Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
На поле, ни на миг не сбившись, продолжалась обычная маета, деловитая и ленивая одновременно. Центром маеты был аварийно севший позавчера «Маниту» с Пасаденской базы. Ему здорово не повезло – лопнул гидроцилиндр управления по тангажу, и ребятишки намахались, как галерные рабы, пока буквально на руках доволокли свой достаточно тяжелый рыдван до чудом подвернувшегося Пулкова.
Санька был с теми, кто доставал их из кокпита и складывал на носилки; после того как корабль замер в конце посадочной полосы, у экипажа «Маниту» просто кончились все силы. Вчера за ними прислали самолет; на нем же привезли запчасти и нескольких инженеров. Санька жалел, что по-настоящему пообщаться с калифорнийцами так и не удалось – ребята, кажется, были неплохие…
Впрочем, откуда взяться плохим среди пилотов Оборонного флота? Среди тех, кто каждый день рискует собой, патрулируя ближний космос? И кто готов при необходимости собой пожертвовать?..
При встрече с имперскими линкорами у существующих земных кораблей просто не было шансов ни победить, ни уцелеть. Но самоубийственной атакой можно было заставить линкор отвернуть – или даже уйти.
Главное было – показать, что ты готов погибнуть для того лишь, чтобы нанести ему легкую царапину, булавочный укол. Но для того, чтобы показать это достаточно убедительно; обычно требовалось по-настоящему погибнуть.
Имперцы чаще всего не выдерживали такого натиска…
– Он так пристально смотрел, – сказала Маша, – что я даже испугалась. До сих пор руки трясутся.
– Брось, – мотнул головой, сбрасывая с глаз редкую, но длинную прядь, которой обычно маскировал лысину, Виктор, он же Клавдий. – Мальчишка. Позер.
– И все равно… Нас будто испытывают на выживаемость. Сколько мы ещё продержимся? Год? Три? Пятьдесят? Я устала, Вик. Главное, что ведь нет цели. Ты прекрасно знаешь, что мы уже давно ничем не управляем. Все катится по каким-то рельсам, по тросам, которые вон везде натянули… а нас нет. Все. Нас просто нет. Это даже не поражение. Это тотальная аннигиляция. Помнишь, была такая игрушка?
Виктор кивнул. Дорога была почти пустынна, но он вел машину очень собранно и на стороннее не отвлекался.
– Сейчас они почему-то вывозят Дальний Восток, – с тоской продолжала Маша. – Вне всякой очереди. А во Владике я же знаю – ни одного провала. Но их почему-то вывозят…
– Все ты знаешь, – пробурчал Вик. – Все тебе докладывают в первую очередь. Раньше, чем начальству…
– Но я же чувствую…
Маша знала, что ничего объяснять не нужно. Что Вик точно так же, как и она сама, знает о том, что никакая непосредственная опасность дальневосточникам не грозила и не грозит… они с ним видели по-разному – но видели, в сущности, одно и то же: что сеть зияет дырами, латание которых при самых благоприятных условиях займет не одно десятилетие. Что люди вымотаны, растерянны, давно утратили чувство цели и понимание перспектив… и что вся деятельность сети сведена, по сути, к самосохранению.
А теперь ещё – череда эвакуаций, более или менее массовых, торопливых, беспорядочных, зачем-то замаскированных под изъятия… и иногда почему-то тянуло вспомнить древнее словечко «провокация»…
Вик свернул на боковую дорогу, и «зайчик» весело запрыгал по колдобинам. До схрона оставалось часа полтора.
– Усе у порядке, шеф! – пытаясь изобразить бас, отрапортовала Анжела.
Пашка, вывалившийся в коридор следом, весело подхихикнул:
– Шеф, а шеф? А сам-то как?
– Отставить дразнить шефа! – скомандовал Санька, выдохнул и двинулся к Лидочке, манящей его пальчиком с шоколадным ноготком.
В кабинете он привычно-быстро разделся до трусов и лег ничком на платформу универсального «диагноста». Потряхивание, темнота, жужжание, прикосновения – и мягкие, и неприятные игольчатые… Принципов работы «диагпоста» никто не знал и потому не умел его обманывать. Случалось, что прибор отбраковывал пилотов, внешне совершенно здоровых, – и пропускал то хиляков, то сопливых. А шоколад… Не только гардемарины славились своим суеверием.
На этот раз все обошлось. Традиционный прощальный поцелуй с Лидочкой чуть подзатянулся, но на это грех жаловаться. Правда, Юльке лучше не рассказывать. Она таких простых вещей могла и не понять.
«Молнию» у воротника Санька застегнул уже в коридоре, сгреб под мышки своих подопечных и зашагал по коридору в сторону Центра управления полетами. Гардемарины придушенно пищали, но не вырывались. Знали, что будет только хуже.
У дверей Центра он ссадил их под стеночку – там, дожидаясь своей участи, играли в «компьютерку» Заяц, Стойко и Васечка, гардемарины Мохнатого – Анатолия Севернова, старого приятеля Саньки. Старого – они дружили уже года три, огромный по пилотским меркам срок.
– Там? – спросил Санька, указав на дверь большим пальцем.
Трое под стеночкой, не отвлекаясь от сложных подсчетов, синхронно кивнули.
– Он мне рубль должен. – И Санька повернул дверную ручку. Вслед ему неслось: «…у меня две тысячи четыреста фениксов, триста кентавров и три артефакта. У тебя сорок две тысячи багов и один артефакт. Бьемся? – Да. – Тогда я применяю синий артефакт…»
В просторном зале Центра шла обычная работа. Несколько офицеров-операторов со световыми указками в руках чертили по вогнутой карте Пулковского Сектора трассы кораблей; ничего особенного конфигурация группировки не обещала, и Санька про себя вздохнул одновременно и с разочарованием, и с облегчением. Частила морзянка: стартовавший недавно «Портос» рапортовал о начале «сева». В углу старший смены операторов, известный всем по прозвищу Главбух, вполголоса раздраконивал новичка. Справа, в полупрозрачной выгородке, топтался Мохнатый, а за столом перед ним сидели четверо: начальник школы седобородый адмирал Марков, его зам по учебной части каперанг Геловани флотский кадровик – фамилии Санька не помнил – и… И темноглазый белокурый красавец с четкими, словно вычерченными, чертами лица, высокий – даже сидя он возвышался над остальными на полголовы – и удивительно располагающий к себе… Марцал.
Санька заулыбался. Встретить перед полетом марцала было лучшей из примет. Она отменяла все плохие…
Мохнатый получил планшет с заданием, весело откозырял, развернулся и легким шагом двинулся на выход – попутно показав язык приятелю.
– Инструктор Смолянин за полетным заданием прибыл, – доложился Санька.
– Отлично, сынок, – прогудел адмирал. А зампоуч наклонился к уху кадровика и быстро зашептал, выразительно на Саньку поглядывая.
– Рад вас видеть, инструктор! Слышал о вас много хорошего…
Негромкий голос марцала был полон сдерживаемой жизненной силы. Санька непроизвольно вытянулся по стойке «смирно», но на физиономии его сама собой образовалась совершенно неуставная широченная улыбка.
К марцалам просто невозможно было относиться без восторга. В конце концов, они были единственными, кто пришел на помощь Земле, кто в первые дни вторжения, когда хроновики имперских линкоров вывели из строя всю земную оборонительную технику, приняли на себя главный удар… Санька помнил те ночи – все бежали из города, дворы и улицы опустели, а мать и прабабка махнули рукой и остались, и темными сентябрьско-октябрьскими вечерами они с Санькой сидели на балконе, а в небе творились яркие чудеса и рассыпались звезды.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
