«Мария!
Твоя подруга подло оклеветала меня ночью, когда я мирно шел из своей комнаты в туалет. Считаю себя смертельно оскорбленным и глубоко обиженным. Ты не защитила своего брата, не укрыла его от лжи, и я не желаю оставаться с тобой под одной крышей! Прощай, я покидаю тебя навсегда. Твой брат Даниил.
Р.S. Машка, ушел сжигать чучело директора, потом меня отправляют на особо опасное задание, приду вечером. Я.
Р.S. № 2. Если не вернусь — ищи в карьере».
— Да он же шел нас пугать, а не в туалет! Его просто кое-кто другой опередил! — возмутилась я.
— Естественно, он к нам шел. Он каждый раз что-нибудь эдакое ночью отчебучивает, когда у нас гости.
— Да, гостям у вас всегда весело, — засмеялась я. — Кстати, нестыковочка получается: в противогазе идти в туалет, это понятно, а зачем там простыня и череп?
— Не знаю. Если интересно, сама спроси, когда вернется.
— Эй, Даниил, выходи, подлый трус! — раздался крик под кухонным окном.
— Даниила нет, — высунулась в форточку Никитина.
— А где он?
— На ритуальном сожжении.
— Где?
— Где пожар увидишь, туда и иди.
Никитина засунулась обратно, и мы пошли к ней в комнату.
На кровати лежало белое свадебное платье.
— Платье! Ты замуж выходишь? Уж не за Максима ли? — засмеялась я.
— Это мамино. Правда, красивое? — Маша взяла наряд и приложила к себе. — Буду выходить замуж — надену его.
— А если оно тебе по размеру не подойдет?
Никитина внимательно посмотрела на платье.
— Сейчас примерю и узнаю.
Но оно было сшито как на нее.
— Еще бы и фату, — сказала я.
Маша вынула из шкафа венок из белых цветов, сделанных из ткани. В центре каждого была бусинка, а к краю лепестков пришпилена фата.
— Ну, как? Можно в церковь идти?
— Выглядишь потрясающе! — показала я большой палец. — Посмотри в зеркало.
Маша, хлопая мягкими тапочками с помпончиками, выбежала из комнаты в прихожую, где было большое зеркало, и почти тут же с криком влетела обратно, хлопнув дверью.
— Там… он! За мной пришел! — Никитина с неожиданной легкостью и быстротой придвинула к двери тумбочку и скомандовала: — Давай еще что-нибудь, чем забаррикадироваться…
— Максим там? — испуганно спросила я.
— Ага. В зеркале стоял. И помахал мне рукой.
В этот момент раздался стук в дверь. Мое сердце заколотилось. Мы переглянулись. Не знаю, как в моих глазах, а в глазах Машки стоял ужас. Стук повторился.
— Кто там? — еле выговорила я, так как от страха язык у меня заплетался.
— Мария… — услышали мы голос Трофимова. — Я пришел за тобой.
Никитина побледнела и пошатнулась, кажется, собравшись хлопнуться в обморок.
— Мария, я пришел за тобой, — вновь прозвучало за дверью.
— Нет… уходи! Не хочу! Чур меня, чур! — Машка, как подстреленный заяц, заметалась по комнате. — Уходи, уходи! Оставь меня в покое!
— Мария! Моя Мария! Открой! — начал колотить по двери Максим. — Я люблю тебя!
— Уйди, мертвяк проклятый! Я тебя не люблю! — заорала Машка и бросилась к окну. Подняв подол платья, она взобралась на подоконник, раскрыла окно и выпрыгнула на улицу.
Я кинулась следом. Белая фата Никитиной, несшейся во всю прыть, развевалась по воздуху. То, что Маша была в длинном платье и домашних тапочках, ей совершенно не мешало — она гнала, как олимпийская рекордсменка. Я едва поспевала за подругой. Пробежав несколько дворов, мы остановились, чтобы перевести дух.
— Куда бежим? — спросила я, тяжело дыша.
— Куда-нибудь подальше, — ответила Маша, дыша точно так же.
— Это кто? Сбежавшая невеста? Съемки «Красотки-3», что ли? — услышали мы смех — компания ребят нашего возраста тусовалась рядом с железякой, которая некогда была качелями.
— Надо к кому-нибудь пойти, — выдохнула я. — Ко мне он может завалиться, нужно спрятаться в другом месте.
— У кого, например?
— Предлагаю к Байковой. Она, кстати, сыграла не последнюю роль во всей этой истории…
— Дома кто есть? — даже не поздоровавшись, спросила я Светку, когда она открыла дверь.
— Ну, я есть, а что? — ответила Байкова и тут, увидев прячущуюся за мусоропроводом Никитину, захлопала глазами: — Маш, а почему ты в таком виде? Ты выходишь замуж?
— В таком виде я благодаря тебе, — мрачно ответила Никитина. — Где она живет?
— Кто?
— Да подруга твоя!
— Какая?
— Та самая, что парня приворожила. Должен же кто-то знать, куда она уехала! Ну, соседи, знакомые какие-нибудь… В общем, давай нам адрес.
— Не могу я дать адрес! Номер дома и квартиры я не помню. Но отвести могу, — еще больше растерялась Байкова.
— Ну, так веди! Нам срочно надо эту твою подругу найти, а то к Машке постоянно тот покойник приходит, — сообщила я.
— Как приходит? По-настоящему приходит? — испугалась Светка. — И сюда может прийти?
— Наверное. Во всяком случае, в мою и Иркину квартиры он заявлялся, — кивнула Никитина. — Сейчас вот ломился ко мне в комнату и все вопил: «Моя Мария»… Уф, неужели это со мной происходит? Ой, нечего зря время терять, пошли! — и Маша направилась к лифту.
— В таком виде? — Байкова пробежала по ней глазами сверху вниз. — Может, я тебе что-нибудь из своей одежды дам?
— Ну, долго еще? — спросила я у Байковой, ведущей нас к дому своей подруги.
— Нет, сейчас уже придем, — ответила Света.
— Ой, Максим… — прошептала вдруг Никитина.
— Покойник? Идет сюда? — испугалась я.
— Нет, живой, мой милый Максик… — успокоила нас со Светкой Мария. — И опять с ним ведьма белобрысая! Вот бы ей ее космы повырывать да морду расцарапать… — размечталась Никитина.
Наконец мы нашли нужный дом и нужную квартиру. Но никого из соседей уехавших на дачу Скворцовых дома не оказалось — спросить адрес дачи было не у кого.
Мы уныло уселись на лавочку возле подъезда.
— Ну, что будем делать? — спросила Никитина.
— Что делать, что делать! — заорала я на подруг. — Эх, найти бы кого-нибудь из друзей этой Юльки Скворцовой…
— Я друг Юльки Скворцовой! — раздался позади звонкий детский голосок.
Мы обернулись. Перед нами стоял рыжий мальчик лет шести.
Полчаса мы допрашивали малыша, и нам таки удалось узнать, до какой станции надо ехать и как дойти к даче. Затем Маша, захлебываясь от счастья, расцеловала в обе щеки удивленного ребенка, называя его своим спасителем, и мы побежали по домам, чтобы взять деньги на дорогу.
