– Так ты, стало быть, идешь в Ванхор, на торговую площадь? – поинтересовался Зиан. – Несешь сапоги на продажу?
– Да, – отвечал Тифей. – Кроме того, мне нужно будет зайти к Овелону Великому и рассказать ему о земельных сборах. Для некоторых людей они непосильны, а некоторым неизвестны. Иногда получается так, что человек, не имеющий земли, считает, что и платить за нее не стоит, а когда приходят стражники и объясняют, что сборы нужно внести всем, оказывается, что у него огромная задолженность. Задолженность эту нужно погасить не позднее недельного срока, в то время когда штраф составляет полную цену земельного участка, способного прокормить небольшую семью, а это почти годовой заработок.
Зиан, утомленный ненужными на его взгляд подробностями, сразу почувствовал усталость. Он растянулся около костра, потер рукой слипающиеся глаза, звонко хрустнул пальцами, разминая суставы, и, сладко зевнув, предложил Тифею продолжить этот интереснейший разговор утром. Уснул торговец столь же внезапно. Юноше ничего не оставалось, как только последовать его примеру и отправиться вслед за новым знакомым в царство непредсказуемых видений.
Зиан проснулся в тот самый момент, когда последний язычок пламени, дрогнув от холода и махнув на все ярко-алой бородкой, угас, оставляя на память о себе лишь запах костра да несколько тлеющих углей. Мужчина тут же поднялся на ноги и принялся спасать языческого божка от неминуемой гибели, то и дело предлагая ему новые дары: сухую хвою, несколько шишек и, наконец, самое щедрое подношение в виде собранного еще с вечера дивного хвороста. Последнее кушанье явно пришлось по вкусу духу огня, и он с радостью занял свое прежнее место.
Одну-две минуты Зиан рассеянно смотрел на пламя, грея замерзшие пальцы. Затем он прислушался и, будто спохватившись, спешно начал собирать вещи. Если бы Тифей проснулся в этот момент, он бы с удивлением заметил, что в сумку торговца отправляется не только личное имущество Зиана. Так две трети съестных запасов юноши были бережно сложены поверх его же пары сапог, вторая пара чуть позже тоже исчезла из-под головы мирно спящего и, прикрывшись накидкой торговца, присоединилась к первой, топор Сирдэка – заткнут за пояс и прикрыт от чужих глаз плащом его сына. Сборы подходили к концу. В абсолютной тишине, которую обычно выпрашивают фокусники, с невероятной ловкостью и удивительной грацией Зиан вынул серебряное кольцо Тифея из его нагрудного кармана…
Воздух чистым хрусталем застыл над поляной, и небо от этого казалось нежно-голубым. Утро выдалось холодным, однако юноша, привыкший к лесной прохладе, не обращал на это внимания. Его больше волновало странное исчезновение вчерашнего собеседника. Несколько беглых взглядов, брошенных Тифеем по сторонам, сполна объяснили ситуацию. Юноша с надеждой провел рукой по нагрудному карману и облегченно вздохнул – кольцо было на месте, а все остальное мало его беспокоило, даже пропажа отцовского топора.
«Да, я бы никогда не расстался с ним, – думал Тифей, – но если это произошло, значит, кому-то он оказался нужнее. Кроме того, это всего лишь топор с резной рукояткой, хороший топор, топор моего отца. Но разве исчезновение топора заставляет меня меньше любить его или тут же забыть? Нет. Если мне будет нужен топор, я обращусь к Герду и выберу любой из его коллекции. А пока… Можно налегке продолжить путь».
На завтрак еды хватило и осталось немного на обед, к тому же Тифей был отличным охотником, так что голодная смерть ему не грозила. Благодаря Зиану необходимость посетить торговую площадь отпала сама собой – было решено по прибытию в Ванхор отправиться прямиком к Овелону.
Глава 5
В этот день сам Овелон Великий проснулся позже обычного. Позавтракав в своем рабочем кабинете, он снова склонился над многочисленными бумагами и принялся размышлять о земельных делах. Все время ему казалось, что слишком мало делается в его владениях на благо обычных жителей, слишком много бесполезного и неверного творится где-то рядом. Но что? Что же на самом деле было не так? Пятнадцать лет назад был снесен последний ветхий дом – единственное напоминание о былом расцвете трущоб Ванхора, люди получили нормальное жилище и работу на строительстве нового квартала, на озеленении всего города, который двадцать-тридцать лет назад был сер и угрюм. Старые городские стены, душившие Ванхор со всех сторон, не дающие ему расти, были разобраны около двенадцати лет тому.
Овелон получил этот город и все земли вокруг него в наследство от отца – жуткого скряги и властолюбца, упивавшегося своим богатством и величием. Жестокие поборы, бедность горожан и сельчан, стражники, похожие на бандитов, разнообразные шайки воров, грязные улицы и несчастные лица – все это однажды свалилось на голову молодого человека двадцати пяти лет. В чем он провинился? Наверное, только в том, что его мать когда-то была женою Тарла́ка, прозванного Сильным. Сильным звали его в прошениях, жалобах и доносах, а также в межземельных указах, в народе же за ним закрепилось другое прозвище – Злющий! Так вот этот «Сильно-Злющий» уснул однажды после очередного ужина и… не проснулся. Советники и помощники в спешке начали искать наследников своего господина, попутно приворовывая везде, где было можно. Месяц «упорных» поисков дал определенные результаты. На самой границе владений в маленьком городке Далхи́н были найдены жена и сын Сильного, которые первыми пострадали от его злобы. Когда Тарлаку стала надоедать нежная забота супруги, бесконечно любившей его, и веселый смех маленького Овелона – будущего наследника, он без зазрений совести выгнал из дома обоих и больше не утруждал себя воспоминаниями о своей семейной жизни. Таков был Тарлак. Таким мог быть и Овелон, воспитывайся он в Ванхоре под «опекой мудрейших наставников».
Но не только дела развития и благоустройства волновали Овелона Великого: уже несколько дней подряд дочь его Фелисса говорила о том, что в Ванхоре ей скучно, что бесконечные званые обеды и ужины, балы и приемы, прогулки по площадям и магазинчикам утомляют больше, нежели самая тяжелая работа. Увлекательное путешествие, перемена обстановки – вот что могло вновь сделать Фелиссу счастливой. К сожалению, все большие города в обозримой округе не особо отличались друг от друга. Дом в Далхине давно был передан местным властям, а отдых в тихом Майни́ре превратился в традицию.
Когда дверь, ведущая в кабинет, отворилась и на пороге появился лакей в темно-зеленой ливрее, Овелон заканчивал чтение очередного письма.
– Господин, пришел человек, который говорит, что у него к Вам важное дело.
– Что ж, пусть поднимется.
Спустя несколько секунд в кабинет Овелона Великого вошел посетитель. Он не был похож на обычных просителей или жалобщиков – держался уверенно, несмотря на простоту одежды. Не было у юноши и того вызывающе надменного взгляда, которым обычно владели люди, считавшие себя равными Овелону. Выждав какое-то время, молодой человек решился начать разговор:
– Здравствуйте, – сказал он, с нескрываемым любопытством разглядывая Овелона Великого, – меня зовут Тифей. Я живу около Хамати, занимаюсь охотой, кроме того, делаю сапоги, башмаки и другую обувь. Вот уже несколько лет я не обрабатываю землю и до недавнего времени считал, что земельные сборы платить не должен. Но пришли стражники, которые объяснили мне, что этот налог платят все живущие в землях Овелона Великого. Я действительно не знал об этом. Теперь я должен в недельный срок выплатить штраф – триста золотых монет, иначе все мое имущество будет распродано в счет долга…
