– Если так рассуждать, она и меня не бросит, – сказал Кейд с сарказмом. – Мы оба – наёмники. А у наемников свой кодекс чести.
– Я могу оставить здесь кого-нибудь только случайно, – промолвила Мари, наконец. – Но не знаю, сумею ли поднять его.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Ридстром. – Ты ведь сильная, я чувствую твою силу.
– Я… у меня все взрывается, – призналась она. – Причем тогда, когда я этого не хочу. В большинстве случаев.
Кейд покачал головой:
– Вся пирамида опирается на камень у входа. Если ты его взорвешь, гробница сложится, как карточный домик.
– Давайте рассмотрим наши шансы и примем рациональное решение. Как часто у тебя взрываются предметы помимо воли?
– Каждый раз, когда пытаюсь применить магию. Девяносто девять процентов из ста.
Тирни тихо выругался, а Кейд сказал:
– Значит, нужно искать другой способ выбраться отсюда. Никому не попадался еще какой-нибудь выход – может быть, из другой камеры?
– Здесь не может быть никаких иных выходов, – заметила Тера, не отрывая взгляда от фриза над подъемным камнем. Плиту покрывали замысловатые анималистские знаки и иероглифы.
– С чего ты взяла? – удивился Ридстром.
Тера прищурилась, как будто постигала смысл изображенных на камне анималистских и геометрических знаков. – Потому что это… темница.
– Ты расшифровала символы? – спросила ее Мари.
– Она знает все языки, – ответил за нее Тирни.
– Здесь говорится о том, – перевела Тера, – что гробница – место заключения шести похитителей демонических сущностей – инкуби, наказанных за надругательство над дочерью одного могущественного волшебника.
– Наверное, соблазнили ее, – предположил Тирни. – За это папаша и заточил их здесь.
Тера кивнула:
– Майя в некотором смысле выполняли роль охраны. Держали их под замком и время от времени кормили.
– Судя по жертвенным головным уборам, – заметил Кейд, – в жертву приносили женщин майя.
– Они были обречены на пожизненное заключение и, как свидетельствует этот календарь, провели здесь одиннадцать столетий и одиннадцать лет.
– Но это не так, – заметила Мари. – Ведь здесь никого нет…
В сумраке послышалось царапанье когтей по камню. Все с беспокойством стали озираться. Похоже, что они были не одни…
– Но вход оставался много часов открытым, – сказал Тирни. – Почему они не ушли?
– Вероятно, потому что не могут пересечь порог.
– Если они все еще здесь, то не будет никакой проблемы, – предположила Мари, пятясь к Ридстрому и Кейду. – Тем более что Тера может говорить на их языке.
Те инкуби, которых знала Мари, отличались особым очарованием и бурным темпераментом. Оказаться с таким в своей постели означало получить приятную проблему. Тогда почему у нее зашевелились волосы?
– Ты не против, громила, если я буду держаться к тебе поближе? – спросила она, взглянув на Ридстрома.
Вместо ответа он положил ей на голову свою большую ладонь. Жест произвел на нее странно успокаивающее действие.
Вдруг гробницу наполнил запах разлагающейся плоти. Мари почувствовала, как вокруг них сгущается зло – очень старое зло.
Стреляя во все стороны глазами, она невольно начала концентрировать магию. На ее плечо упала капля чего-то липкого. Она медленно подняла голову и раскрыла рот. Её разум отказывался воспринимать увиденное.
– Марикета, – прошептала Тера, поспешив к ней. – Ты побледнела, как полотно. Что… – и осеклась на полуслове, когда проследила за ее взглядом.
Из ее лука тотчас полетели стрелы, но не могли причинить вреда тому, что давно было мертво.
– Инкуби! – выкрикнул кто-то, когда пространство вокруг них заполнили летающие призрачные сущности.
Кейд и Ридстром выхватили мечи. Пока Мари взывала к Гекате, чтобы эти люди, которых она едва знала, защитили ее, Ридстром свободной рукой протолкнул ее за свою спину.
При первой безумной атаке зазвенели мечи демонов, засвистели стрелы. Лязг стали, и звон тетивы оглушал в резонирующем пространстве.
Инкуби, похоже, сосредоточили все свои силы на Ридстроме, как будто хотели добраться до нее.
В мгновение ока Ридстром оказался в клещах. Мари, сбитая с ног, упала вперед с такой силой, что клацнули зубы. Из раны на голове потекла кровь. От ее ладоней и глаз исходил пульсирующий голубой свет, но ничего не происходило.
– Кейд! – закричал Ридстром, пытаясь отбить атаку. – Сюда!
Работая мечом, его брат устремился к нему.
– Им нужна ведьма…
С криком она попыталась подняться, но тут же снова была сбита с ног. Догадавшись, что инкуби настойчиво стремятся отделить ее от основной группы, Мари осталась лежать.
– Почему она?
Кейд перевел взгляд с Ридстрома на Мари. Она поняла, что Кейд не заинтересован в ее спасении и совсем не хочет ради нее рисковать собой и братом.
– А ты как думаешь? – выкрикнул Ридстром, отражая очередной удар мечом.
– Ох, и ни хрена себе! – прорычал Кейд, удваивая свои усилия…
В лодыжку Мари впились клыки, и она закричала от боли. Ее тело… пришло в движение.
Находившийся ближе всех Кейд бросился ей на подмогу и позвал Тирни.
Тирни с молниеносной скоростью прикрыл его градом стрел, но силы инкуби явно перевешивали.
Из тела Кейда фонтаном брызнула кровь, и он взревел от ярости.
Мари пронзительно визжала и хваталась за камни, в то время как нечто тащило ее в темноту.
Глава 5
Пещера Огненного дракона, Элсерк, Венгрия
Финал состязания за талисман
Приз – клинок слепого таинственного Гонориуса
Сегодня он вернет себе Марию. Остался один тур. Последнее испытание для его измученного тела. Потом – награда. Пока Бауэн несся по душному тоннелю к пещере Огненного дракона, его не оставляло чувство головокружительного предвкушения, несмотря на боль от многочисленных незаживающих ран.
Состязание, как он и предполагал, оказалось жесточайшим. Он был к этому готов, но ко всем прочим испытаниям начало действовать и проклятие ведьмы.
Ее проклятие, которое он поначалу счел безвредным, пустило корни, и день за днем разрушало его бессмертие. Не имея больше сил регенерировать, он впервые за двенадцать столетий почувствовал, что стареет. Более того, ему с огромным трудом удалось добраться до финала состязаний. Ничего не могло быть хуже, чем растерять силы в процессе состязания, когда приз мог дать реальный шанс возвратить Марию.
