– Только не говори нам, что ты не знаешь, что такое телевизор! – воскликнула Иоанна. Полина потрясла в руке телевизионный пульт, словно это была копилка.
– Чтобы смотреть фильмы. Ты ведь уже видела фильмы? – спросил я.
Полина покачала головой.
Раньше мы ей только сочувствовали. Но теперь, когда мы осознали весь масштаб её убогой жизни, мы на самом деле были шокированы. Она приехала к нам прямо из каменного века!
Я незаметно подтолкнул Иоанну, и она кивнула мне.
Всё ясно: теперь нашей задачей было познакомить Полину ещё и с этим достижением цивилизации.
Начать мы решили с фильма «Мумии – пожиратели людей».
Иоанна играет роль монстра
Как это у нас было принято, при просмотре фильма ужасов в послеобеденное время мы опустили на окнах жалюзи. Иоанна торжественно извлекла из своего тайника под кроватью – коробки из-под обуви – DVD-диск с фильмом. В этой коробке мы прятали десять страшных фильмов-ужасов. Мы нашли их как-то на улице среди выброшенных соседями старых вещей и тайком принесли домой. Полина должна была поклясться, что она ничего не расскажет маме.
Честно говоря, Иоанна и я нервничали больше, чем Полина. Во-первых, мы ещё никогда не показывали жившим у нас девушкам наших секретов. Во-вторых, мы не знали, как такая иностранка, как Полина, отреагирует на наш фильм.
Это был исторический момент! Втайне я опасался, что Полина упадёт в обморок. Из предосторожности мы сели на диван слева и справа от неё – на тот случай, если она от испуга потеряет сознание и упадёт. В этом фильме, конечно, не было самолётов и шума работающего пылесоса, но ведь ничего нельзя было предвидеть заранее.
– Сейчас будет о-о-чень страшно, – успокаивающе произнесла Иоанна тоном гипнотизёра. – Она положила свою руку на плечо Полины. – Но что бы ты ни увидела, думай о том, что это ведь только игра актёров.
После этого предупреждения мы ещё раз глубоко вздохнули и… включили фильм.
Полина смеялась.
Она засмеялась, когда на экране, покачиваясь, появилась первая мумия, одного взгляда которой было достаточно, чтобы меня две недели мучили кошмары. Полина смеялась и тогда, когда на мумию надвигалась целая армия вампиров. Её смех звучал довольно странно, ей не хватало дыхания, она даже слегка охрипла. Но самое главное – до сих пор мы ещё никогда не слышали, как она смеётся.
– Вы считаете это ужасным? Фи, дэтский сад! – выкрикнула она и пренебрежительно покачала головой.
– И тем не менее! – рассердилась Иоанна. – После того как мы смотрели его в последний раз, мне целый месяц снились кошмары!
Полина усмехнулась, и эта усмешка показалась нам такой же загадочной, как и её смех. Я был убеждён, что в моих следующих кошмарах я увижу её лицо, освещённое голубоватым светом телеэкрана.
– Ну, тогда вы настоящие трусишки, – язвительно сказала Полина и встала. – Боитэсь клоунов в костюмах мумий!
И пока она поднималась по лестнице в свою комнату, до нас доносился её хриплый смех. На экране Дракула скалил свои зубы, но мы с Иоанной всё ещё не могли сконцентрироваться. Честно говоря, Дракула был мне в этот момент абсолютно безразличен. Потому что меня вывели из себя!
– Она обидела нас! – прошипела моя сестра и выключила телевизор. – Она сказала, что мы трусы!
– У неё, наверное, не все дома! – процедил я сквозь плотно сжатые зубы. – А я вместо неё чистил аквариум!
– Какая неблагодарная! – возмущалась Иоанна.
О да, мы оба были не в духе!
Вместо того чтобы быть покорной и благодарной нам за то, что ей больше не надо жить в грязи, за то, что у неё здесь, у нас, хорошая жизнь, она над нами посмеялась! И не только это! Она обидела нас, усомнившись в нашем вкусе, в выбранном нами фильме! С нашим сочувствием было мгновенно покончено!
– Я покажу ей настоящего клоуна-мумию, – пригрозила Иоанна и вскочила.
Я хмуро кивнул.
– Мы её так напугаем, что она никогда больше не вылезет из-под дивана!
На лице Иоанны появилась дьявольская усмешка.
* * *
На этот раз мы не допустим ошибки, как это случилось с кетчупом. Мы выбрали самую удачную ночь: наша мама уехала в командировку и поэтому ночевала в другом городе.
Было совсем не просто сделать маску мумии, но мы нашли выход. У Барбары, подруги Иоанны, был старший брат, который собирал реквизиты к фильмам. После долгих уговоров он согласился дать нам костюмы. В комплекте с маской мы получили даже резиновые перчатки со сморщенной кожей и сломанными окровавленными ногтями. И когда Иоанна их надела, я испугался даже при дневном свете.
– Я сожру тебя, – нараспев произнесла она. Её голос под резиновой маской звучал приглушённо, он казался совсем чужим, так что я содрогнулся.
Ночью маска выглядела так ужасно, что у меня в первое мгновение фотоаппарат чуть не выпал из рук. Иоанна хихикнула, при этом рот мумии со сдвинутой повязкой начал покачиваться. Просто отвратительно!
На этот раз мы не стали ждать на лестнице. В случае с Полиной, это мы понимали, нам надо было находиться во всеоружии – мы решили застать её врасплох и напасть на неё во сне!
Когда мы по тёмному коридору подкрадывались к её комнате, у меня от волнения свело живот. Мы осторожно открыли дверь Полины. Было уже почти час ночи, и она спала. В комнате было достаточно темно, но мы хорошо ориентировались. Кровать стояла в углу, на ней возвышалась тёмная гора. Полина всегда укрывалась всеми подушками и одеялами, которые только могла найти.
Я нервно нащупал в брюках карманный фонарик. Сегодня мне предстояло выполнить сразу две задачи: левой рукой мне надо было освещать Иоанну, а правой – фотографировать. Это было не так-то просто, у меня уже сейчас от волнения дрожали коленки. Что, если Полина от испуга начнёт размахивать руками?
– Начали! – раздался из-под маски глухой шёпот Иоанны.
Я включил фонарик. Господи, это выглядело так ужасно! В темноте наверху, в воздухе надо мной, появились когти, и Иоанна в дрожащем свете фонарика начала медленно приближаться к кровати Полины.
– Гр-р-р-р, – прорычала она. – Мя-я-я-со!!! Че-ло-ве-чи-на!!!
Боже! Как это было жутко! Я сглотнул и поднял фотоаппарат. Я был рад тому, что у меня была причина отвернуться.
Но на кровати никто не двигался. Может быть, Полина от страха остолбенела и лишилась дара речи? По крайней мере, приглушённый возглас или другое свидетельство испуга мы всё-таки должны были бы услышать, или нет?
