– Оттого, что я еще немного задержусь, ничего не случится, – беспечно ответил он. – Кстати, где вы остановились?
Эмма ответила ему.
– А не мог ли Тренч зайти к вам в пансион? – спросил Трайтон.
– Мог. Но перед тем как отправиться в «Каса-дель-Соль», я звонила мадам Бланшар, моей хозяйке. Она сказала, что он не приходил.
– Но может быть, он уже пришел. Или вернулся к себе домой. Да, но если ему кто-то звонил, то сейчас он может быть на подлете к Марселю.
Марк Трайтон встал из-за стола.
– В любом случае сейчас я отвезу вас домой, – продолжил он. – Если Тренча там нет, то я все равно попрошу вас в городе его больше не искать. Это очень опасно.
– Я вам это обещаю, – тихо ответила Эмма.
– Спасибо. А я постараюсь его разыскать. Если мне станет известно, где он, я вам позвоню. Ну а теперь мы можем идти.
Пока Эмма спрашивала, не приходил ли к ней месье Тренч, владелец авиакомпании ждал ее в машине у входа в пансион. Узнав, что Гай не только не заходил, но и не звонил, Трайтон уехал.
«Он для меня человек почти чужой, – глядя вслед его машине, подумала Эмма, – а уже дважды проявил обо мне заботу. Такой заботы я была вправе ждать от Гая, но он обманул меня…»
Ей показалось, что служанка, у которой она спрашивала, не приходил ли Гай, как-то странно посмотрела на нее, а когда Эмма взглянула на себя в зеркало, сразу поняла почему.
Она была с непокрытой головой, волосы ее во время бега по улочкам медины растрепались, а черное льняное платье было испачкано известью. Под глазами появились темные круги. Даже руки и те были в грязи.
С обеда Эмма так ничего и не ела. Однако в столовую она не пошла – мысль о еде вызывала у нее тошноту. Более того, ей не хотелось никого видеть. Позвонив Гаю еще раз, она вернулась к себе в комнату и стала ждать звонков – Гая или Марка Трайтона.
На два последующих звонка Гаю она получила от его консьержки один и тот же лаконичный ответ: «Сеньор Тренч еще не вернулся». От Марка Трайтона тоже не было вестей, и Эмма к полуночи пришла в полное отчаяние. Она никак не могла понять, почему Гай не пришел на встречу.
В конце концов усталость сломила ее, и она заснула.
Проснувшись на следующее утро, Эмма услышала знакомый цокот копыт – это гнали на базар навьюченных ослов. Поначалу девушка никак не могла понять, почему так тяжело у нее на душе. Но потом Эмма вспомнила… Однако этим солнечным утром она уже не чувствовала себя такой несчастной, как вчера. Приняв душ, Эмма оделась и спустилась к завтраку.
Завтракала она чаще всего в маленьком садике пансиона. Пока Эмма ждала, когда ей принесут кофе и булочки, она искала слова, которыми можно было бы оправдать поведение Гая.
«Я не должна судить его слишком строго, – говорила она себе. – Если я все еще люблю его, то должна быть к нему снисходительной. Кто знает, почему он не сказал мне, по какой причине его уволили, почему не пришел ко мне вчера и не дал о себе знать. Может быть, просто не мог».
Теперь Эмма поняла, почему Гай так относился к Марку Трайтону. Стараясь оправдать его, она представила себя на его месте. А не повела бы она себя точно так же, как Гай? Но девушка прекрасно знала, что нет, и недовольство своего жениха владельцем авиакомпании объясняла его уязвленным самолюбием.
«Гай прежде всего должен видеть во мне друга, – говорила она себе. – Мы связаны с ним одной судьбой. Он должен верить мне, а я не должна быть ему судьей».
Решив еще раз позвонить Гаю, Эмма вышла из-за стола и направилась в холл. Возле дежурной стойки служанка разбирала поступившую почту. Увидев Эмму, она протянула ей два письма, одно из которых было от Гая. Сердце Эммы учащенно забилось. На конверте второго письма стоял штемпель Гибралтара, и оно могло быть только от миссис Маргон.
«Странно, почему Гай отправил письмо примерно в то время, на которое у нас была назначена встреча», – разглядывая конверт, подумала Эмма и разорвала конверт. Вернувшись в сад, она села в тени дерева и стала читать письмо.
«Дорогая, – писал Гай, – какую боль я испытал, когда впервые понял, что по-иному поступить не могу. И тем не менее из Танжера я должен уехать. С таким огромным долгом оставаться я здесь не могу. Его сумма в два раза больше той, о которой я тебе сказал. Прости, но мы никогда не станем мужем и женой, так как у меня есть другая девушка. Там, в Англии, я по уши влюбился в тебя, но перед твоим приездом меня стали одолевать сомнения. А так ли глубоки мои чувства к тебе? Более того, ты еще многого обо мне не знаешь. Сам я рассказать тебе не решался – не хватало мужества. Но рано или поздно тебе и это станет известно. Однако ты не узнаешь от «Маритайм» того, чего они сами не знают. Того, что я никогда бы не оказался в таком бедственном положении, если бы мне хоть немного повезло…
Знаю, что искать меня ты не станешь. Так что, куда я направляюсь, не сообщаю. Чтобы уехать из Танжера, мне пришлось продать машину. Еще раз прости, если сможешь, и попытайся меня понять. Будь благоразумной и возвращайся в Англию. Так я буду меньше за тебя волноваться. Ты встретишь более достойного мужчину, чем я, и станешь его женой…»
Эмма выронила из рук вторую страницу письма, и та плавно опустилась ей на колени. На какое-то мгновение девушка почувствовала облегчение оттого, что все так быстро прояснилось. Она еще раз перечитала письмо. Ничто не говорило в нем о ложной покорности судьбе. Гай просто-напросто бросил ее и, выбрав путь наименьшего сопротивления, сбежал от выполнения взятых на себя обязательств. «У него есть другая девушка?» – подумала Эмма, и при мысли о том, что сейчас она, возможно, с ним, чувство ревности захлестнуло ее, а от обиды на глаза навернулись слезы. Вытирая соленые ручейки, бежавшие по щекам, Эмма неожиданно поняла, что под деревом она не одна – в паре футов от нее стоял Марк Трайтон и внимательно смотрел на нее. Она даже не слышала, как он подошел.
– О! – вырвалось у Эммы.
Этот стон был похож на вопль раненого животного, инстинкт которого побуждал к немедленному бегству. Трайтон уже видел Эмму в минуту слабости. Ей очень не хотелось, чтобы он понял, из-за кого она плачет.
Когда Трайтон, пододвинув садовое кресло к столику, сел с ней рядом, Эмма украдкой смахнула слезы и, поджав губы, вскинула на него глаза.
– Вчера я так для вас ничего и не узнал, – не поздоровавшись, произнес владелец авиакомпании. – Новости у меня появились далеко за полночь, а звонить вам в столь поздний час я не решился…
– Пожалуйста, не надо тратить на меня свое время! – воскликнула Эмма.
– Я вам обещал узнать о вашем женихе, – сухо заметил Марк Трайтон.
– Не надо! Гай мне больше не жених. Он уехал. Об этом я узнала только сегодня утром, – сказала Эмма и положила перед Трайтоном письмо.
Он разгладил рукой оба листка и внимательно посмотрел на девушку:
– Вы хотите, чтобы я его прочитал?
