Кейн нахмурился. Наверное, он не любит, когда ему об этом напоминают, подумала она. А помнит ли он тот день, когда они так некрасиво расстались после скандала с Джейсоном?
— Если кто и подвел его, оставил одного, так это его любимая, но очень уж своенравная дочь. Причем после того, как втоптала имя Бувье в грязь.
— Это неправда! — защищалась Шеннон. Она ни в чем не виновата. Пресса сделала ее козлом отпущения. Семья Джейсона была более влиятельной и постаралась, чтобы Шеннон одна ответила за то, чего на самом деле не совершала. Но самое ужасное — ее родной отец был слишком занят и безразличен к ней. Он не хотел замечать, что происходит с его единственным ребенком. — Я ушла лишь потому, что он отказывался признать мое право на собственное мнение. Впрочем, как и ты.
— С одной лишь разницей, — сухо сказал он.
— С какой же?
— Не он вырастил меня.
Шеннон, пригнувшись, будто от удара, отвернулась. Невидящим взглядом она смотрела на миниатюрные домики на берегу Испании, темными силуэтами выделявшиеся на фоне заходящего солнца.
Она не могла вернуться к отцу. К его вечным упрекам, к попыткам руководить ею, следить за каждым ее шагом. Она больше не могла выносить сплетни газетчиков. «Вина» Шеннон заключалась в том, что она увлеклась человеком, который, как она думала, был свободен и любил ее. А Джейсон лишь воспользовался ею. Она не виновата, что сын влиятельного политика был в центре внимания прессы, а история о попытке самоубийства его жены и о том, что та в результате этого потеряла ребенка, оказалась на первых полосах всех газет. Возможно, Шеннон стоило рассказать, как все было на самом деле. Но тогда она предпочла, чтобы ее считали роковой соблазнительницей, а не наивной дурочкой. После этого скандала Ранульф ужесточил свой контроль. Она задыхалась от нехватки свободы и через несколько недель после увольнения Кейна отважилась сбежать из дома.
— Мой отец попросил тебя найти меня? — Шеннон повернулась к Кейну, в ее глазах светилось подозрение. — И привезти домой?
Кейн не отвечал и сохранял невозмутимое спокойствие.
—Так вот оно что! — выдохнула она, всплеснув руками от досады. — Ты снова на него работаешь, да, Кейн? И это яхта моего отца, а не твоя? Я так и думала! — Шеннон не смогла сдержать горький смешок, который вырвался при последних ее словах. В него она вложила всю боль от его несправедливого с ней обращения. — Тебя не пугают деньги Бувье, чье имя вываляно мною в грязи? Тебе много заплатили за то, чтобы ты доставил меня домой?
— Ты до сих пор считаешь себя центром вселенной, да, Шеннон? — язвительно спросил он и подошел к штурвалу. — И что деньги решают все?
— А разве нет? — бросила Шеннон ему вслед. Она была уверена, что деньги значат если не все, то очень многое. По крайней мере для мужчин, которые за ней ухаживали, для так называемых друзей. — Сколько он предложил тебе, Кейн?
Он встал за штурвал и увеличил скорость.
— Сколько бы он ни заплатил, я удвою сумму, — с отчаянием заявила она.
— Откуда у тебя деньги? Месячное содержание папочки? — ехидно спросил Кейн, приподняв одну бровь.
Возможно, он знал больше, чем она предполагала, раз подумал, что она не может себе этого позволить.
— У меня есть кое-что, — сказала Шеннон, повысив голос, чтобы заглушить шум двигателя и плеск воды за бортом. У нее были драгоценности. Картины в Лондоне. Не Моне, конечно, но они тоже стоили денег. Наконец, у нее была машина.
— Не сомневаюсь. — Кейн окинул оценивающим взглядом ее стройное тело, заставив сердце девушки биться быстрее, а щеки — покрыться румянцем.
— Я не это имела в виду! — с жаром возразила она.
— Рад слышать. Какой бы привлекательной ты ни была, не в моих правилах связываться со скандальными знаменитостями лондонского высшего общества. Так что можешь быть спокойна за свою честь. А почему ты думаешь, что твой отец мне что-то предложил? — спросил он до того, как она, оскорбленная его словами, успела что-то возразить.
— Потому что я знаю своего отца. И знаю, что и тебя, как большинство людей, можно купить, если цена будет достаточно высока.
— Шеннон, — сказал Кейн, не глядя на нее, — я боюсь тебя расстроить, но доставка в Барселону обойдется слишком дорого. Ты не сможешь себе этого позволить. Так что, — добавил он, глядя на ее маленькую грудь и надпись, выбитую на ней, — быкам пока придется обойтись без твоей защиты.
— Ты... — Последовавшее ругательство заглушили волны, бьющиеся о борт яхты. — А я-то думала, ты лучше, чем все остальные.
Когда их глаза на мгновение встретились, она увидела в его взгляде немой вопрос, будто ее неожиданное признание сильно удивило его. Кейн быстро отвернулся, сделав вид, что внимательно изучает что-то на панели управления.
— Жаль, что разочаровал тебя, — сказал он.
Борясь со слезами, Шеннон спустилась с верхней палубы и прошла в салон. Она устало опустилась в глубокое кожаное кресло. Ему было жаль разочаровывать ее. Что ж, ей тоже жаль.
Она всегда восхищалась Кейном и даже немного завидовала его искренности, его нежеланию подчиняться чьей бы то ни было воле. И она действительно была расстроена, узнав, что он - такой же, как все.
Почему? — спрашивала она себя. Потому что задеты ее давние чувства к нему? Потому что человек, которым она восхищалась, которого любила с семнадцати лет, оказался совсем не таким? И все же Шеннон, несмотря ни на что, была потрясена исходившей от него мощной сексуальностью.
Хотя Шеннон прекрасно понимала, что неинтересна ему. Она была для него лишь богатой испорченной девчонкой, за возвращение которой в Лондон ему пообещали заплатить кругленькую сумму. Он ничего не знал ни о ней, ни о ее мечтах, надеждах...
Она яростно перелистала глянцевый журнал и, не читая, бросила его на диван. Кейн абсолютно ничего не знал о ней. Ну и что ж! Пусть ничего и не узнает.
Кейн обернулся и увидел, как Шеннон спускается по трапу. Но он не увидел слез в ее глазах, той боли, которую причинили ей его слова.
Она сказала, что всегда считала его лучше остальных. Это удивило Кейна и польстило его самолюбию. Он-то думал, что она невысокого о нем мнения. И теперь, после ее признания, почувствовал себя последней сволочью. Он осуждал Шеннон не потому, что все остальные делали это. Кейн вообще не привык верить слухам. Просто он видел, что она сбилась с пути, ему не нравился тот сумасшедший образ жизни, который она вела. Каждый имеет право на то, чтобы его выслушали. Даже преступник. А он не дал ей возможности сделать это. Наверное, следовало оставить девушку в Барселоне, не вмешиваться в ее жизнь и не навязывать свою точку зрения. А вдруг с ней что-нибудь случилось бы? Он себе никогда бы этого не простил.
Возможно, Шеннон права, обвинив Кейна в том, что его соблазнила выгодная сделка, которую предложил Ранульф Бувье. А если бы она узнала, что предложил ее отец за то, чтобы Кейн привез дочь домой (он отверг это предложение сразу и без всяких сожалений), без всяких раздумий прыгнула бы за борт.
