– Я так и не понял, почему этому парню на острове не нужна пушка, – сказал Карсон.
– Это потому что я еще не закончил, – сказал Юлий. – Вероятность, что к этому человеку приплывут враждебно настроенные чужаки, один к миллиону. И один к тысяче миллиардов за то, что это будет другой одинокий чувак на плоту и с точно такой же пушкой. Глупо предполагать, что во всей бесконечной Вселенной на одном сравнительно небольшом клочке космического пространства найдутся две цивилизации, стоящие на одной и той же ступени технологического развития, которая и делает возможной войну между ними. Если к этому человеку приплывут дикари на своих лодках, он отобьется от них и с одним ружьем, а если к нему пожалует авианосец с полным боевым снаряжением, то ему никакая пушка не поможет.
– Глубокая мысль, – сказал Клозе. – Настолько глубокая, что в ней можно утонуть.
– Если вдруг к нам и прилетят, – сказал Юлий, – то сам факт, что прилетели к нам, подразумевает превосходство иной расы над нашей собственной, так что воевать с ней нам будет просто нечем. А если мы сами кого-то найдем, то технологическое преимущество будет на нашей стороне. Но лично я думаю, что, если и есть в округе разумная жизнь, она находится в эмбриональном состоянии и мы ее просто не замечаем.
– Ну а вдруг?
– Что – вдруг? Что? Подумай сам, Вселенная бесконечна, и время в ней тоже. Человечество – песчинка на фоне этой пустыни. Песчинка, несомая ветром. И какова вероятность того, что рядом с ней будет пролетать точно такая же песчинка?
– Довольно большая, – сказал Клозе. – В пустынях песка полно.
– Но песчинки все разные, – сказал Юлий. – И курс двух песчинок вряд ли может быть параллельным долгое время.
– Метафора с пустыней ни к черту не годится, – сказал Клозе. – С островом было еще куда ни шло, но пустыня – полная фигня. Даже у тебя бывают проколы.
– Тогда наливай, – сказал Юлий.
Клозе налил.
– За девчонок, – провозгласил Юлий. – За загорелых девчонок с Эдема, которых мы навестим сразу же, как выпутаемся из этой войны.
Они выпили.
– Это не война, – сказал Клозе, ставя пустой стакан на стол и прикуривая сигарету из пачки Юлия. – Это – антитеррористическая операция.
– Когда террористов десятки тысяч человек, то это уже война, – сказал Юлий. – Давай хотя бы в узком кругу называть вещи своими именами. Мы говорим «антитеррористическая операция», подразумевая войну. Мы говорим «отлетал свое», подразумевая смерть в боевом вылете. Мы говорим «сепаратист», подразумевая врага.
– Мы говорим «девчонка», подразумевая проститутку, – подхватил Клозе.
– Не надо об этом, – взмолился Карсон. – Юлий, ты намекаешь, что нам не нужен такой большой флот?
– Именно, – сказал Юлий. – Более того, большой флот может стать смертельно опасным для Империи. Когда куче военных нечего делать, я сейчас не говорю о беднягах, занятых на этой планете, они дуреют. А дурные военные могут выкинуть что угодно.
– Например? – осведомился Клозе.
– Какой-нибудь адмирал может объявить себя императором и попытаться захватить власть. Или просто хапнуть себе пару планет с целью поиграть в «войнушку». Это закон жанра, – объяснил Юлий. – Если ружье есть, то рано или поздно оно все равно выстрелит, несмотря даже на желания своего хозяина.
– Совсем недавно это была пушка, а не ружье, – заметил Клозе.
– Это неважно, если вы понимаете, что я имею в виду.
– А если не понимаем?
– Тогда это тем более неважно, – сказал Юлий. – Наливай.
– Я давно хотел тебя спросить, – сказал Клозе. – Почему тебя так зовут? Это как-нибудь связано с Древним Римом?
– А то, – сказал Юлий. – Папаша был без ума от Цезаря.
– Не повезло, – сочувственно сказал Клозе.
– Мне как раз повезло, – сказал Юлий. – Моего старшего брата зовут Гай.
– Интересно, а как зовут твоего отца?
– Старого поганца зовут Питер. Подозреваю, что дед, в отличие от него, был нормальным человеком.
– Гай, – сказал Клозе, словно пробуя слово на вкус. – Юлий. Гай. Юлий. Гай.
– А самого отвратного из наших сторожевых псов всегда звали Брутом, – сказал Юлий.
– У тебя, случаем, нет сестры по имени Цезарина?
– Нет. Сестру маме удалось отстоять.
– И как ее зовут?
– Зачем тебе знать, как зовут мою сестру? – подозрительно спросил Юлий.
– Просто так, – сказал Клозе.
– Я не обязан удовлетворять твое праздное любопытство, – сказал Юлий.
– Не обязан, – согласился Клозе. – Но все-таки как ее зовут?
– Пенелопа, – сказал Юлий. – Мама с ума сходит по Гомеру.
ГЛАВА 4
Утром Юлия вызвал к себе контрразведчик.
Майор Дэвис воспринимал свое назначение на базу 348-М как ссылку. Поскольку ему не удавалось забавляться в боевых вылетах, пилоты и механики сторонились его, а общаться с рядовым составом он считал ниже своего достоинства. Майору Дэвису было куда скучнее остальных, и он развлекался, подозревая окружающих во всех смертных грехах, особенно если таковые грехи карались расстрелом.
Впечатление о его работе немного смазывалось тем фактом, что на базе за весь период его службы так никто и не был расстрелян, но майор Дэвис не терял надежды и старался вовсю.
Когда Юлий вошел в кабинет майора, на большом дисплее контрразведчика красовалось его личное дело с фотографиями и отрывками из официальной хроники. Юлий ненавидел свое досье. На его взгляд, для двадцати пяти капитанских лет оно было неприлично объемным.
Юлий со всем возможным комфортом попытался устроиться в неудобном кресле для посетителей и вперил в майора взгляд своих невинных глаз.
– Доброе утро, капитан, – сказал майор.
– Утро – это то время суток, которое я предпочитаю проводить в постели в бесчувственном состоянии, называемом сном, – сказал Юлий. – А потому оно по определению не может быть добрым, если я сижу в дурацком казенном кресле и меня готовятся допрашивать.
– Как знаете, – согласился майор. – Кстати, нашу беседу никак нельзя назвать допросом.
– А как ее можно назвать?
– Это будет длинный и обстоятельный разговор, – сказал майор.
– Замечательно. – Юлий достал из кармана длинную и обстоятельную сигару, обрезал ее ножичком с золотой рукояткой, на которой был выгравирован герб его рода, стараясь держать ножик так, чтобы герб был хорошо виден майору. Спрятав ножик, он долго раскуривал сигару от золотой зажигалки с тем же гербом, а потом выпустил по направлению к майору клуб дыма.
