Перед ними стоял высокий, крупный белокурый мужчина атлетического сложения, с лицом, подобным римскому бюсту времен Цезаря, одетый в тунику самых модных расцветок, безупречные брюки и туфли с пряжками, украшенными крупными стразами.
– А вы знаете, сколько стоит это платье?! – взвыла Натали, тыча пальчиком в лохмотья, всего полчаса назад бывшие шикарным одеянием. – На… вас с вашей проверкой!!
– Десять тысяч ауро компенсации морального ущерба на двоих плюс возмещение расходов вас устроит? – с легким равнодушием в голосе бросил магнат.
Натали запнулась, выдав невольную радость блеском глаз.
Крис вспомнил, что как раз пяти тысяч не хватало Натали до заветной мечты – покупки небольшой, но роскошной яхты красного дерева, которую продавала одна ее приятельница, покидавшая Серапис в связи с очередным замужеством.
– В таком случае, пройдемте, – сделал небрежный жест рукой Кир Александр.
Он принял их не в личном кабинете, а в небольшой гостиной, обставленной в новоегипетском стиле.
– Еще раз прошу извинить меня за эту, может быть, чрезмерно грубую проверку, домина Куркова, доминус Лайер, – поочередно поклонился он девушке и ее спутнику. – Я хотел получше рассмотреть вас в деле. А то Сай так расхвалил ваши способности, Кристофер… Не возражаете против такой фамильярности?..
Сыщик склонил голову.
– И как? – поинтересовался Крис.
– Нужно будет уволить моих идиотов к чертовой матери! И взять парочку кинокефалов.
– Мы не работаем телохранителями, – развел руками Лайер.
– Да знаю, знаю! – досадливо отмахнулся Кир Александр. – У всех свои принципы, понимаешь!
Заслышав об угощении, заскучавшая было Натали оживилась.
– А пока скажите мне, известно ли вам что‑нибудь о некоем человеке, именующим себя Учителем Истины?..
Глава втораяЗНАМЕНИЯ (Интерлюдия 1)
Телефонный звонок раздался, как всегда, некстати.
Гай Теренций только‑только развернул заветную скатерть‑самобранку, разложив на ней знатный харч, собранный ему в ночную смену заботливой супругой.
Почему заботливой?
Так ведь оно по снеди‑то видно.
Другая побросала бы в баул что попало. Бери, мол, что дают, и не вороти нос.
Нет, его Клавдия не такая. Зря что ль они двадцать лет душа в душу живут? Знает женка все слабости муженька.
Вот, например, курочка. Не просто зажаренная в духовке, а по специальному рецепту. Надо птицу, перед тем как в печь совать, предварительно обмазать медом. Тогда корочка замечательная получается. Коричневая, ароматная. А в печеной курице что главное? То‑то, вестимо, корочка.
Ну, понятное дело, к такому объедению положены соленья всякие. Оливочки, огурчики маринованные, можно помидорчик (только, упаси боги, не бочковой, а баночный, чтоб соли поменьше, а то остеохондроз замучил, спасу нет). Сырку тоже неплохо. Такого, как Гай Теренций любит, с плесенцой (врачи тоже не велели употреблять, да что с душой сделаешь, коли требует?).
А еще можно картошечку испечь. Вот прямо здесь, в муфельной печи.
Опять же, Клавдия специально к куренку сварила хинской лапши. Раздобыла где‑то пачку, привезенную прямо из Чжунго. Не местного производства, что изготавливают хинцы на заводах Трималхиона, а натурально шанхайскую, самую лучшую. По пол‑ауро за фунт.
А чего сквалыжничать, спрашивается? Он неплохо зарабатывает здесь, на ТЭЦ. Три сотни ауро в месяц! Вполне хватает, чтоб жить безбедно, да еще и детям помогать. Оно, правда, если бы Клавдия в булочной не работала, так и туговато пришлось бы. А так ее семьдесят монет вполне даже к месту.
Он как раз добрался до самого главного, до бутылочки, а вернее, до двух светлого пива (хотя, знамо дело, под этакую закусь сам Бахус велел пару рюмашечек граппы пропустить, но Гай Теренций на работе крепкого – ни‑ни).
Вот тут и позвонили.
– Кто там, на проводе? – раздался на той стороне знакомый голос мастера смены.
– Я, доминус Регеций, – пискнул в ответ, чувствуя, что душа уходит в пятки.
На его памяти такие звонки случались трижды или четырежды. И всегда перед какой‑нибудь пакостью, вроде пожара или наводнения.
– Ты что ль, Теренций? – обрадовался мастер. – А что с голосом? Уж не спал ли?
– Что вы, доминус! – обиделся Гай. – Ни в одном глазу! Просто в горле пересохло.
– Знаю я вас… – сурово ответствовал начальник. – Смотри, не промывай, чем не положено!
– Да клянусь Сераписом…
– Ну‑ну, не клянись понапрасну, – наставил Регеций, христианин по вере. – Тут такое дело, Гай. Я, знаешь, даже сначала не поверил… И сейчас не верю, – добавил он, сделав короткую паузу, – Но проверить надо.
– Да что такое, Ксаверий?! – не на шутку всполошился механик, забывшись, что мастер уже давно не работает его сменщиком.
– Только что мне позвонил сам Октопус Агенобарб…
Регеций сделал паузу, чтобы Гай проникся важностью того, что обычному работнику среди ночи звонит сам директор Сераписской ТЭЦ.
– …И сказал, что получено сообщение. Некто, назвавшийся Учителем, сообщил, что в главном котле имеются какие‑то неполадки, чуть ли не трещина, которая грозит серьезной аварией. Весь город может остаться без тепла и света.
– Сажать за такие сигналы надобно! – возмутился Теренций. – Не иначе ребятня балуется, раз учителя поминают. Какая трещина, Ксаверий?! Только месяц минул, как новый котел смонтировали. Три приемочных комиссии работали. Из Аллемании, от «Сименса» инженеры налаживать приезжали!
– Да я то же самое Октопусу сказал. А он уперся, что тот осел. Проверь, и баста. Чуть ли не самому мчаться на электроцентраль надобно! Умник! Так что давай, мухой туда‑сюда. Проверишь и мне перезвони. Но не мешкай. Мы уже спим.
– Слушаюсь! – буркнул механик, со злостью кладя трубку. – Чтоб вам обоим пусто было!
С унынием посмотрел на стол.
Курица и лапша уже наверняка остыли. Придется разогревать в этой сатировой машинке – электропечке. А он этого не любит. Ну, не лежит душа. Непривычная техника, непонятно как работает. Ох, уж этот выдумщик «Сименс». Знал бы себе, делал паровые котлы для станций. Серьезное производство. Турбины всякие, дирижабли… А то вон игрушками всякими балуется. Несолидно!
