Она сжала кулачки:
— На ком?
— Это тебя не касается.
— Нет… понимаю. — У нее вырвался горький смешок, который закончился всхлипом. Но глаза остались сухими. Слишком глубокой была обида. — Очень хорошо. Ты больше меня не любишь. Ты женился на мне только из-за того, что почему-то не хотел, чтобы я рассказала об убийстве Деррика Уиллингтона… а теперь ты собираешься воспользоваться тем, что наш брак незаконен, и жениться на другой женщине. Вот как обстоит дело… да?
Никко пошевелился с неловким видом. Они сидели в тени темных кипарисов, и его лицо казалось очень бледным. От слова «убийство» ему стало немного не по себе.
— Да… именно так обстоит дело, — пробормотал он.
Джанин встала. Она смотрела невидящим взглядом на сады отеля «Этуаль», залитые солнечными лучами. От света девушка почувствовала себя дурно, у нее заболели глаза. Казалось, болела и каждая частичка ее тела, но разум, сердце не чувствовали ничего. Словно онемели.
Никко отбросил окурок и встал рядом с Джанин. Он нахмурился и бросил на нее беспокойный взгляд. Ему показалось, что девушка смертельно побледнела. Да и вид у нее обезумевший. Конечно, она отчаянно влюблена в него. Никко знал это и надеялся, что Джанин не совершит ничего безрассудного. Это будет так неприятно.
— Джан… постарайся не… э… не думать об этом, — промямлил он. — Я вел себя как свинья. Я знаю. Но я… видишь ли… я полюбил другую…
— Я понимаю, — перебила она. — Пожалуйста, не извиняйся.
— И наш брак был безумием… я был не в себе, когда женился на тебе… я… э… тогда просто заставил себя поверить, что должен так поступить…
— О, пожалуйста! — яростно прервала Джанин его оправдания, дав волю гневу. — Пожалуйста, прекрати меня унижать.
— Ладно, не будем больше об этом, — устало согласился Никко. — Сожалею.
Слезы обожгли ей глаза и затуманили взгляд. Она больше не видела его красивого, магнетического лица.
— До свидания, — произнесла девушка дрожащим голосом.
— Мы не станем прощаться, — хватило совести сказать ему. — Сегодня вечером мы танцуем вместе.
— Танцуем? Кажется, да, — мрачно подтвердила Джанин.
Никко кашлянул и нахмурился, потом снова улыбнулся:
— Кстати… хотя между нами все кончено… сдержи свое обещание… я имею в виду… не вмешивайся в дело Уиллингтона.
Ее слегка удивило, что это дело так сильно его тревожит. Но девушка чувствовала слишком большую усталость и сердечную боль, чтобы думать над этим. Она только кивнула:
— Все кончено. Я ничего не скажу.
Партнер подошел к ней, взял ее руку и поднес к губам с присущими ему изяществом и очарованием:
— Спасибо… за то, что ты всегда так добра ко мне.
Он ушел. Джанин едва успела заметить, что он поцеловал ее пальцы. Но вздрогнула всем телом.
— Я этого не вынесу! — вслух сказала она. — Боже, боже, я этого не вынесу. Что же мне делать?
Джанин, страдая, не замечала, что говорит вслух. Она удивилась и слегка испугалась, услышав за спиной чей-то низкий голос:
— Чего ты не вынесешь? Моя дорогая… о чем ты говоришь? Что случилось? Скажи мне. Позволь помочь тебе… пожалуйста!
Девушка обернулась и замерла, обнаружив, что смотрит прямо в ярко-синие глаза Питера Уиллингтона… мужчины, который просил считать его своим другом… единственного человека в Монте-Карло, на которого она могла положиться.
Мало что соображая от горя, потрясенная рассказом Никко, она слепо вцепилась в руку Питера.
— О, я этого не вынесу! — как заводная повторяла она.
И Джанин упала в его объятия, сотрясаясь от рыданий и спрятав у него на груди бледное лицо, мокрое от слез.
Питер не мешал ей плакать. Он видел: девушка в отчаянии и не понимает, что говорит и что делает. Его сердце колотилось как бешеное от наслаждения, которое он испытывал, держа в своих объятиях ее прекрасное, нежное, благоуханное тело.
Наконец горе уже не проявлялось так бурно. Джанин больше не плакала. И она вдруг осознала, вне себя от смущения, что ее обнимает Питер. Джанин подняла на него взгляд и увидела в его синих глазах только безграничную доброту и понимание. Она неловко освободилась из его объятий, покраснев до корней волос.
— Мне очень жаль… прости меня…
— Не говори, что тебе очень жаль. Разве я не просил обращаться ко мне, если тебе когда-нибудь понадобится друг?
Девушка опустилась на мраморную скамью, на то самое место, с которого только что поднялся Никко. Она закрыла лицо руками:
— Ты такой добрый… невероятно добрый. Но никто в мире не может мне сейчас помочь.
Он сел рядом и отвел ее руки от лица:
— Джан… дорогая… не прячь от меня глаза. Посмотри на меня… доверься мне… поговори со мной. Джанин… ты не должна думать, будто тебе никто не может помочь. Я могу. И я это сделаю.
— О, каким образом? — простонала девушка. — Каким образом? Ты не понимаешь… а я не могу тебе сказать.
— Тогда позволь, я скажу тебе. Ты только что встретилась с Никко, твоим партнером-танцовщиком. Он твой возлюбленный… не так ли, Джан?
— В общем-то нет. Теоретически, да. Он им был. Мы… должны были пожениться… когда-то.
— И он с тобой порвал?
— Он… он понял, что любит другую.
— Кого же он смог тебе предпочесть?
— Не знаю. Он встретил здесь, в Монте-Карло, какую-то девушку. Не знаю, кто она…
— Но тем не менее… он с тобой порвал.
— Да.
— И для тебя это так важно, Джан?
— Да, — прошептала девушка, опуская белокурую изящную головку, которая столько раз приводила в восторг Питера. Он взглянул на нее и вновь восхитился очаровательным золотистым локоном на затылке, ниспадавшим на стройную белую шею.
— Джанин, — внезапно сказал он. — Выходи за меня замуж.
Она резко подняла голову. На него испуганно уставились два зеленых глаза, в которых все еще блестели слезы.
— Выйти замуж за тебя?
— Да. Я люблю тебя. Я влюбился в тебя в первый же вечер, когда увидел твой танец, — просто сказал Питер. — Я знаю, что ты не любишь меня, Джанин. Но чувство может прийти со временем, а до тех пор, пока это не произойдет, клянусь, я ни разу не попрошу тебя даже подарить мне поцелуй. Я просто хочу, чтобы ты вышла за меня замуж… дать для защиты мое имя… и получить право заботиться о тебе. Я увезу тебя из Монте-Карло. У меня куча денег, дорогая… — Он улыбнулся. — Мы отправимся путешествовать… увидим мир… у тебя будет все.
Она сидела молча и ошеломленно смотрела на Питера. Он предложил все… и даже слишком много. Он был самым привлекательным мужчиной, который ей когда-либо встречался. После Никко, разумеется. В личности Питера Уиллингтона было нечто очень приятное и очаровательное; все дело в его силе и прямоте.
