Однако кое с чем торопиться попросту нельзя. Это Аури знала точно. Кроме того, прежде всего следовало позаботиться о зеркале. А это означало — укрыть. Поэтому она стала подниматься по безымянной лестнице, пританцовывая из стороны в сторону, чтобы не наступать на ненадежные ступеньки. И сквозь пролом в стене вошла в Засвалку.
Внутри Аури открыла ящик в платяном шкафу. Простыни она трогать не стала, а вместо этого сунула руки в карманы. Нащупала гладкие грани отважного хрусталика. Нет. Коснулась изгибов доброго каменного солдатика. Нет. Плоский черный булыжник? Нет.
Тут ее пальцы нащупали пряжку, и она улыбнулась. Достала ее и бережно положила в ящик. И подняла верхнюю сложенную простыню. Простыня была гладкая и сливочная на ощупь. Бледная, как слоновая кость. У нее…
Тут Аури остановилась, глядя на пряжку, чернеющую в ящике. В животе лежал камень. Она не отсюда! Нет, все казалось вполне разумным. Да, конечно. Но Аури же знает, чего оно стоит, когда что-то кажется, а?
Она нехотя положила простыню обратно в ящик, провела пальцами по ее идеальной белизне, гладкой, чистой, новенькой. В ней был намек на зиму…
Но нет. Есть все-таки разница между истиной и тем, что нам хочется считать истиной. Вздохнув, Аури достала из ящика пряжку и запихала ее поглубже в карман.
Оставив простыню там, где она была, Аури отправилась обратно в Мантию. Теперь она шла медленно, не трусила и не подпрыгивала. Спуск по безымянной лестнице немного ее повеселил. Ее путь шатался, как пьяный, когда она перемахивала с одного безопасного места на другое.
Ступенька качнулась у нее под ногой, и Аури замахала руками, как ветряная мельница, чтобы не упасть. И, стоя на одной ноге, склонила голову набок. Может, это место называется Кувырк? Нет, оно для этого слишком лукавое!
А зеркало в Тамбуре тревожилось по-прежнему. Поскольку ничего другого Аури не оставалось, пришлось принести одеяло со своей постели. Стараясь, чтобы одеяло не коснулось земли, она накинула его на зеркало, потом развернула зеркало лицом к стене. И только тогда его стало можно передвинуть к противоположной стене комнаты и поставить напротив заложенного кирпичом окна, куда ему так отчаянно хотелось.
Аури вернула одеяло в Мантию и умыла лицо, и руки, и ноги. Вернувшись в Тамбур, она поняла, что время потрачено не зря. Она еще никогда не видела свое зеркало таким довольным. Улыбаясь себе самой, Аури принялась вычесывать из волос колтуны, пока волосы не окутали ее золотистым облаком.
Однако когда Аури заканчивала причесываться и подняла руки, чтобы собрать свое облако волос за спиной, она вдруг немного пошатнулась — голова внезапно закружилась. Когда головокружение миновало, она сходила в Сверчеек и хорошенько напилась воды. Она чувствовала, как холодная вода струится по ее внутренностям, не встречая никаких препятствий. Она чувствовала себя совсем пустой внутри. И желудок был как пустой кулачок.
Ногам очень хотелось сходить в Аппелькорт, однако Аури знала, что яблок там не осталось. И он ее там все равно не ждет. Он будет только на седьмой день. Впрочем, это и хорошо. А то у нее нет ничего подходящего, чтобы с ним поделиться. Ничего такого, что хотя бы отдаленно смахивало на настоящий подарок.
Поэтому она вместо этого пошла в свой Клад. Вся ее посуда висела по местам. Спиртовка была более или менее. Треснутая глиняная чашка стояла тихо. Все как и должно быть.
Однако при всем при том у нее в Кладе было куда больше инструментов, чем еды. На полках лежал мешочек с солью, что он подарил. Четыре пузатых фиги, скромно закутанных в лист сложенной бумаги. Одно-единственное яблоко, сморщенное и одинокое. И на дне прозрачной стеклянной банки сиротливо лежала горсть сушеного гороха.
В каменный стол был вделан холодильный колодец, в котором медленно, но непрерывно струилась ледяная вода. Однако он ничего не холодил, кроме комка желтого масла, масло это было полно ножей, и в еду не годилось.
А на столе стояла вещь прекрасная и удивительная. Серебряная мисочка, до краев наполненная мускатными орехами. Округлые, коричневые, гладенькие, как речные камушки, они прибыли в гости из дальних краев. Они наполняли собой воздух, буквально вопия о далеких странствиях. Аури жадно посмотрела на них и провела пальцами вдоль краешка серебряной мисочки. На ней был узор из сплетенных листочков…
Но нет. Орехи, конечно, диковинка и прелесть, но Аури не была уверена, что их стоит есть. Во всяком случае — не сейчас. В этом отношении они были как масло: не совсем еда. В Кладе были тайны, которые желали выждать время.
Аури взобралась на каменный стол и села, скрестив ноги и выпрямив спину. Она порезала яблоко на семь равных частей, прежде чем его съесть. Оно было кожистое и полное осени.
После этого она все еще была голодна, поэтому достала с полки бумагу и бережно ее развернула. Она съела три из четырех фиг, откусывая по крошечному кусочку и мурлыча про себя. К тому времени, как она их доела, руки у нее перестали дрожать. Она снова завернула оставшуюся фигу, положила ее на полку и слезла на пол. Зачерпнула воды из колодца и попила. Аури улыбнулась. От холодной воды у нее весь живот задрожал.
* * *
Поев, Аури поняла, что медной шестерне давно пора найти подходящее место.
Сперва она попыталась было ей польстить. Взяла шестерню обеими руками и бережно водрузила ее на каминную полку, рядом со своей каменной шкатулкой. Шестерня не обратила внимания на комплимент и попросту осталась там стоять, все такая же скрытная, как и прежде.
Вздохнув, Аури ухватила ее обеими руками и потащила в Сумерк, но там, среди старинных бочонков, шестерне тоже было нехорошо. Не пожелала она остаться и в Сверчейке, у струящейся воды. Аури пронесла ее через всю Темницу, поставила на каждый подоконник, но ни один из них шестерню не устроил.
У Аури уже руки болели от этой тяжести. Она попыталась было разозлиться, но сердиться на шестерню не получалось. Она за все годы, что прожила тут, внизу, ни разу не находила ничего подобного. Она чувствовала себя счастливой от одного вида этой вещи. Да, она была тяжеленная, но прикосновение к ней дарило радость. Она была чудесная. Безмолвный колокол, звенящий любовью. И все время, пока Аури ее таскала, она напевала через пальцы о тайных ответах, что в ней хранились.
Нет. Сердиться на нее решительно невозможно. Она ведь делает все, что может! Аури сама виновата, что не знает, где ей место. Ответы всегда важны, но редко бывают легкими. Надо просто не торопиться и делать все как следует.
Аури на всякий случай отнесла шестерню и туда, где ее нашла. Конечно, было бы очень грустно ее лишиться, но иногда другого выхода просто нет. Некоторые вещи просто слишком правильные, чтобы оставаться тут. А некоторые только заходят погостить на время.
Аури шагнула под темные своды Серой Дюжины, и свет Лисика потянулся к незримому потолку. Его спокойное зеленоватое сияние проникло между труб, опутывающих стены. Сегодня это место было совсем другим. Такова уж его природа. Но Аури все равно знала, что оно ей радо. Ну, может, и не радо, но, по крайней мере, на нее не обращают внимания.
