Гвискар с Гибор свалились на землю, уже побывав одной ногой на небесах. Словно пара жертвенных желудей, которых пресыщенная рука смахнула с алтаря.
Правда, именовались они теперь не «человеками», а «глиняными человеками».
Как ни странно, Гибор и Гвискар были Жануарию весьма и весьма благодарны.
«Спасибо в карман не положишь», только чуть длинней и гораздо вежливей сказал своим благодарным пациентам Жануарий и тут же предложил им возможность отличиться.
«Перебить Зегресов?» – спросила Гибор.
«А кто это?» – поинтересовался Гвискар.
Когда Жануарий объяснил, вопросы окончились.
10
Людей было много, и все они чувствовали себя неуютно, когда эти двое с крыльями за спиной ринулись с обрыва, а ведь там не два фута – как бы не двести.
Но, вопреки опасениям и, честно говоря, ожиданиям, под нездоровое улюлюканье, они тем не менее взмыли – Икару с Дедалом привет! – и, описав восходящий круг, вернулись на глазах у всего честного народа, дабы приземлиться в том же месте, откуда минуту назад стремглав бросились вниз.
И солнце не растопило воск, что скреплял перья их рукотворных крыльев – ведь солнца в тот день не было. Они выглядели счастливыми – мужчина и женщина. Он поцеловал её в сладкие губы – типа спасибо, что составила мне компанию. Она поцеловала его в ответ – типа не за что, было довольно весело и почти не страшно.
Они обратились к публике, а публика не отрывала от них взоров, и каждому кавалеру хотелось быть в роли Гвискара, а каждой даме – в роли Гибор, ведь и действительно это была славная чета.
Трудности в том, чтобы побыть эту самую минуту на их месте, вовсе никакой не было, ибо приглашали они всех желающих испробовать на себе греческое чудо и цену назначили не слишком высокую, но никто, однако же, не рвался. Это понятно.
Тогда они совершили ещё один полет, а потом ещё один, и всем на это посмотреть было в диковинку и в удовольствие, а им, видно, в радость было полетать.
Дело это и вправду новое среди магометан, ещё не ясно, позволительное ли, а уж христианам так точно нельзя – впрочем, христиан особенно и не было видно. Кроме этих самых летунов, которые точно были не мавры, а кто – бог весть.
Уже ближе к вечеру сыскался один смельчак, который со своей юной невестой отважился совершить сей чудесный полет. Однако по приземлении поцеловаться с бесстрашной спутницей ему не случилось – обоих тошнило беспощадно.
А под конец, привлеченный неизвестно чем больше – рекламой Хасана или доброй молвой – появился Али Зегрес, человек знатный и весомых добродетелей. С девушкой, которая ему жена, Фатима, и с десятком мавров, которые ему слуги.
Вот он появляется и каждому уже очевидно, кто здесь будет первой пташкой, кто первым орлом, кто взмоет в небо. Гвискар пригласительно уступает ему своё место, а поскольку лететь одному нельзя – таково устройство крыльев, такова их конструкция – то и Гибор, хоть и не без сожаления, уступает место его спутнице.
Вот Фатима, дрожащая от страха, Али, трепещущий от возбуждения, стоят у обрыва, ими любуется публика, а они любуются городом и Альгамброй. Гвискар прилаживает последние застежки на крыльях. Али подмигивает Гибор – девочка что надо, но придется потерпеть до вечера. Гибор подмигивает в ответ – давай-давай. Все напряглись в ожидании чуда и вот чудо свершилось – Али Зегрес со своей женой взмыл, как и подобает человеку его достоинств и храбрости, – взмыл в небо, словно ястреб или даже дракон.
Казалось, будто они летели очень долго, хотя на самом деле всё заняло считанные секунды и черные ветви деревьев в безбрежном персиковом саду, что лежал под обрывом, окрасились их кровью, чего уже никак нельзя было разглядеть с высоты в двести футов. В то же время всем показалось, что они не рухнули вниз, беспомощно колотя переломанными крыльями, словно убитый влёт свиристель, а попросту сели передохнуть.
Иным же показалось, что Зегресы, напротив, воспарили к самому солнцу, сбросив с себя тленные одежды, которые теперь покоятся внизу в персиковой роще, словно оставленные за ненадобностью водолазные костюмы. Так оно и было на самом деле.
11
Спустя сутки несколько десятков молодых мавров во главе с Мусой вломились в приют св.Бригитты.
Гарцующие басурмане ничуть не походили на благодарных клиентов, хотя все, что требовалось от Жануария, было исполнено в срок. И Жануарию стало не по себе от плохих предчувствий.
Живописное стадо лошаденогих, саблеблещущих Абенсеррахов во главе с роскошным Мусой обступило Жануария. Муса заговорил.
– Ты убил кого просил я, но ещё ты убей Фатара, пойми это, и трех братьев Магомы убей. Если не убьешь, будет ещё хуже, чем если бы ты не убил и остальных. А если убьешь – ничего плохого не будет.
– Хорошо. Убью и Фатара, и братьев Магомы.
К вящему неудовольствию мавров-клакеров, этим дело и кончилось. Братва сожалела о сговорчивости Жануария, которая испортила весь базар: ни тебе сапогом в рыло, ни тебе саблей по черепу. Муса скучный, не умеет сделать из наезда спектакль.
12
– Выходит, это ещё не конец?