— Отсутствует только спрос.
— Правильно, — отметил Торино и наклонился вперед. — Или, лучше сказать, желание. — Он выпустил палочку из рук. — Том, ты часто видел на таком шоу женщину настолько классную, что готов был бы прыгнуть к ней прямо в телевизор?
— Ты же знаешь, я живу в счастливом браке, поэтому…
— Не неси чушь. У каждого так. И именно в этом проблема. Ты смотришь по телевизору на самых сексуальных девочек и заходишь на самые пикантные страницы каких-нибудь форумов, и пока ты — мистер 08/15, который приносит домой тысячу триста чистого дохода, неужели ты не хотел бы заполучить одну из них?
— Конечно, нет, — возразил Мирс. — Это же шоу, а не поход в бордель.
— Но почему? — с напускной наивностью спросил Торино.
— Потому что пялиться — это пялиться, а трахаться — это трахаться.
Торино негромко хлопнул в ладоши.
— Вот! Женщины или рынок акций, пялиться или трахаться — а у нас все вместе!
Мирс снова закусил нижнюю губу.
— Это значит, что у зрителей появится шанс переспать с девочкой?
— В яблочко! Каждый может выиграть ночь со своей фавориткой, и все равно, получила она титул Мисс «Shebay» или нет, — каждый может выиграть ночь с победительницей.
— И кто платит больше, у того и шансов больше?
— Да. Но все равно небольшой шанс выиграть остается для всех, даже для тех, у кого не так много бабла. — Торино ухмыльнулся. — У среднестатистического зрителя в зомбистане не так много денег. Было бы иначе, он не довольствовался бы просмотром, а старался бы рвать задницу, чтобы заработать еще больше. Но кто-то должен позаботиться о простых смертных, и это будем именно мы. Мы — настоящие марксисты. У нас даже малоимущий сможет заполучить суперзвезду. Равные права для всех.
Мирс отпил воды и захлопнул сумку.
— Ты такой же марксист, как Рональд Рейган. Девочки будут знать, что их ожидает в конце?
— А ты как думаешь? Все будет четко. Они подпишут общие условия трудового соглашения, а потом мы с ними еще инструктаж проведем. Юристы работают над последними формулировками.
— И если выиграет какой-нибудь сраный пролетарий, девочке все равно придется под него ложиться?
— Ну да, мы выдвинем минимальные требования по гигиене. Основной принцип — красота требует жертв. А слава требует жертв еще бóльших. — Уголки губ Торино, который внимательно наблюдал за Мирсом, дрогнули.
Мирс помолчал немного.
— Довольно странная идея, — наконец ответил он. — Но она подходит для нашего времени. Только следите, чтобы нас не прижали с юридической стороны. Или вы вышлете их потом в Голландию?
Торино пристально взглянул на собеседника.
— Сколько пользователей только из Германии посетили ваш сайт за прошлый месяц?
— Примерно десять миллионов.
— Тогда все совсем просто. — Торино допил капучино и бросил стаканчик на стол. — Мы сначала проведем трансляцию по ТВ. Если возникнут правовые проблемы, переключимся на вещание на сайте «Ксенотьюба».
— И вы хотите наши десять миллионов зрителей для своей мерзости?
Мирс поднялся и взглянул на часы. Но было видно, что отталкивающая на первый взгляд идея Торино его зацепила.
— Мерзость, которая произведет фурор, — ответил Торино, — и которая одним махом сделает из десяти миллионов двадцать.
Мирс повесил на плечо кожаную сумку.
— Я не знаю…
— Нет, ты знаешь, — возразил Торино. — И у тебя есть один час — время полета до Франкфурта, — чтобы решиться.
— Я подумаю.
Он пожал Торино руку. Тот кивнул.
— Только не слишком долго. Жизнь коротка. Время — деньги. А один год…
— Я знаю, — бросил Мирс. Было ясно, какие мысли проносятся у него в голове. — Один год нормальной жизни — пять лет в Интернете.
Глава 9
Профессор доктор Мартин Фридрих, начальник оперативного отдела криминальной аналитики УУП (Управление уголовной полиции), был асом в своем деле. Он изучал медицину и психиатрию в университетской клинике Шарите, а также в частном исследовательском университете Джона Хопкинса в Балтиморе, работал в университете Вирджинии и в учебном центре судебной медицины, читал лекции о преступном архетипе серийных убийц в Гарварде, Лондоне и Берлине. Фридрих слыл трудоголиком, для которого не существовало слова «отдых». После изучения медицины и получения диплома психиатра он занимался в ФБР профайлингом — анализом личности серийного убийцы. Причем учил его, ни много ни мало, Роберт Ресслер — человек, который стал прообразом одного из героев «Молчания ягнят» Томаса Харриса. Ресслер не только довел профайлинг до совершенства, он еще и ввел термин «серийный убийца». Раньше таких называли «организаторами массовых убийств», но этот термин был не совсем корректным: у классического массового убийцы задача сводится к тому, чтобы за один раз убить как можно больше людей. В то время как серийный убийца повторяет процесс снова и снова.
Клара прочитала множество книг Ресслера, среди них — «Жизнь с монстрами» и «Против чудовищ». Она читала записи бесед, которые он проводил с известными серийными убийцами, среди них Джон Уэйн Гейси, который вплоть до смертной казни отрицал, что убил 33 человека, и доказывал, что при его восьмидесятичасовой рабочей неделе «просто не хватило бы на это времени». Но тогда возникал вопрос: откуда взялись двадцать девять полуразложившихся тел в подвале его дома?
Ресслер провел интервью с Джеффри Дамером, Каннибалом из Милуоки, который знакомился в барах с геями, приводил их к себе домой, накачивал наркотиками, насиловал, убивал и расчленял тела. Потом он варил эти куски и делал в своей комнате алтари. Некоторых он пытал: просверливал жертвам, находящимся в полном сознании, черепную коробку и заливал туда кислоту, чтобы таким образом сделать из них безвольных зомби. На допросе Дамер сообщил, что ощущал себя одиноким и чувствовал, что никогда не сможет встретить человека, с которым мог бы ужиться. По крайней мере живого человека. Поэтому он решил жить с мертвецами или еще лучше — с останками. Дамер был убит сокамерником, который вогнал ему в глаз черенок метлы.
Но Гейси и Дамер были исключениями. Большинство серийных убийц убивали в соответствии со своими сексуальными предпочтениями.
Поскольку бóльшая часть серийных убийц — мужчины, да к тому же гетеросексуальные, соответственно, типичными их жертвами становятся женщины!
«Ух, — подумала тогда Клара, — я выбрала правильную профессию!»
С Мартином Фридрихом Клара работала лишь опосредованно: Фридрих составил детальный профиль Оборотня для команды комиссара Винтерфельда, но тогда Клара и Винтерфельд еще не знали, что для них работает именно он. Белльману и начальнику городской полиции было важно, чтобы информация не просочилась в прессу, поэтому они возвели между отделами «китайскую стену». Мартин Фридрих работал в УУП Берлина уже четыре недели, но никто не знал, на месте ли «новенький», — все шло согласно плану руководства.
