Эти три девчонки были из Неймегена, и, к вящей радости Пастернака, у них было прекрасное чувство юмора. Две блондинки – Анке и Криста – были настоящими эмтивишными красотками, высокими и стройными, но не слишком на этом зацикленными. Их развеселило его шутливое представление.
– Леди, Доктор Приколист счастлив с вами познакомиться! Это я, Пастернак. Парень с широкой личностью.
Он им явно понравился, хотя они исподтишка посматривали и на остальную троицу. Ну да ладно. Третья девчонка, брюнетка Милли, была им просто очарована. У нее были круглое лицо, милое и большеглазое, и идеальная глянцевая прическа, из которой не выбивалось ни волоска, даже когда она смеялась. А смеялась она всему, что он говорил, и в ее языке поблескивал металлический шарик. И к тому же у нее была явная склонность к полноте. Прямое попадание в «яблочко»!
Они сидели в баре, выходящем на пляж, и потягивали коктейли ядовитых расцветок со сладострастными названиями.
Пастернак флиртовал с Милли.
– Могу ли я заинтересовать мадам медленным комфортным сексом?
– Только если сэр любит изобильные киски. Они битый час сравнивали свои татуировки и проколотые пупки, давая друг другу возможность поближе осмотреть товар. Поскольку Анке и Криста обшаривали томными взглядами плоский живот Мэтта, Пастернак догадался, что тому повезет раньше остальных. Сволочь! У него даже на ребрах мускулы.
Девчонки достали заранее свернутый конический косяк и раскурили его. Они говорили на почти идеальном калифорнийском английском, как и все североевропейцы. Криста вышучивала парней, с которыми они познакомились накануне, приводя примеры наиболее глупых способов знакомства, когда внезапно Пастернак, выкатив свое брюхо и почесываясь, на мощном ланкаширском диалекте выдал:
– Эта фсе пиво, бля! Фсе из-за гадского пива!
Секунду девчонки сидели молча, а потом просто покатились со смеху. Осмелев, он осмотрел их с головы до ног и на том же диалекте выдал тираду а-ля обдолбанный экстази рэйвер:
– Ну, блин, а? Знаете, что говорят о голландских дифченках, а? Эй! Они просто ррраз-ввв-ротницы, ррраз-в-задницы, а? Нет дыма без огня!
Том отвернулся, чтобы не смотреть в их сторону, а Майки спрятал пылающее лицо в ладонях. Пастернак подмигнул им.
– Ну так что, дифченки, вы трахаетесь или как?
Пока остальные хохотали, Криста бойко ответила:
– Конечно. Нам надо думать о своей репутации.
– Либеральные традиции Голландии в наших руках.
– И ртах.
Он поднял брови.
– Так вы глотаете или сплевываете? Анке уселась на одно его колено, а Криста на другое, Милли начала гладить его волосы, и все трое защебетали голосками Барби:
– Конечно же, дома, в Неймегене, мы глотаем каждый раз, то есть три-четыре раза за ночь.
– Ага, это обычное дело.
– А я пять-шесть раз.
– А я по выходным окучиваю по десять парней каждую ночь…
– Ага. Самое малое. Бывает и двенадцать… Обнаружив, что их моралистские позиции абсолютно не в тему, Том и Майки присоединились к веселью. Мэтт все это время просто сидел и улыбался. Пастернак снова заговорил обычным голосом, наклонившись к ним поближе:
– А вот скажите мне, девчонки, просто так, для порядка – потому что у меня ОГРОМНЫЙ хер и для меня нет никакой разницы, но все же… размер имеет значение?
Девчонки спрыгнули с его коленей и притворились, будто собираются стащить с него шорты. Они пробыли здесь уже неделю, но так и не успели загореть. Скорее, у них был всего лишь намек на загар.
Когда они возвращались к «Балкону», зазывалы из конкурирующих баров и клубов впаривали им флаеры, которые можно было обменять на выпивку или билеты на автобусы на их дискотеки.
Пастернак тут же вынюхал возможность халявы.
– Смотрите-ка! Клуб «Торро» – бесплатный вход до полуночи. Покупаешь один напиток – второй бесплатно, и бесплатная бутылка шампанского каждой компании из четырех человек! Ну а теперь – кто тут хотел толкаться в очереди на Ибице, чтобы заплатить тридцать пять фунтов и попасть в «Привилегию»?
Девчонки как-то сразу поскучнели.
– Знаете что, ребята, не стоит идти в этот клуб.
– Пойдемте в «Циклоп». Намного ближе и намного дешевле.
Пастернак выглядел обиженным.
– Но ведь свободный вход и бесплатный алкоголь. Какие проблемы?
– Надо было сначала спросить.
– Может, ребятам самим на все посмотреть?
– Точно. Пусть набираются опыта. Милли хохотнула.
– А знаете что? Пойдемте туда все вместе. Будет прикольно.
Пастернак почуял подвох.
– Так, подождите. В чем проблема-то?
– Да все нормально, Пасти. Просто это не совсем то, чего ты ожидаешь. Все клубы такого типа обещают халявный вход и выпивку, правильно? Но на самом деле им просто не заставить людей платить деньги. Они типа – как вы это говорите? Ну в общем, это такие места под открытым небом.
– Клево! Типа как «Космос»?
– Ничего подобного.
– Но там же халявная выпивка, черт возьми!
– Бесплатная выпивка? Убийство! Это такой розовый шнапс, да? Жуть! Невозможно пить! Полное убийство! Им только свиней поить…
Пастернак приподнял бровь, чем вызвал еще больше улыбок.
– И шампанское! Боже! Это даже не кава![5]
Пастернак одарил каждую извиняющимся взглядом.
– Девчонки. Кажется, вы чего-то не догоняете. Четыре парня с севера Англии на отдыхе в Испании. Нам нравится это дерьмо!
И снова троица из Неймегена расхохоталась и зааплодировала.
– Ты прав! Давайте сделаем это!
Милли наклонилась к Пастернаку и прошептала на ухо, лизнув мочку своим пирсингованным язычком:
– А знаешь, что значит название клуба «Торро»?
– Нет, мэм.
– Это значит бык.
– Фантастика!
За дни и недели до отпуска Хилари раз сто поклялась себе, что не поведется ни на один из его глупых ритуалов. Она привыкла к этому. Она умела просто притвориться, что ничего не замечает. Это был их шестой совместный отдых на Средиземноморье. Если добавить к этому два уикенда в Париже, неделю в Амстердаме и неделю в Антверпене, то получится, что они побывали в Европе десять раз. И только в двух случаях национальная кухня не произвела впечатления на Шона. Зато когда они вернулись с Крита, она будто жила с оливкой. Шон не ел ничего, кроме оливок. Свежие оливки с хлебом и рекой оливкового масла; оливки в лимонном соусе с чесноком и душистым перцем; оливки, лук и кебаб из баранины. В конце концов ее стали преследовать оливковые ночные кошмары – вони оливок с лимоном и петрушкой оказалось достаточно, чтобы однажды ночью проблеваться. А их возвращение из Дордоньи привело к периоду чесночных соусов. Его пальцы воняли чесноком и луком после каждого свидания с разделочной доской. В Амстердаме даже ее возможность отовариться в дьюти-фри он потратил на покупку голов заплесневелого сыра, который они, естественно, так и не съели.
