Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 195
Я водрузил фолиант на место и ретировался.
Вскоре Лиза вернулась, уселась на стул и раскрыла мудрую книгу.
Через несколько минут я подошел к ней и вежливо спросил:
– Что читаете?
Она не подняла головы.
– Разрешите полюбопытствовать.
Опять молчание. Ну, вроде бы меня и нет.
Я вытащил книгу из ее хилых рук и прочел вслух титульный лист:
– «Досуги отшельника». Ой, да это Песталоцци! Точно, Песталоцци! Вы читаете Песталоцци!
Лиза молчала.
– Неужели вы полагаете, что Гертруда правильно учит детей?
При слове «Гертруда» Лиза слегка вздрогнула, потом осторожно спросила:
– А вы считаете, что нет?
Я прочел название книги по-немецки, благо оно было напечатано на первой странице, и мудро изрек:
– В таком случае я бы порекомендовал вам прочесть…
Дальше я произнес нечто напоминающее немецкий язык, надеясь, что во франкоязычной стране знающие немецкий попадаются редко. И не ошибся.
– Как она называется по-русски? – робко поинтересовалась Лиза.
– Я не уверен, что она переведена на русский. Но по-французски вы ее найдете.
– Так почему же вы считаете, что Гертруда неправильно учит детей? – теперь уже с нескрываемым интересом спросила Лиза. И это было приглашением к диалогу.
Я начал кратко излагать статью Крупской.
– Ваше мнение интересно, – согласилась Лиза.
И забеспокоилась:
– Возьмите стул. Почему вы стоите?
Я принес стул, сел рядом и у нас началась ученая беседа.
Сотрудники посольства смотрели на меня, как на смельчака, вошедшего в клетку с тигром и рассевшегося с ним в обнимку.
– Давайте ограничим круг наших разногласий, – предложила Лиза. – Если я вас правильно поняла, вы считаете, что социальный заказ на образование важнее, чем внутренние интересы социальных групп.
Я попытался сообразить, что это такое, и начал импровизировать на заданную тему:
– Если обществу нужны математики, а внутри классовой группы хотят, чтобы их дети стали адвокатами, то заказ общества первостепенен.
Судя по реакции Лизы, я понял, что в ученую беседу вписался.
– Я вижу, вы находитесь в плену у Песталоцци, – иронически улыбнулась она. – Поздний Песталоцци действительно соглашался с тем, что именно горизонтальное мировоззрение, наиболее присущее элитам, является главным тормозом для выполнения социальных заказов общества.
Пока я был доволен собою. Оставалось только понять, о чем идет речь. И тут неожиданно Лиза пришла мне на помощь.
– Давайте четко определим понятия вертикального и горизонтального мировоззрения. Я бы определила вертикальное мировоззрение – как систему взглядов, где первостепенными считаются высшие интересы общества, государства и, если брать дальше, всего человечества. Горизонтальное мировоззрение – это система взглядов, где первостепенными считаются интересы рабочей группы, семейной ячейки, клана и, если брать выше, элиты.
В это время к нам подошел хмурый и лохматый субъект в очках, как я позже узнал, супруг ученой Лизы, и наш диспут закончился.
Котомцев, все время издали смотревший на нас, подбежал ко мне:
– О чем вы с ней так долго беседовали? Я был готов прийти на помощь, она же хамка.
– Мы беседовали о смешении понятий горизонтального и вертикального мировоззрения в поздних трудах Песталоцци, – спокойно ответил я.
Он снова посмотрел на меня преданно и с восхищением:
– Ничего себе!
10. Посещение оргкомитета
Оргкомитет конгресса располагался в самом центре города в двухэтажном стеклянном павильоне. В таких обычно размещаются салоны автокомпаний. В центре зала стоял огромный «Хаммер», вокруг – бревна, так много бревен, что «Хаммер» казался океанским лайнером, вокруг которого толпятся баржи с лесом. Лес присутствовал везде: на стендах, на полках.
Котомцев был здесь не первый раз:
– Каковы инструкции, шеф?
– Познакомь меня с дежурным подготовительного комитета.
– Будет сделано.
Он уверенно повел меня в кабинет, где восседал тщедушный европеец.
– Эжени Лобòв, – представил он меня, – крупный специалист по обработке окуме, махагони и эбенового дерева.
Европеец посмотрел на меня мутным взглядом уставшего человека и начал нудно и быстро по-английски излагать цели конгресса. Несмотря на мой весьма посредственный английский, я понял, что язык Шекспира у него какой-то странный.
– Вы из Канады? – спросил я.
– Я из Канберры.
Он поднял голову, посмотрел на меня и, решив, что перед ним абсолютный дебил, пояснил:
– Это Австралия.
Он продолжал говорить и так часто употреблял слово «timber» (бревно), что меня так и подмывало спросить его, не добрался ли он из Австралии до Африки на Кон-Тики.
В кабинет входили какие-то люди, подсовывали ему какие-то бумаги. Он смотрел, что-то объяснял, подписывал. Наконец один принес бумагу, судя по всему, совершенно безобразную с его точки зрения. Негодованию уроженца страны кенгуру не было предела. Он вскочил и, не извинившись, исчез. Я счел за благо исчезнуть тоже.
– Куда теперь? – спросил я Котомцева.
– Подождите меня в зале. Я принесу буклет участника.
Он поднялся по лестнице на второй этаж, а я остановился около «Хаммера». И в этот момент я увидел выходящую из какого-то кабинета свою соседку по самолету. С ней шли четыре человека. Она что-то внушала им начальственным тоном. Увидев меня, она замерла на полуслове. Потом, простившись со своими спутниками, подошла ко мне:
– Вы были правы, сапфир у меня действительно кашмирский.
– И не просто кашмирский. У него редкий для кашмирских сапфиров цвет: васильково-голубой. И это цвет ваших глаз.
– Вы мне говорите приятные слова, немецкий ювелир.
– Вы умеете выбирать камни, мадам. У вас прекрасный вкус. И этот топаз…
На ней было светло-зеленое платье и на руке перстень с огромным топазом.
– У него такой же цвет, как у ваших волос. Топаз – это камень надежд на случайную встречу. Моряки брали топаз в плавание, считалось, что он выведет их из тумана.
– Нет, вы определенно намерены меня соблазнить. Осторожно. Я уже в таком возрасте, когда легко поддаются соблазнам.
– Камни красноречивы. Помните Сафо: «Верьте перстню, которой на женщине, но не ее словам, женщина может лгать, а камни нет».
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 195
