Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
Итак, Иланаф какое-то время поковырялся в сломанном правом фальшборте, занося в свои бумажки какую-то липу (в то время как комиссия, делая безмерно умные лица, выспрашивала подробности боя у команды), а потом перешел к главному. К амуниции. Нагрудник Арда, получивший в бою повреждения, тоже, разумеется, подлежал описи. И вот тут Иланаф с азартным удивлением обнаружил, что вмятины, оставленные шестопером, не имеют ничего общего с обычными повреждениями, которые наносит это оружие бронзе. Обе вмятины располагались рядом в левой верхней четверти нагрудника, служившей защитой ключицам. Иланаф прекрасно знал смертоубийственные свойства ударного оружия и, соответственно, защитные свойства любых доспехов ― от магдорнских сложнонаборных кольчуг до варварских кож, обшитых любым бесполезным металлоломом. Иланаф мог поклясться, что ни бронза самого нагрудника, ни войлочный подбой не могли спасти ключицу Арда от перелома. Однако офицер «Голубого Лосося» нервно прохаживался в нескольких шагах от него, преспокойно размахивая обеими руками. Вывод был однозначный ― , на нагруднике лежало одно из заклятий Изменения. Разумеется, казначей, которого разыгрывал Иланаф, лишь отметил в своих бумагах «семь авров пятьдесят два аврика» и буркнул: «Следующий».
Оставалось проверить это предположение. Нагрудник был изъят под предлогом передачи в мастерские Арсенала. Ну а там уж Эгин без всякой легенды, простым предъявлением жетона, добился прямого осмотра нагрудника. Зрак Истины всегда чуял магивд и в тот раз разгорелся нежным малиновым пламенем. Все. Конец дела. «Владение, злоупотребление, создание, передача, продажа, злонамеренный поиск и любые иные доказанные соприкосновения с Обращенными, Измененными и Не-Бытующими Вещами в отсутствие отягчающих обстоятельств караются простым прямым умерщвлением виновного».
Все это Эгин знал и помнил, вся история промелькнула в его голове за считанные мгновения. Он видел дело целиком, словно вазу из желтого хрусталя или обнаженное женское тело. Но вот дальше по вазе побежали трещины, а в теле появились отвратительные изъяны.
Во-первых, Гастрог. Допустим, делом Арда параллельно занималась Опора Писаний. Такое случается редко, но все же случается. Но что они делали, чтобы со своей стороны выйти на Арда? Они имеют своих людей в экипаже «Зерцала Огня»? Или, еще лучше, в Опоре Вещей среди подчиненных Норо, то есть его, Эгина, друзей? Или они вообще ничего не делали до того самого момента, пока он не привел приговор в исполнение и не явился на досмотр личных вещей Арда? Допустим, так. Но откуда Гаетрог имел о нем такие полные сведения? В особенности о его производстве в рах-саванны?
«Остановись, ― приказал себе Эгин, как учил его некогда однорукий Вальх, наставник по логике и Освобожденному Пути, ― остановись и начни сначала. Не ищи сложного там, где его нет. Ищи простоту».
Хорошо, будем искать простоту. Да, Гастрог имеет своего человека на борту «Зерцала Огня». Да, этот Га-строг имеет своего осведомителя и в Опоре Вещей. Вообще могущество аррума из Опоры Писаний даже трудно себе вообразить. Там небось этих аррумов всего пять-шесть. Выше их только пар-арценц Опоры Писаний, гнорр Свода Равновесия и, в некотором смысле, аррумы Опоры Единства. Но об этих вспоминать просто нельзя, ибо слишком страшно.
В глубине сознания Эгина вспыхнул и был волевым усилием погашен образ виденного один раз в жизни Жерла Серебряной Чистоты. Эгин против своей воли поежился.
Итак, Гастрог весьма могуществен и знал его, Эгина, послужной список. Поэтому насчет рах-саванна мог брякнуть просто наобум ― ведь ясно же, что в ближайший год его действительно так или иначе произвели бы в рах-саванны. Но у Эшна просто не укладывалось в голове, что аррумы Опоры Писаний способны «брякать наобум».
"Дальше еще хуже. Похотливые писания Арда (вполне обычные) и вдруг ― непонятный рисунок на последней странице (совершенно необычный). Изумрудный Трепет, испорченный Зрак. И ― странное требование Гастрога умолчать об этом перед Норо. Свой Зрак даже отдал, лишь бы Норо ничего не узнал. Добрый дядя? Едва ли. Наверняка если бы действительно видел возможность и необходимость убить ― убил бы. Даром что мы оба из Свода Равновесия и «работаем во имя общей священной цели».
Ну хорошо, допустим, аррумам Опоры Писаний можно и не такое. Но Норо каков! Проигнорировал рассказ о Гастроге, произвел меня в рах-саванны, отобрал недосмотренные вещи Арца и был таков. И опять же ― молчи, молчи, молчи.
Ну и молчу, ну и Шилол на вас на всех!" Эгин расплатился с возницей. Он стоял перед Домом Голой Обезьяны по Желтому Кольцу, перед своим родным домом, и был совершенно спокоен. Если не можешь понять жизнь ― отрешись от непонимания и стань счастлив. Эгин, рах-саванн Опоры Вещей, двадцати семи лет от роду, обладатель зеленых глаз и обаятельной улыбки, был счастлив.
Глава третья ВЕРБЕЛИНА ИСС АРАН
– …то была аспадская гадюка. Я тогда не знал, конечно. Но боль, Тэн, какая это была боль! Я думал, у меня глаза лопнут. Но потом я подумал ― какого ляда мне подыхать в этом нужнике. Пусть лучше гадюка подыхает…
Тэн промычал что-то, что сошло за вполне сносный ответ или выражение заинтересованности. По крайней мере, Амма продолжал:
– …короче, я ей отрезал голову и бросил в дырку. Но вот рука стала напухать просто на глазах. И что мне с того, что змея сдохла? Тут бы самому не сдохнуть. Ну я тогда вспомнил, как меня дядька учил, ― вылез, ну вот так, прямо на карачках вылез, даже портков не успел натянуть, и в кусты. А смеркается ― ничего не видно. Ну, в общем, когда у меня уже желчь ртом начала идти, я поймал-таки жабу. И, как учили, приложил ее к ранке. Она тут же околела. А у меня уже перед глазами круги пошли всякие, как радуга. Но тут еще одна жаба. Я ее тоже так ― к ранке. Тоже сдохла. В общем, сам не помню, что дальше было, ― очнулся на следующий вечер в канаве, а вокруг жаб ― ну точно, дюжина. Или даже больше…
Тэн стал мычать и жестикулировать с жаром балаганного шута. Он взял в рот указательный палец и стал сосать его с усердием годовалого малыша.
– А-а, это! ― уразумел наконец Амма, и выражение озабоченности сменилось на его лице снисходительной улыбкой. ― Не-е. Отсасывать яд было ни в коем случае нельзя. Ты хоть видел когда аспадскую гадюку?
Тэн отрицательно замотал головой.
– Если хоть каплю проглотишь случайно, или если там во рту какая царапина, то уж точно сдохнешь, что твоя собака… ― заключил Амма и настороженно посмотрел на дверь людской, где, собственно, и происходил этот разговор.
Эгин усмехнулся. Во-первых, потому, что у глухонемого Тэна отродясь не было никакой собаки, на которую так обаятельно сослался Амма. А во-вторых, наблюдательности своего болтливого слуги. Да, Амму не проведешь. Всех, кто имеет хоть какое-то касательство к Своду Равновесия, очень тяжело обмануть. Да и Тэн наверняка услышал шаги Эгина, своего господина, еще когда тот был на лестнице, хоть и был глухонемым. Искусством Тэна, своего конюха и отчасти прачки, Эгин восхищался с самого первого дня его службы. Разумеется, тот все прекрасно слышал и наверняка отлично объяснялся ― когда, например, рассказывал о причудах хозяина, гиазира Атена, своему начальнику из Опоры Единства. Но отличить его от глухонемого, заподозрить в обмане было практически невозможно.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
