Дорога домой оказалась короче, чем она предполагала. Прервав затянувшееся молчание, Пол попросил у Мэриголд разрешения позвонить ей как-нибудь. Мэриголд была рада этому, хотя и не позволяла себе думать, к чему может привести их общение.
Когда они подъехали к дому Мэриголд, она вышла из машины и дружески пожала ему руку на прощание. Зайти к ней Пол отказался, объяснив, что должен ехать к себе, где у него назначена встреча с коллегами.
— Когда я увижу вас снова? — поинтересовался он.
— О, как только Стефани… — начала Мэриголд.
— Нет, — сказал Пол, и было видно, что он улыбается. — До того, как приедет Стефани. Могу я пригласить вас на ужин?
— Конечно. — Ее голос слегка дрожал — возможно, из-за того, что разговор с Линдли обострил все ее страхи.
Но Пол, скорее всего, не почувствовал ее тревогу, потому что спокойно произнес:
— Тогда в среду? Я заеду за вами на работу.
— Думаю, лучше вам не заезжать за мной. — Она боялась, что Линдли может оказаться в издательстве в это же время.
— Неужели ваши начальники такие самодуры? — Он был изумлен ее ответом. — Тогда давайте встретимся в половине седьмого у бара «Глория».
— Хорошо, — с облегчением согласилась Мэриголд, не обнаружив в своей памяти ассоциаций, связывающих Линдли с «Глорией». — Это будет великолепно. Я обязательно приду.
В свою квартиру Мэриголд вошла в крайне возбужденном состоянии. Страх и надежда смешивались в ее душе, и это было странно и непривычно.
Ей казалось, что, как только она останется одна, сможет оценить события последних двух дней спокойно и беспристрастно и выработать линию поведения, которая позволит ей избежать любых проблем, связанных с Линдли.
Но ничего подобного, конечно, не произошло. Выяснилось, что она не способна принимать мудрые решения, находясь в своей квартире. Это удручало Мэриголд. Она должна что-то предпринять, чтобы Линдли не смог помешать ей дружить со Стефани и Полом. Или, скорее, с Полом и Стефани.
Придя утром в издательство, Мэриголд вдруг почувствовала, что ей там скучно и одиноко. Что хорошего можно найти в накладных, письмах и счетах, когда человек переживает величайшую драму? Но вскоре ей удалось полностью сосредоточиться на работе, и день потек как обычно.
Но все-таки сердце Мэриголд начинало болезненно биться каждый раз, когда открывалась входная дверь. В редкие минуты отдыха она представляла себе, как Линдли входит в офис и требует объяснения ее экстравагантного поведения в отеле.
Она все время вспоминала о предложении Стефани и поражалась, как ее угораздило пойти сюда работать. Каждый час был наполнен тревогой, что придет Линдли, и Мэриголд уговаривала себя держаться мужественно и дать ему достойный отпор.
Когда она уволится, Линдли уже не сможет устроить скандал. Если же он заявится в ее квартиру, там она будет чувствовать себя гораздо свободнее и сумеет управлять ситуацией.
Понедельник и вторник прошли относительно спокойно. В среду все мысли Мэриголд были о предстоящем свидании с Полом, и ей удалось забыть о Линдли.
После обеда курьер — чья наглость в обращении с сотрудниками равнялась подобострастию по отношению к их начальнику — ворвался в кабинет Мэриголд и спросил:
— Босс у себя?
— Да, у себя. — Мэриголд подняла голову от своих бумаг. — Кто к нему?
— Мистер Марн.
— Мистер… Ох!
— Нет, не мистер Ох, — пошутил курьер, считавший себя остроумным. — Мистер Марн. Пожилой господин, похожий на кинозвезду, который пишет книги.
— Я знаю, о ком вы говорите. Сейчас выясню, свободен ли мистер Фостер.
Двигаясь немного неуверенно, потому что ноги не слушались ее, Мэриголд пересекла комнату и открыла дверь в кабинет шефа.
— Мистер Фостер, здесь мистер Марн. Вы его примете?
— Конечно, конечно. Попросите его подождать пять минут. Я сделаю пару звонков, но это ненадолго.
Мэриголд повернулась к курьеру, который находился в поле зрения мистера Фостера и поэтому старался казаться собранным и расторопным. Она очень надеялась, что нежеланный посетитель подождет в коридоре. Но этот замысел был неосуществим. Оставалось только сказать:
— Пригласите его сюда, Тони. Мистер Фостер освободится через пять минут.
Тони вылетел за дверь — и возвратился почти немедленно, сопровождая человека, которого Мэриголд хотела сейчас видеть меньше всего.
Когда дверь за Тони закрылась, Линдли быстро пересек приемную и встал возле стола Мэриголд. Она смущенно разглядывала его и молчала.
— Мэри, куда ты пропала? — Она никогда не слышала, чтобы Линдли говорил таким возбужденным тоном. — Что с тобой случилось, детка? Зачем ты выкидываешь всякие фокусы? Я каждый день ждал твоего звонка.
— Это не фокусы. — Она яростно сопротивлялась нараставшему чувству вины. — У меня просто изменилось настроение. Я ужасно виновата, Линдли. Я… я не могла поступить иначе. Это все.
— Но почему ты не поговорила со мной? Что за манера — улизнуть, не сказав ни слова?
— Я не могу объяснить. — Это было правдой. — Пойми меня, пожалуйста. Я не гожусь для таких вещей, Линдли. Я не девочка на выходные. Я образумилась, если хочешь знать. Я… я ушла.
Мэриголд понимала, что ее напряженный, извиняющийся тон совсем не годится для того хладнокровного монолога, который собиралась произнести. Но она не могла ничего с собой поделать.
Он смотрел на нее полунасмешливо-полувопросительно, и это выражение лица чрезвычайно шло ему.
— Моя дорогая, я не знаю, что тебе сказать. Если ты передумала — это твое дело. Ты только должна была меня предупредить.
Теперь все наконец встало на свои места. И хотя Мэриголд давно уже знала, что он беспринципный донжуан, она с тревогой понимала, что была бы рада ошибиться.
Мэриголд все еще чувствовала их взаимное притяжение. Она старалась не смотреть в его улыбающиеся глаза.
— Извини, — решительно произнесла она. — Больше говорить не о чем. Я не хочу с тобой встречаться.
Мэриголд надеялась, что ее слова не оскорбят Линдли так, как оскорбило ее его поведение.
— Хорошо, Мэри, но как ты сумела убежать? — В его глазах промелькнул испуг. Или это ей показалось?
— Я просто вышла из отеля и отправилась на станцию.
— Но поездов не было.
Конечно, он должен знать об этом! Глупо было врать.
— Ну, если ты непременно хочешь все знать, я… я голосовала.
— И доехала до самого Лондона?
— Да, — с вызовом ответила Мэриголд.
— Тебя довезли до твоего дома?
— Разумеется.
— Ты маленькая лгунья, — изрек он изумленно. — Утром я звонил тебе два раза, но никто не подходил.
