– А?.. – Встрепенулась она.
– Зачем тебе броши? Ты же домой идешь.
– Это я на завтра прикидываю.
Пол снова качнулся, и лифт, ощутимо набирая скорость, пошел вверх. Маришка тут же забыла про сумку и вернулась к беседе.
– Ты давно решил уволиться, или так, вдруг?
– Вдруг.
– Завидую, – повторила она. – А я уже год собираюсь.
– Маришка… – сказал Егор, глотая невесть откуда взявшийся комок. – Мы же ничего не знаем. Я – про тебя, ты – про меня… Как секретные агенты. Ты, часом, не секретный агент?
– Нет, я не секретный, – рассмеялась она. – А ты?
– Я, конечно, секретный. Но не шибко. И не для тебя, – добавил Егор. – А ты сегодня как?..
– Что «как»? – Лукаво прищурилась Маришка.
– Ну… не занята?
– Конечно, занята. Но не шибко.
Егор переступил с ноги на ногу. Надо было продолжать.
– Тогда… может, вечером поужинаем? Или просто сходим куда-нибудь. Или… чаю попьем.
– Слишком много предложений. Определись.
– Чай… – не то сказал, не то кашлянул Егор. – Приходи на чай.
– Хорошо, – ответила она каким-то новым тоном и повела плечами.
Двери, словно подчиняясь ее приказу, открылись, и Маришка вышла на площадку.
– В семь часов, – торопливо бросил Егор.
– В семь, – подтвердила она.
Егор подмигнул лифту и отправился к себе.
В квартире что-то протухло. Заглянув в кухонный отсек, Егор определил, что амбре исходит от пустых консервных банок. Запах был не таким уж и мерзким, скорее уведомляющим: это кушать не следует.
Собрав грязную посуду, Егор сложил ее возле утилизатора и попутно заказал почтовому бункеру дюжину пирожных. Самых дорогих. Затем обнаружил шкурки от копченого угря и, хотя они тоже слегка попахивали, подержал их во рту. После этого бороться с голодом он был уже не в силах. Отложив заказ на пирожные, Егор затребовал большую порцию угря.
Рыбу он поглотил не отходя от бункера. Как только возник поднос, Егор вцепился в еду обеими руками и, разрывая ее на куски, пихал в себя до тех пор, пока на тарелке не остался один хребет. На этот раз он не стал искать объяснений ни зверскому аппетиту, ни внезапной охоте к рыбным блюдам. В конце концов, было время обеда.
Вернувшись в комнату, он увидел включенный монитор.
– Холуй!
Мажордом не отозвался, и Егор вспомнил, что назначил ему какой-то пароль.
– Холуй к ноге!.. Холуй служить!.. Холуй, отзовись!.. – принялся он перебирать свои дежурные кличи, пока не наткнулся, совершенно случайно, на правильный. – Холуй, привет!
– Привет.
– Стол убери.
– Меблировка по программе «день».
– Убери, гнида, – тихо произнес Егор.
Сектор со столом перевернулся, образовав пустой угол. Так было лучше, правда, не намного. У Маришки наверняка стояла какая-нибудь модная мебель, и Егор забеспокоился, что ей у него не понравится. Вся его обстановка исчерпывалась стандартным комплектом, прилагающимся к жилью бесплатно. У Маришки же одних коробок от квазиинтеллект-блоков было не меньше десятка, а кто пользуется крутыми КИБами, тот на раскладную койку не ляжет.
Эта мысль Егора особенно опечалила.
– Холуй!.. Холуй, привет.
– Привет.
– Во-первых, команда «Холуй, привет» отменяется.
– Отменяется, принято.
– Во-вторых, кто включил монитор?
– Монитор не выключался с утра.
– А я говорю выключался! Кто его трогал?
– Информация недоступна.
– Да что тебе вообще доступно… – пробормотал Егор, подбирая пульт.
Экран работал в режиме мозаики. Кто-то – точно не Егор – разделил поле на пятнадцать ячеек, так, чтоб просматривать все каналы одновременно. Егор со своей нелюбовью к сети и одну-то программу терпел с трудом, а пятнадцать…
Пятнадцать?..
Он заметил, что центральное окошко ничего не показывает. Почти ничего. По темно-зеленому фону бежала строка – настолько мелкая, что прочесть ее можно было, лишь подойдя к стене вплотную. Выставив пульт вперед, Егор увеличил окошко до полного экрана. Светлая ниточка превратилась в текст:
СООБЩИТЕ О ГОТОВНОСТИ ТРЕХКРАТНЫМ НАЖАТИЕМ КНОПКИ «5».
Егор трижды ткнул в «пятерку» и увидел новое сообщение:
ВАШ ДОПУСК ОТСУТСТВУЕТ.
Он снова набрал три пятерки – то же самое. Мало того, что ему совали контрафактную рекламу, они еще смели куда-то его не пускать. В собственном доме.
Егор вернул режим мозаики – монитор показывал четырнадцать программ. Пятнадцатая ячейка постоянно предлагала набрать «555». Похоже, ему перестроили один из каналов. На рекламу. Здорово.
– Холуй, привет! – Рявкнул он.
– «Привет» не обязательно, – сказал Холуй.
– Кто копался с сетью? Кто здесь был?
– Посторонних не было.
– А, что тебя спрашивать!..
Егор попытался разобраться, какой программы его лишили. Кажется, водного спорта. Потеря была невеликой, но принципиально обидной.
В кухонном отсеке негромко тренькнуло – прибыли пирожные. Егор пошел вынимать их из бункера, и тут позвонили в дверь. Он на мгновение замер, решая, что делать сначала, и, выругавшись, метнулся к двери.
– Привет, – сказала Маришка. – Чай готов?
– Чай? – Удивился Егор.
Он с идиотским видом посмотрел на часы – десять минут восьмого. Во рту еще не растаял вкус рыбы, а ее он ел где-то между двумя и тремя…
– Мне уйти? – Насупилась Маришка.
– Что ты! – Испугался Егор. – Заходи, конечно. Я… это…
– Ошалел от счастья, – подсказала она.
– Внимание, освободите почтовый бункер, – подал голос мажордом.
– Холуй, заткнись! – Крикнул Егор.
– Зачем ты? – Спросила Маришка. – Не надо с ним так.
– Как? «Холуй»? Это его имя.
– Я знаю. «Заткнись» говорить не надо. А Холуем ты его сам назвал? И не противно тебе с ним жить? С холуем?
Егор задумался.
– А твоего как зовут?
– Не моего, а мою. Она у меня девица. Присутствие невидимого мужчины – это неудобно. Для меня. А зовут ее Маришка. Мы с ней тезки.
– И вы не путаетесь? – Пошутил Егор. – Ой, что же мы?.. Холуй, меблировка по программе «гости».
На полу сдвинулось несколько сегментов, и из образовавшегося колодца поднялся круглый стол.
