Алексей, в отличие от своего старого милицейского приятеля, считал, что это право клиента ставить любые условия (а не нравится — не ешь). Кроме того, он, наверное, более других осознавал: Нине может грозить беда. Только, если это произойдет, причиной будут темные дела отчима девушки. А Нина, хотя, скорее всего, не виновата ни в чем, кроме, как в родстве с Даутовым, при случае может попасть в достаточно неприятную ситуацию. Где деньги — там преступления, — был уверен Нертов, в который раз прикидывая, как лучше организовать охрану клиентки и сколько человек удастся для этого задействовать.
«Оформление» Алексея на работу закончилось быстро. Как только были оговорены основные условия, Даутов вместе с новым охранником прошли в небольшой кабинет, где Нертов увидел симпатичную девушку, что-то быстро печатавшую на клавиатуре компьютера.
— Знакомьтесь. Нина, моя дочь… А это новый начальник твоей охраны. Как мы договаривались, ты должна во всем его слушаться. Да-да, не дуйся. В общем, оставляю вас одних. Общайтесь.
Девушка похлопала длиннющими ресницами («Неужели свои, не накладные?»), затем как избалованная третьеклашка, скорчила смешную рожицу и высунула кончик язычка.
— И, пожалуйста, будь хоть немного посерьезней, заметил Даутов, — не показывай мне язык, все равно будет по моему…
После ухода отчима девушка с ходу попыталась уличить Алексея в серости, начав заумно рассуждать что-то о западно-европейской поэзии. При этом она словно ненароком временами вставляла фразы как минимум на трех языках. Алексей сначала пытался прервать этот монолог, чтобы оговорить основы взаимодействия клиентки и бодигарда, но, наконец, не выдержал явного издевательства юной эстетки. Он пристально посмотрел ей в глаза и, когда Нина замерла, предвкушая, что сейчас услышит особую профессиональную гадость, внезапно улыбнулся и продекламировал:
— Когда срывает лист с осины
Осенней вьюги помело,
Кто не любил читать Расина,
Не говоря о Буало?..
Нина удивленно взглянула на нового телохранителя, а он, не упуская инициативу, поддакнул на очередной пассаж о прелестях французской поэзии и загнул длиннющую цитату из Андре Шенье. Разумеется, на его родном языке. Затем, не давая девушке опомниться, он перешел на Вийона и уже под аплодисменты счастливо расхохотавшейся Нины закончил свою речь мольеровским нравоучением.
— Я понимаю, что проверку можно считать законченной? — Осведомился Нертов, — Давайте, все-таки поговорим о делах. Иначе вы ставите меня в крайне неудобное положение перед вашим отцом.
— Анатолий Семенович — мой отчим, — поправила девушка, перестав смеяться. Но я его очень люблю. Когда умерла мама, мне было всего два года, и он один вырастил меня. Это сейчас он такой важный и деловой. А раньше куда только мы не ходили. Он простым инженером работал, но знает буквально все питерские музеи…
Девушка вздохнула:
— Ну, хорошо, давайте о своей охране. Только пообещайте, что когда-нибудь мне еще почитаете стихи. Ладно?..
* * *
В этот же день Нине захотелось съездить в Пушкин где в Большом дворце открылась новая выставка. Алексей, не успевший еще обзавестись помощниками, должен был сам сопровождать девушку на машине.
— Наверное, это к лучшему, — думал Нертов, проезжая мимо поворота на Пулково, — еще одна-две таких экскурсии и можно будет говорить если уж не о полном контакте, так о взаимопонимании с клиенткой.
Уже остались позади и КПП ГАИ, и поворот на Гатчину, а пустынные поля по сторонам дороги сменились рядами высоких деревьев, когда настойчиво запищал зуммер Нининого мобильника. Девушка поднесла трубку к уху.
— Да, я. Одна. Да, еду в Пушкин.
Потом она недолго молча слушала абонента. Вдруг ее губы задрожали и она взволнованно начала переспрашивать:
— Что с ним случилось?.. Где он?.. Куда приехать?.. Я успею!.. Уже еду… Да-да, прямо сейчас!..
И, посмотрев на Алексея полными слез глазами, девушка взволнованно попросила его немедленно поворачивать и срочно ехать куда-то в район Красного села, повторяя при этом, что они могут не успеть и не увидеть никогда отца.
Алексей прижал автомобиль к обочине и, не заглушая двигатель, прервал девушку.
— Так, теперь еще раз. Только спокойно и вразумительно: кто звонил, и что произошло.
Нина, захлебываясь слезами, объяснила, что звонили из какого-то отделения милиции («Да я что, запомнила?»). Сказали, что Даутов попал в аварию, сейчас находится в крайне тяжелом состоянии и просил, чтобы разыскали падчерицу — хоть увидеть ее в последний раз. Нина пыталась объяснить, где надо свернуть с шоссе на какую-то боковую дорогу, указанную милиционерами, сокращавшую путь…
— У него же сердце больное, вы не понимаете, он сейчас умирает! — В отчаянии крикнула она.
Однако Алексей забрал у нее трубку и начал набирать номер, несмотря на то, что Нина продолжала требовать немедленно ехать. Увидев, что она собирается выскочить из стоящей машины, Нертов схватил пассажирку за плечо и резко дернул назад.
— Пожалуйста, сидите спокойно. Сейчас поедем. Но я должен сначала позвонить. Куда-куда? — Отцу вашему. На трубку. Он, слава богу, тоже один не катается. А так мы его можем долго проискать.
— Не можем. Мне точно объяснили, где папа, — взволнованно возразила девушка, — сразу за Красным селом поворачиваем направо, там старая дорога на Котлы, я ездила когда-то по ней, через несколько километров будут хозяйственные постройки. Там папа и находится. Его нельзя транспортировать. Ну, что же вы, не человек, вас что, в пробирке сделали? — Давайте, поедем скорее!..
Девушка была близка к истерике, и Алексею пришлось применить немало усилий, чтобы она снова не попыталась рвануться спасать Даутова, пока мнительный и бездушный охранник почему-то названивает по телефону.
Но трубка Даутова не отвечала. Бесстрастный женский голос сообщал, что «телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны обслуживания». Алексей набрал номер офиса «Транскросса» и, представившись сотрудником приемной вице-мэра (если Даутов на месте — соединят обязательно!), попросил генерального директора. Секретарша ответила, что Даутов, к сожалению, час назад куда-то выехал за город и когда будет — неизвестно.
Ситуация окончательно перестала нравиться Нертову. Он не мог поверить, что, если произошло ДТП, бдительные гаишники сами выволокли тело пострадавшего из машины, оттащили его в некий придорожный свинарник и, стоя в окружении растерявшихся врачей, непостижимым образом выяснив номер радиотелефона Нины, названивают ей, вызывая для последнего прощания.
— Неизвестно, что случилось с Даутовым, но это — западня для его падчерицы, — окончательно решил Алексей, — а это значит, что ехать в сторону Красного села или даже Пушкина ни в коем случае нельзя.
Следовало немедленно возвращаться назад, куда-нибудь пристраивать клиентку и попытаться разобраться в обстановке. Все это сделать нужно немедленно. Оставалось одно препятствие — сама клиентка, которая была настроена решительно, несмотря на все старания охранника, намереваясь то ли снова пытаться удрать из машины, чтобы поймать попутку, или, еще хуже, попытаться располосовать своими нежными ноготками физиономию толстокожего, ничего не понимающего спутника.
