Они уселись на скамейку под деревом. Павлик обнял ее, Ася положила голову ему на плечо. Оба молчали, глядя на ровный ряд бело-желтых классических зданий.
— Знаешь, — вдруг негромко сказал Павлик, — когда Петр решил строить город на Неве, один старый опытный моряк пытался его отговорить, предостерегая, что население будущего города будет гибнуть каждые семьдесят лет от страшных наводнений. Так и случилось.
— Знаю, знаю, — усмехнулась Ася, не поднимая головы. — «Медного всадника» и я читала.
Павлик словно бы не заметил Асиного смешка.
— Моряк показал царю старое дерево, на котором высокая вода оставляла свои явные отметины, — так же серьезно и негромко продолжил он. — Но император упорствовал, а дерево приказал срубить, чтобы оно не свидетельствовало против него. Глупый поступок, да?
— Да уж, неумно, — согласилась Ася.
— А между тем, — задумчиво сказал Павлик, — мне этот поступок Петра очень понятен.
— Вот я тебя и раскусила, — улыбнулась Ася. — Мне с первой нашей встречи показалось, что у тебя диктаторские замашки.
— Разве? — удивился Павлик.
— Конечно. А теперь ты сам это подтверждаешь. Петр — настоящий самодур, считающий, что может изменить не только судьбы людей, но и законы природы. А ты чувствуешь в нем родственную душу.
— Спасибо за комплимент, — отшутился Павлик, — но я имел в виду другое. Дело тут совсем не в петровском самодурстве. Просто когда-то в юности Петр был очень счастлив в Амстердаме. Вот он и решил создать подобие своего любимого города, надеясь, что этим вернет прежнее счастье. А ведь он хорошо знал, что большинство голландских городов стоит на воде, ниже уровня моря, и периодически плотины не выдерживают напора волн и рушатся. Тогда наводнения уносят сотни жизней. Но это Петра не остановило, он готов был принести в жертву мечте жизни своих подданных.
— И ведь он своего добился! В Петербурге-то он был счастлив? — спросила Ася.
— В том-то и дело, что нет. Кстати, именно Петербург его и погубил. Помнишь, Петр умер от простуды, полученной как раз во время очередного наводнения?
— Помню, помню. — Ася немного отодвинулась, чтобы видеть глаза Павла. — Почему-то мне кажется, что эту историю ты рассказал мне не просто так. Не только для того, чтобы просветить меня, темную и необразованную провинциалку.
Павлик засмеялся:
— Ты вовсе не темная и необразованная, не прибедняйся.
Но сбить Асю было не так-то просто.
— Так к чему все-таки этот рассказ о Петре?
Она испытующе смотрела Павлу в лицо. Он сразу стал серьезен:
— К тому, что не надо пытаться повторить то, что один раз уже случилось в твоей жизни. — Павел не улыбался.
— О чем ты? — не поняла Ася.
Он повернулся, медленно взял ее лицо в ладони и посмотрел Асе в глаза. Так на нее до сих пор никто не смотрел. Потом легонько коснулся губами Асиных губ и тихо сказал:
— Я обещаю, что никогда тебя не обижу. Ничего прекраснее этого взгляда, этих слов и этого поцелуя в Асиной жизни не было.
Потом они как ни в чем не бывало гуляли по городу, катались на катере по каналам и Фонтанке, по пути пообедали в какой-то кафешке. Павел все время держал Асю за руку и смотрел на нее восхищенным взглядом. Наверное, со стороны они производили впечатление счастливой влюбленной парочки, впрочем, так оно и было на самом деле.
В тот длинный счастливый день произошло еще одно маленькое событие.
Они уже возвращались в гостиницу. В одном из переходов Ася углядела яркий лоток с мягкими игрушками и попросила Павла остановиться и разглядеть игрушки поближе. Ядовито-розовые обезьянки, синие гиппопотамчики, пятнистые жирафы — весь этот экзотический зоопарк Ася почему-то очень любила.
У нее с детства была слабость к мягким игрушкам, но во времена ее детства в большом ходу были лишь коричневые плюшевые медвежата да синтетические собаки-болонки. Ах, если бы такая прелесть продавалась лет пятнадцать назад, когда она была маленькой! Впрочем, не факт, что мама ей купила бы такую игрушку.
Ася погладила по спинке большого желтого льва, потом надавила на нос сиреневому мопсу. Продавец подозрительно посмотрел в Асину сторону.
Ее внимание тогда привлек грустный зеленый медвежонок-коала в красном фартучке, сидевший на краю лотка. У медвежонка была забавная удивленно-ироничная мордочка, словно он давно все понял про несовершенство жизни и теперь принимает ее такой, какая она есть.
— Нравится? — удивленно спросил Павлик.
Ася кивнула:
— Смотри, какой милый!
Павлик взял медвежонка с лотка и посадил на ладонь. Коала, склонив мордочку немного набок (она была чуть-чуть неровно пришита), умильно смотрел на Асю и Павлика своими круглыми глазками-пуговками, будто напрашивался к ним в приятели.
— Пусть тогда его зовут Кнофличек, — решил Павлик.
— Почему Кнофличек?
— «Кнофлик» по-чешски — пуговица. «Кнофличек» — маленькая пуговичка.
— Иди ко мне, Кнофличек. — Ася подставила ладошки, сложенные лодочкой, и Павлик пересадил туда медвежонка.
— Берете? — нетерпеливо спросил продавец. Он уже собирался сворачивать торговлю.
Павлик усмехнулся:
— Берем.
Пока он расплачивался, Ася аккуратно устроила зеленого медвежонка Кнофлика в своей сумке. Сумка была для него слишком мала, и любопытная мордочка коалы осталась торчать наружу.
— Он будет нашим талисманом, — пошутила Ася, когда они отошли от лотка. — Ведь он сам попросился к нам. Он сам выбрал нас себе в друзья.
Павел улыбнулся:
— Что ж, если ты так хочешь, пусть будет талисманом.
— Не смейся надо мной! — обиделась Ася, услыхав в голосе Павлика нотки снисходительности.
— Я и не смеюсь. — Павел ласково погладил ее по плечу. — В самом деле, должен же у нас быть талисман. Так почему бы не он?
Так Кнофлик получил официальный статус в их маленькой семье. И с этим статусом Ася и Павлик считались: до свадьбы медвежонок присутствовал на каждой их встрече, сидя у Аси в сумке, а несколько дней назад был торжественно водружен на подзеркальник в супружеской спальне.
Воспоминание о первом знакомстве с Кнофликом Асю совсем доконало. С трудом проглотив комок, застрявший в горле, она слезла с подоконника, подошла к зеркалу и взяла Кнофлика в руки. Все понимающие глазки-пуговки уставились на нее, словно бы говоря: «Я же с тобой, и он тоже вернется…»
Глава 3
Привет ниоткуда
Утро, отданное грустным воспоминаниям о счастливом прошлом, — не самое удачное начало дня.
Завтракать не хотелось. Кое-как затолкав в себя бутерброд с сыром, Ася послонялась по квартире, придумывая, чем бы заняться. Сегодня Елена Павловна, слава богу, не придет, а значит, гулять с двух до четырех совсем не обязательно. Хоть бы Нинка позвонила, что ли!
