Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
● распознает все внутренние и внешние факторы, влияющие на жизнь и судьбу общественной системы, выявляет взаимосвязи между ними и группирует их в рамках выявленных приоритетов, обобщенных средств воздействия на общество;
● формирует цели государственного управления в отношении каждого фактора, влияющего на жизнь общества;
● для достижения поставленных целей определяет весь набор необходимых функций управления как в части структурных, так и бесструктурных методов управления, то есть формирует концепцию управления.
На уровень концептуальной власти замкнуты и обслуживают ее все остальные виды власти. При этом для концептуальной власти безразлично, работают ли на нее те или иные структуры, общественные деятели осознанно или замкнуты на нее в обход сознания, по причине низкого уровня понимания («хотели как лучше…»), создаются ли для реализации основных идей концепции новые структуры или приспосабливаются ранее созданные. Многое при этом решается и на основе бесструктурных способов управления. Если действующие властные структуры не замечают всевластие концептуального центра, то это не означает, что его нет вообще. Он формирует тенденции развития и реализует властные полномочия с надгосударственного уровня через замкнутую на него прямо либо в обход сознания управленческую периферию. Так что реализующаяся в жизни власть весьма далека от официально провозглашенной, отмеченной табличками на служебных кабинетах.
Феномен концептуальной власти состоит в том, что она автократична по своей природе, ее никто не выбирает. Наблюдатель, не имеющий понятия о бесструктурном способе управления, увидит лишь фрагменты полной функции управления в той части, где эта система представлена конкретными структурами. Концептуальная власть может рассматриваться в двояком смысле: и как власть конкретного набора идей, принятых к реализации (власть концепции), и как власть людей, выразивших, осмысливших и реализующих эти идеи. Концепция, смысл которой умышленно утаивается от общественного сознания, называется герметичной. При этом люди, реализующие концептуальную власть, могут быть не связаны структурно, но объединены единой мерой понимания и нравственности (или безнравственности – т. е. неопределенности нравственных стандартов).
Высшее жречество Древнего Египта, осуществлявшее концептуальную власть в обоих смыслах этого термина, состояло из десятки высших посвященных Севера и десятки высших посвященных Юга. Каждая из десяток возглавлялась одиннадцатым жрецом – ее первоиерархом и руководителем. Все они подбирались по принципу наследственности от отца к сыну. При разрыве генеалогической линии по их решению в состав команды включался ненаследственный жрец. Они имели представления о преимуществах совместного принципа управления по отношению к единоначалию. Если голоса их команд и первоиерархов делились поровну, то последние обязаны были совместно найти третье решение, которое должно было быть лучше любого из вызвавших несогласие.
Эта, столетиями стоявшая над фараонами и государственной машиной концептуальная власть во времена Моисея вместе со служителями иерархии Амона приостановила миссию опеки Египта, ушла в подполье и вышла на глобальный над-государственный уровень управления. После этого Египет из ранга «сверхдержавы» древности был низведен до уровня «захолустного королевства», а то и провинции в составе другого государства – дабы скрыть начала истории в водах Леты.
Именно к этому периоду восходят истоки евро-американской (библейской) концепции управления, так же, как и принципиально иные мировоззренческие представления святорусского жречества, контактировавшего с египетской иерархией Ра в более ранний период, когда она была еще не подконтрольна иерархии Амона. Последним фараоном, несшим истину единобожия, был Эхнатон (1375–1325 гг. до н. э.). Само жречество переродилось при этом в знахарство, приспособив имеющиеся концептуальные знания и навыки реализации концептуально-властного управления для достижения собственных клановых интересов, вместо заботы об общественном благе и выстраивания лада с окружающей средой.
С той поры мало что изменилось. На вершине глобальной управленческой пирамиды находятся те же 22 наследственных клана, единая команда, которая искусственно, для создания видимости выбора для толпы, поделена на две команды (левую и правую). Для толпы через подконтрольные средства массовой информации эти две команды изображают противостояние друг другу с сопутствующим вопросом: «Так ты за тех или за этих?» Политическая жизнь, для отвлечения толпы от значимых проблем, наполняется «грозными» баталиями. Символом такого противостояния, культивирующим привлечение всеобщего внимания и фанатизм, является футбол: 11 левых и 11 правых катают по полю мяч, олицетворяющий собою земной шар. Это знаковая игра для тех, кто кое-что понимает в схемах глобального управления человечеством, один из самых мощных приемов подкачивания матрицы толпо-«элитаризма».
Эти 22 клана, в соответствии с функцией несения концептуальной власти глобального уровня значимости, можно назвать глобальным предиктором (по-русски – мировым предуказателем, сценаристом-планировщиком). Они не афишируют свою деятельность, но их исполнительная периферия видна. К ней можно отнести следующие наследственные кланы: Ротшильд, Варбург, Монтефьоре, Мендель, Дюпон, Оппенгеймер, Бляйхроде, Морган, Меллон, Валленнберг, Крупп, Флип, Коэн, Сассун, Гольдшмидт, Гейне, Рокфеллер и некоторые другие. Эта управленческая верхушка Евро-Американского конгломерата осуществляет реальное управление подконтрольными странами в масштабах планеты через наследственную корпорацию клановых финансовых семейств, контролирующих международные организации, партии, фонды, транснациональные корпорации и банки. Эта миссия щедро вознаграждается. По данным агентства «Рейтер» (15.06.1996 г.) 358 семейств-кланов миллиардеров имеют доход, превышающий 45 % совокупного дохода населения Земли, а их пособники, 1 % от общего количества проживающих на Земле, владеют 96 % мировых богатств. За этим нет ни заговоров, ни мировых правительств. Это традиционная, тысячелетиями применяемая схема бесструктурного эгрегориально-матричного управления людьми, в обход их сознания.
Если не относиться к былинам как к беспочвенным сказкам, то высшая концептуальная власть в древнерусском обществе принадлежала той малоизвестной социальной группе, которую былины именуют «каликами перехожими, волхвами». Имена их известны лишь их кланам и в былинах не названы, в отличие от имен богатырей. Но именно они призывали богатырей и направляли их деятельность, вразумляли князей, одурманенных видением мощи подчиненной им военной силы. Они учили жить в ладу с окружающей средой и Божьим промыслом. Суть этой группы людей и их деятельности отражены в «Песне о вещем Олеге»:
Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен.
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Эта высшая управленческая деятельность хоть и не всегда была понятна населению, но всегда оценивалась как общественно значимая («Скажи мне, кудесник, любимец богов, что сбудется в жизни со мною»). Они же и предостерегали владык от злоупотреблений («Примешь ты смерть от коня своего»). Конь издревле был символом подвластного народа, делами которого было доверено управлять владыке. Также во внутреннем значении, применительно к самому человеку лошадь олицетворяет страстные желания человека. Именно поэтому в текстах русских песен дается образ вороного коня, которого всадник оседлал или приручил – образ управляемых и направляемых чувств. Некогда на Руси высшие управленцы не выделялись из общества богатством, а продвижение в систему высшей власти шло не на основе выборных процедур, а исключительно через освоение истинных знаний о способах управления собой и своими страстями и направление жизненной силы на познание и создание форм эффективного социального управления, вместо изучения официально признанных легенд о нем. Одна из систем посвящения, восходящих к временам язычества славян, утверждает, что А. С. Пушкин – их представитель и его «сказки» о жизни относятся к их системе знаний. В своих произведениях А. С. Пушкин в закодированной форме дает информацию о принципах управления человеческим обществом, о концептуальной власти. В отличие от Крылова или Эзопа, Пушкин кодировал не отдельные человеческие характеры, а глобальные социальные явления или большие массы людей. Через второй смысловой ряд своих бессмертных творений Пушкин не только раскрывает действующие принципы глобального управления, но и предвосхищает будущее.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
