— Вот именно, — сказала Мона, — поэтому я и должна была навести справки. Не хочу, чтобы наша малышка Тилли попала впросак. Еще чаю, тетя Эми?
— Спасибо, — сказала Эми, протягивая чашку. — Не сомневаюсь, что Тилли сама в состоянии разобраться в отношениях с мистером Робсоном, дорогая моя Мона.
— Джонни, видимо, его знает? — предположила Софи. — Он доверил ему привезти свои свадебные фотографии.
— Он пару раз пил с ним виски в каком-то клубе в Шиллонге[14], — поджав губы, ответила Мона. — Вряд ли это можно считать хорошей рекомендацией.
— Все было не так, — возразила Тилли. — Кларри и Уэсли познакомили их, когда Джонни направили работать врачом в Шиллонг, в госпиталь туземного добровольческого пехотного полка. Джеймс Робсон страдал от мучительной зубной боли, а поскольку до ближайшего дантиста было не меньше ста миль, зуб ему вырвал Джонни. Мистер Робсон был очень благодарен и в ответ устроил для нашего брата двухдневную охоту.
— Так этот твой мистер Робсон не только старый, но еще и беззубый, — широко улыбнулась Софи.
— Ну, прекрати, никакой он не мой, — захихикала Тилли и хлопнула кузину по руке, из-за чего та разлила чай себе на юбку.
— Тилли, смотри, что ты наделала, — отчитала сестру Мона. — Какая же ты неуклюжая!
— Извини, Софи, — сказала Тилли, сунув подруге свою льняную салфетку.
Софи принялась промакивать пятно.
— Да ладно, я это заслужила.
— Расскажите еще о диких лесных обитателях, — попросила Тилли, переводя разговор на другую тему.
— О диких лесных обитателях? — переспросила Мона, учуяв свежую сплетню.
Тетя Эми вкратце поведала об их спасении во время ливня.
— И вы провели всю ночь в их лагере? — изумленно ахнула Мона.
— И даже остались живы, — сухо ответила Софи. — Среди них есть люди, которые собираются работать в Индии.
— Интересно, кто-нибудь из них поедет в Ассам? — спросила Тилли. — Кларри это заинтересовало бы. Они с Уэсли помогали оплатить обучение на лесника своему молодому приятелю-индийцу.
— Индийцу? — нахмурилась Мона. — Это еще зачем?
— Он внучатый племянник ее бывшего слуги или кого-то в этом роде. Воевал во Фландрии.
— Среди студентов из Эдинбурга тоже есть индиец, — сказала тетя Эми. — Его зовут Рафи Хан. Это мусульманское имя.
Тилли отрицательно покачала головой.
— Нет, это не он. Но мы спросим у Кларри, когда она приедет на день рождения.
— Господи боже! — воскликнула Мона. — Давайте прекратим разговор о лесных обитателях и об индийцах, пока не пришла наша мать.
Она позвонила в колокольчик, чтобы кухарка унесла поднос с чайной посудой.
— А ты, Тилли, лучше помоги Софи сменить мокрую юбку и застирать ее, пока пятно не въелось в ткань.
Подружки тут же вскочили, пользуясь возможностью сбежать наверх.
* * *
В спальне Тилли царил беспорядок. Повсюду лежали книги и альбомы для почтовых марок. Старый детский столик был завален конвертами и стопками не разобранных и не разложенных по кляссерам марок.
— Джонни прислал мне индийские. А еще он дружен с капелланом из Австралии, который тоже будет собирать для меня марки. Я так скучаю по Джонни!
Вздохнув, Тилли упала на кровать.
— Некому за меня вступиться, когда мама с Моной ко мне придираются.
Софи сняла юбку.
— Придется надеть бриджи. У меня с собой только эта юбка и платье для твоего дня рождения.
Она стала отмывать пятно холодной водой из умывальника.
— Так ты, значит, собираешься навестить Джонни?
— Возможно, мне придется это сделать, — неожиданно печальным голосом ответила Тилли, пожимая плечами.
— Что ты хочешь этим сказать?
Тилли снова принялась накручивать локон на палец. Этот признак ее волнения был хорошо знаком Софи.
— Ну, выкладывай.
Отложив юбку, Софи уселась на кровать рядом с кузиной.
— Я не могу говорить об этом до дня рождения.
— Мне-то ты можешь все рассказать, — подбодрила ее Софи. — Ты же знаешь — я никому не проболтаюсь.
— Мама собирается переехать к Моне, — сказала Тилли, ссутулившись.
— Да, ты писала мне об этом. Но это же только на лето?
— Нет, — покачала головой Тилли. — Навсегда. Мама продает дом. Я вызвалась быть домработницей, готовить еду, если это позволит маме здесь остаться, но Мона с Уолтером сказали, что об этом не может быть и речи и что я все равно не справлюсь.
— Нет, ты справишься!
— Все хуже, чем я думала, — покачала головой Тилли. — У нас долги. На обучение Джонни пришлось истратить все сбережения нашей матери. Уолтер говорит, что, продав дом, мы сможем их погасить и останется еще немного на приличную жизнь.
— А как же вы с Джейкобиной?! — воскликнула Софи. — Это и ваш дом тоже.
— Теперь уже нет. И Джейкобина, в отличие от меня, не возражает. Ей нравятся горы Северной Шотландии, а жизнь в городе совершенно ее не привлекает.
Софи видела, как увлажнились глаза Тилли. Она обняла подругу за пухлые плечи.
— Не переживай, все не так уж и плохо. Данбар — хороший город, и мы будем даже ближе друг к другу.
Тилли замотала головой.
— Мона смогла убедить маму, что меня лучше отправить в Индию, к Джонни с Хеленой, что там у меня будет больше возможностей выйти замуж. Мона не хочет, чтобы я была для них обузой в Данбаре.
— Она хвасталась тем, как прекрасно идут дела у ее Уолтера, — презрительно фыркнула Софи.
— Мона просто хорохорится, — сказала Тилли, подняв на подругу горестный взгляд. — После войны дела у фермеров идут неважно.
— И что же ты собираешься делать? — спросила Софи.
Тилли нахмурилась.
— Конечно, мне хочется снова повидать Джонни… Но я даже не знаю, что хуже: выйти замуж за кого-то, кого я едва знаю, или остаться в старых девах и вернуться к маме и Моне неудачницей.
— Дорогая Тилли! — воскликнула Софи. — Готова поспорить, молодые офицеры в Пинди будут стоять в очереди, чтобы добиться твоей благосклонности. Ты самая милая, самая добрая девушка, какую я только знаю.
Тилли вспыхнула, борясь с желанием улыбнуться.
— Ерунда.
— Нет, не ерунда, — возразила Софи. — А если ты не найдешь достойного кавалера, ты всегда сможешь вернуться и жить у нас с тетей.
