от пола, закружилась юлой:
— Татушка, мы гении! Вся коллекция ушла нарасхват! Твои штанишки с фестонами и кардиганы с кармашками-печворк захотели шить все до единого. Теперь мы заживём! Купим ещё пару машинок и наймём портных, расширим наш магазинчик…
Тоська трещала без умолку и так кипела и булькала восторгом, что мне пришлось напомнить ей о гостях и о фуршете, где я окончательно расслабилась и оторвалась настолько, что, играючи, наплевала на всё.
И слава Бог у, потому что дальнейшие события развивались таким образом, что не будь я в весёлом состоянии, то свалилась бы в обморок, когда мне позвонил следак из Госнаркоконтроля и назначил встречу, а точнее — вызвал на допрос.
Этот судьбоносный звонок раздался сразу же, едва мы переступили порог своего офиса, и орал он так требовательно, словно устал уже домогаться непутёвого абонента. Выслушав противный голос некого Челнокова, я плюхнулась на стул и впала в прострацию. Тоська в тревоге опустилась предо мной на колени и участливо заглянула в лицо:
— Ну, давай, подруга, рассказывай всё по порядку. Что у нас стряслось?
Мой невнятный рассказ ввёл Тоську в шок. Она долго молчала и по её нахмуренным бровям я догадалась, что она тяжко и глубоко размышляет над тем, что услышала. Наконец она выдала на гора первую вымученную мысль:
— Это героин. Я знаю, что героин к нам переправляют контрабандой из Афганистана через Таджикистан и Казахстан. Астрахань рядом с Казахстаном… Десять килограммов героина это круто. Бешенные деньги. За них будут драться… Жестоко.
Я умоляюще посмотрела на свою умную подружку, словно от неё что-то зависело:
— Спасибо, родная! Утешила… А конкретней нельзя? Какие это деньги?
Тоська вздохнула:
— Никак не меньше миллиона долларов.
Кофе из моей чашки выплеснулось и горло пересохло:
— Миллион?!!!
— Ну да… — подтвердила Тоська. — Раз он такой белый, как крахмал, то, значит, самый высококачественный и дорогой. А твои «экстази», я слыхала, идут по тысяче за штуку.
Я вдруг захихикала — должно быть, начался нервный припадок:
— Тось, а давай продадим всю сумку! Станем миллионерками и такую швейную фабрику забабахаем! По высшему разряду.
— Ага, — подхватила Тоська, — продадим. Вот завтра в наркополиции и поинтересуйся, кому именно… У кого ломка на миллион?
— Классное предложение! — расхрабрилась я. — Так и сделаю… — и снова впала в транс.
Тоська обняла меня за плечи:
— Ладно, Никуша, не горюй. Мы что-нибудь придумаем… — и она немедленно приступила к осуществлению своего обещания. Я не слышала, как скрипели её мозги, но результат умственной работы она выдала быстро: — Никуша! А чего, собственно, мы раскисли? Никто же не знает, что наркотики у тебя! Если будут сильно доставать, скажешь, что как только увидела, что сумка не твоя, брать её не стала. Там, в автобусе, и оставила.
— Не получится, — встрепенулась я. — Лейтенант видел, что я ушла с сумкой. И водитель.
— Тогда говори всем, что там была вобла…
— И это не пройдёт… Потому что есть Ренат, который унёс мою рыбу.
