— Своей двоюродной сестре, которая по моей вине не могла иметь детей, и, как я думала раньше, любящей супружеской паре.
— Ясно. Но на самом деле все не так, и теперь ты испытываешь совсем другие чувства, правда?
— Да, конечно.
— И я не исключение… — Он помолчал задумчиво. — Я люблю этого ребенка. И он не виноват во всей этой неразберихе. Будь я проклят, если, став отцом, потеряю его. Господь знает, как долгие годы мы с Лореттой пытались завести ребенка тем или иным способом. Я хотел иметь детей и до сих пор хочу этого. Но самое главное — вот… Смотри!
Том вытащил из заднего кармана джинсов старый кожаный бумажник коричневого цвета, открыл его и кинул Джулии.
Это было семейное фото — фото большой семьи, семьи Тома: он сам, семеро его братьев и родители — темноволосая, немного усталая, но все еще красивая женщина почти без косметики, но озаряемая внутренним светом счастья, и слегка сутулый мужчина с седыми висками.
Все они были удивительно похожи друг на друга — сильные, темноволосые, красивые. Джулия нашла среди них Тома. Он и его братья замерли в разнообразных картинных позах борцов: готовые дать отпор противнику, белозубые, растрепанные, с горящими глазами, с хорошо накачанными мышцами, на губах замерли грозные выкрики; они радовались так искренне, что их нельзя было заподозрить в обмане. Чувствовалось, что всех их связывает нечто большее, чем родственные узы, — а именно любовь и дружба.
Фотография говорила о любви так просто, понятно и в то же время нелогично, вызывая непременный ответный отклик, что Джулии вдруг очень захотелось быть на этом снимке рядом со всеми, иметь уютное местечко в семье, похожей на эту. Отчасти это желание возникло у нее из-за того, что она слишком рано потеряла отца, а мать с головой погрузилась в новую беззаботную жизнь. О чем Джулия сейчас думала? Наверное, о том, что фальшивый брак все равно не сделает ее полноправным членом его семьи.
— Восемь детей, — сказал Том уверенно, спокойно. — И всех нас любили, все мы были желанными, нас защищали от напастей и безгранично верили в нас.
— Вы очень похожи друг на друга, — тихо произнесла она.
— Знаю. Все дело в генетическом наследии. Нет никого, кто бы сомневался в том, что мы братья, а наши родители — это наши родители. Я рос, ощущая себя причастным к этой семье, прекрасно зная, кто я такой. Я отнюдь не утверждаю, что это чувствует или должен чувствовать каждый человек, но меня не покидало это ощущение. И я хочу, чтобы мой ребенок испытал нечто подобное. На меньшее я не согласен ни при каких обстоятельствах!
— Но ведь ты не считаешь, что брак — это единственный бескомпромиссный выход из положения?
— А что ты, собственно, имеешь против меня, Джулия?
Том и Джулия в упор посмотрели друг на друга. Это продолжалось всего лишь мгновение, потом оба поспешили отвести взгляд. И тут Джулия поняла, что главной причиной заключения брака, возможно, является их физическое влечение друг к другу. Это неожиданное открытие стало для нее настоящим шоком. Сейчас это чувство пробежало между ними как электрический ток, а на самом деле оно возникло намного раньше, просто Джулия не осознавала этого.
Из всех причин, объясняющих эмоциональную напряженность, возникшую между ними, эта была самой невероятной. Скорее всего, физическое влечение стало результатом их эмоций, убеждала она себя. Это так же нереально, как и замужество.
— Собственно, ничего… — растерянно начала она, чувствуя себя как рыба, попавшаяся в сеть.
— Послушай, — он пристально смотрел на нее своими черными глазами, — мне нужно нечто большее, чем просто навещать ребенка по выходным от случая к случаю. Я хочу принимать активное участие в жизни моего ребенка, хочу получить официальный статус отца. — Том посмотрел на ее живот, пока еще плоский и гладкий. — Но больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы он или она вошли в мою жизнь, — продолжал он. — Мне бы хотелось любить, познавать мир и расти вместе с малышом. Я хочу, чтобы мой ребенок стал членом моей большой семьи. Навсегда. И поэтому я готов жениться и делить с тобой этот дом, по крайней мере до тех пор, пока не родится малыш. К тому же беременность — трудный период в жизни каждой женщины, она нуждается в поддержке, с чьей бы стороны она ни исходила. Почему бы не принять ее от меня?
Джулия рассмеялась, но смех получился неуверенный. И это все, чем она могла ему ответить. Ситуация была такой…
— Ты права, — мягко сказал он, не сводя с нее глаз. — Это безумный шаг. Но, в конце концов, и сама ситуация из ряда вон выходящая, не так ли? Трудно себе представить, чтобы кто-то однажды утром проснулся и решил: «Думаю, когда-нибудь мне захочется зачать ребенка от человека, которого я совсем не знаю». Ты согласилась на эту авантюру, полагая, что тем самым поможешь своей близкой родственнице, которая однажды помогла тебе слишком дорогой для себя ценой, но ты и не подозревала, что она лгала тебе с самого начала. Здание, которое ты построила на собственной уверенности, вдруг исчезло, словно его стерли с грифельной доски. Что касается меня, то еще несколько часов назад я сказал бы, что вряд ли смогу когда-нибудь стать отцом, так как обстоятельства сложились не лучшим образом. Я не собирался снова жениться, так как знал, что не испытаю больше того юношеского волнения, которое я ощущал в день нашей свадьбы с Лореттой. Мне тогда было двадцать, а ей — восемнадцать. И если то, что нас связывало, можно назвать любовью, значит, сейчас я хочу жениться отнюдь не по любви.
— И несмотря на это, ты предлагаешь мне выйти замуж?
Ей казалось, что она придумала остроумный ответ и убедительный довод против его сумасбродного предложения. Он воспринял его иначе.
— Что ты имеешь в виду? — задумчиво спросил он. — Я действительно считаю, что это самый удачный выход из положения: никаких неоправданных ожиданий и обманчивых чувств, только обоюдное обязательство уважать друг друга и хотя бы попытаться жить вместе. Мы должны помнить о своих обязательствах перед ребенком.
— Ты считаешь, этого будет достаточно?
— В нашей жизни произошли серьезные изменения. Пусть все идет своим чередом до тех пор, пока не родится малыш. Брак по расчету — кажется, так это называется? Никакого секса и совместных счетов в банке, но все остальное мы делим на двоих. Мы составим официальный юридический документ, а после рождения ребенка пересмотрим наше соглашение.
Джулия молчала. Он говорил серьезно.
— Но если у тебя есть кто-то… — неожиданно добавил он.
— У меня никого нет, — сказала она, пожалуй слишком поспешно. В этом заключалась еще одна причина, почему она уехала из Калифорнии.
Решение порвать с Риком Лэвисом было хоть и правильным, но довольно болезненным. Сам Рик был против этого. А что было делать, если он спал со своей секретаршей? У Джулии на этот счет было свое мнение. Теперь этот неприятный эпизод стал частью прошлого, но все-таки оставил в ее душе незаживающую рану. В целом она разделяла цинизм Тома в отношении пылкой юношеской любви. Весь вопрос состоял в том, разделяет ли она его веру в то, что брак на основе изложенных им принципов может просуществовать больше месяца.
