Нас называли «японской семьей». Мы выросли в мексиканском городе Зитакуаро в штате Мичоакан. Наш город расположен в самом центре Мексиканского полуострова, примерно в ста милях к западу от Мехико. Это очень красивый край – сосновые леса, горы, озера. Сюда прилетают зимовать миллионы бабочек-монархов, мигрирующих из США и Канады. В Мичоакане есть прекрасный природный заповедник, где бабочки каждый год завершают свое путешествие.
Мы выделялись среди остальных азиатскими чертами лица, унаследованными от отца-японца. Мы были единственными Мияхара в местной телефонной книге. Наш отец, Киоси, приехал в Мексику из Японии. Он был инженером по сельскому хозяйству в международной компании. Мама, Эсмеральда, работала секретаршей в той же компании, так же, как и ее мать, моя бабушка.
В компании было много японцев. Мама собрала целую коллекцию монет и марок из Японии и других стран. У нее даже было ожерелье из японских монет. Бабушка посоветовала своей застенчивой дочери расспросить моего отца о стоимости некоторых японских монет.
После разговора отец пригласил маму выпить кофе. Отношения между ними развивались медленно – отчасти потому, что оба недостаточно хорошо говорили на языке другого. Но они поняли, что у них есть нечто общее. Отец тоже коллекционировал марки, и оба они собирали морские раковины.
Возможно, отец допустил ошибку. Он сказал маме, что никогда не женился бы на мексиканке, потому что у них всегда слишком много детей. Но моя мать была старшей дочерью в семье. Она уже в детстве воспитывала своих братьев и сестер и не собиралась заводить больше двух детей. Когда она рассказала об этом отцу, тот вздохнул с облегчением. (В будущем у них родилось четверо детей, но у Господа всегда есть собственные планы, верно?)
Сомнения были и у родных матери. Бабушка однажды сказала моему отцу, что ей не хотелось бы, чтобы ее внуки были слишком низкорослыми. Отец действительно был невысоким, но это препятствие казалось несерьезным. Родители поженились и создали семью. Первым родился мой брат Кейсуке, за ним сестра Йоси, потом я, а потом мой брат Кендзи.
Мне было всего пять лет, когда мои родители решили разойтись. Боюсь, их брак не мог служить для меня примером. Мы проводили жизнь то у одного из родителей, то у другого. Друзья и соседи, которые не знали нашу мать, видели отца, замечали наши азиатские черты лица и называли нас «японской семьей». А мы считали себя скорее мексиканцами, чем японцами, потому что жили в Мексике и говорили по-испански. Для большинства местных жителей все азиаты на одно лицо, поэтому одноклассники и даже взрослые порой называли нас китайцами.
В начальной школе нас постоянно дразнили и преследовали – но не слишком жестоко. Одноклассники порой пели мне песенку о маленькой потерявшейся китаянке, но ничего плохого в ней не было. Стишок про «грязную» китайскую девчонку был похуже. Когда я слышала его от других детей, то поначалу обижалась, а потом перестала.
Вообще-то, быть единственными детьми азиатского происхождения в школе и в городе – а то и во всем штате – оказалось довольно забавно. У меня было много друзей, и я никогда не чувствовала себя отверженной или одинокой.
Разбитая семья
Но все изменилось, когда мне пришлось жить с матерью. Мы были рады повидать ее и думали, что приехали только на каникулы, но это оказалось не так. Мама уже жила со своим новым другом, и общение с ним оказалось не самым приятным. Нам было тяжело находиться вдали от отца, с мужчиной, которого мы почти не знали. Единственной радостью для меня было рождение маленького брата Абрахама.
С отцом Абрахама мы прожили несколько месяцев. Потом у моего старшего брата Кейсуке начались серьезные проблемы в школе, хотя он всегда был круглым отличником. Мы называли его «ходячим мозгом», потому что он был страшно умным. Впоследствии он поступил в медицинский институт и сейчас работает врачом – очень ответственная и важная работа. Но в то время он взбунтовался против матери и ее образа жизни. Решил вернуться к отцу и жить с ним.
Мы с сестрой и братом тоже захотели уехать с ним. К счастью, мама позволила нам вернуться домой – это было для нас самым лучшим выходом. Она понимала, что не сможет правильно воспитать нас, и дала нам то, чего, по ее мнению, мы заслуживали.
Отец был человеком довольно сдержанным. Он не любил объятий и поцелуев и не говорил, что любит нас. Но мы чувствовали эту любовь в его поступках и заботе. В Мексике отцы часто бывают чрезмерно экспрессивны. Отцы моих друзей постоянно обнимали и целовали своих детей, и мне тоже хотелось этого. С возрастом я поняла, что мой отец выражал любовь по-своему, но по силе эта любовь не отличалась от любви любого другого отца. Он каждый день готовил для нас потрясающие завтраки. Трапезы с ним были настоящим праздником. У нас были семейные поездки и традиции – мы, к примеру, всегда беседовали за чаем.
Учимся зарабатывать самостоятельно
Конечно, отец не мог дать нам всего, что мы хотели. У нас было только самое необходимое – одежда, обувь, игрушки. Но отец сделал нам другой подарок. Он научил нас зарабатывать на жизнь – поручал разные дела и оплачивал их, когда мы с ними справлялись.
Когда я была подростком, отец открыл небольшой магазинчик. Он всегда увлекался тропическими рыбками, прудами, ландшафтным дизайном. Мы продавали японских рыбок кои, других пресноводных и морских рыб, а также разные растения, кактусы и орхидеи. Отец обожал орхидеи, и в нашей теплице их было множество.
Мы все ему помогали. Отец выплачивал нам пять процентов от продаж – мы записывали все, что продали, и показывали ему свои записи в день зарплаты. Нам страшно нравилось выезжать с отцом на ранчо, где он выращивал растения и разводил рыб. Мы отправлялись туда на небольшом грузовичке. В крыше было отверстие, и мы с братьями любили высовываться в него. Когда мы съезжали с главной дороги на проселочную, отец мог оторваться по полной. Машина виляла из стороны в сторону, и нас кидало в кузове, но мы это обожали!
У отца было своеобразное чувство юмора, но при этом он был очень строг и воспитывал нас довольно сурово. Для него существовали только «да» и «нет» – ничего промежуточного. Если он сказал «нет», то переубедить его было невозможно. У него были свои правила, которым следовало подчиняться. Нам не разрешалось выходить из-за стола, если на тарелке оставалась еда. Выбрасывать еду было нельзя. Ели мы строго по часам. Если мы начинали жаловаться и уверять, что уже наелись, нам давалось еще пять минут, чтобы все доесть, иначе нас ждало наказание.
Я причиняла отцу больше неприятностей, чем мои братья. Я была упрямицей. Несколько раз ему пришлось даже отшлепать меня, и ягодицы у меня так болели, что я не могла сидеть. Но я это заслужила, потому что обманула его: я выбиралась из дома и убегала с друзьями развлечься и покурить, хотя знала, что делать этого нельзя. У отца были строгие правила, и нарушать их не позволялось.
Он не разрешал нам ночевать у друзей и приглашать их к себе домой. Если мы опаздывали хотя бы на пять минут, за это приходилось платить. И все же отец очень любил нас и проявлял любовь по-своему. Он устраивал нам подушечные бои, и мы могли весело скакать на своих постелях.
