— А во-вторых, моя смена закончилась. Именно поэтому я и просил вас подождать пять минут.
Диана посмотрела на часы. Две минуты первого. В машину она села в половине одиннадцатого. Где же ее носило столько времени и каким чудом ей удалось избежать аварии или несчастного случая? Неожиданное предложение полицейского показалось ей весьма разумным. А вот его мотивы силами разума объяснить было куда сложнее.
— С каких это пор полицейские оказывают эскорт-услуги?
— Таким очаровательным молодым леди, как вы, грех не помочь.
— И часто вы помогаете? — Диана прикусила язык, испугавшись своей предвзятой, обвинительной интонации. В конце концов она ведь не собирается заводить с ним интрижку!
— Впервые. — Он откашлялся. — Так я могу вас доставить до дома?
— С чего вы взяли, что я еду домой?
— Вы плачете. Когда я чем-то расстроен, то тороплюсь в свою берлогу — подальше от любопытных глаз.
Он с такой точностью передал чувства Дианы, что она сдалась.
— Хорошо, садитесь в машину.
Однако Робинсон не пошевелился.
— В чем дело? — осведомилась Диана.
— Я должен сесть за руль.
— Должен? — язвительно переспросила она, выразительно вскинув брови.
— Не могу допустить, чтобы вы попали в аварию. Пересядьте, пожалуйста, на пассажирское сиденье, а я поведу машину.
— Вы всегда так настырны и самоуверенны?
Он едва заметно улыбнулся и кивнул.
— Не знаю, почему я соглашаюсь… — Диана вздохнула и распахнула дверцу. Выйдя из машины, она отметила, что больше не плачет. — Вы словно загипнотизировали меня.
Полицейский занял место водителя и с интересом осмотрел панель управления. Диана села на переднее сиденье. Молчание затягивалось, но никто не решался заговорить первым. Робинсон не выдержал:
— Меня зовут Эммет.
— Очень приятно. Мое имя вам уже известно.
— Диана — красивое имя. Позволите мне вас так называть?
— Вы держите в руках руль моего автомобиля и спрашиваете, можете ли называть меня по имени? — Диана усмехнулась. — Надеюсь, вы не рассчитываете попасть в мой дом на чашку кофе.
— Если честно, то я был бы счастлив. — Словно оправдываясь за бестактность, Эммет добавил: — С утра маковой росинки во рту не было.
— Я подумаю, — уклончиво ответила Диана, завороженно глядя на мускулистые руки Эммета, крепко державшие руль.
— Куда ехать?
— Кроу-драйв, шестнадцать.
— Одна живете?
— Да, а что? — довольно агрессивно отреагировала Диана.
— Ничего. Просто спросил, — опешил от ее неожиданной грубости Эммет.
— А вы?
— Что я?
— Где вы живете? Ваше семейное положение меня не интересует.
— В самом деле? — Эммет лукаво прищурился и назвал свой адрес.
Диана удивилась тому, что ее новый знакомый живет в Сохо, однако предпочла не вдаваться в подробности. Задавая личные вопросы, всегда будь готов ответить на подобные и сам.
— Чем вы занимаетесь? — пытаясь поддержать угаснувшую беседу, спросил Эммет.
— Уже ничем.
— Вы плакали, потому что лишились работы? Это не повод для слез.
— Я плакала потому, что лишилась не только работы, но и мечты.
— У вас появятся новые мечты.
— Меня и старая устраивала.
— Я не любитель кактусов, — заметил Эммет.
— Это вы к чему?
Эммет казался Диане все более привлекательным и все более странным. Уж не сумасшедший ли он? Может быть, самое время звать на помощь? Только вот кого? Представитель полиции и так рядом с ней.
— К тому, что ваши колючки мне нравятся.
— Какие еще колючки? — Диана осмотрела салон автомобиля. Не обнаружив, никаких колючих или острых предметов, она прямо спросила: — Признайтесь, вы ненормальный?
Настал черед Эммета удивляться и недоумевать.
— Вообще-то на здоровье не жалуюсь, но так ведь говорят все сумасшедшие, не так ли? — Диана кивнула, и он продолжил: — Я говорил о ваших ответах. Они такие колючие, как шипы розы или иголки кактуса. Вы всегда так себя ведете?
— Простите. Вообще-то обычно я другая.
— Значит, мне сегодня просто не повезло.
— Как и мне. — Диана печально вздохнула.
— Тогда предлагаю нам обоим радоваться нашей встрече. По крайней мере одно хорошее событие за день. Что касается меня, то я очень… очень рад нашему знакомству.
Диана ничего не ответила, хотя в глубине души тоже радовалась случайному знакомству. Жаль, что оно не сулило никаких перспектив. Вот если бы Джосер-старший обладал внешностью и молодостью Эммета, сохранив при этом свое влияние и капитал… Мечтать не вредно, тут же мысленно осадила себя Диана.
— Остановите здесь, — попросила Диана, когда автомобиль поравнялся с ее подъездом.
— Ну так я могу рассчитывать на чашку кофе?
Располагающая к доверию улыбка Эммета склонила Диану к принятию положительного решения. Мужское общество всегда поднимало ей настроение, а сегодня это требовалось как никогда. Пусть Эммет Робинсон не дотягивал до «идеального партнера» по классификации Дианы, но вполне соответствовал «классному парню».
— Предупреждаю: у меня жуткий бардак. И это не кокетство. Так что берегите ноги и… мои чемоданы.
— Вы собираетесь уезжать? — не скрывая разочарования, спросил Эммет, коснувшись ее руки, чтобы вернуть ключи от машины.
— Уже нет. Радуйтесь, — огрызнулась Диана, неожиданно ощутив прилив необъяснимой радости. Обжигающее тепло руки Эммета коснулось ее пальцев, а затем хлынуло по венам, наполняя все тело звенящим жаром волнения. Диана отдернула руку. — Пойдемте уж. Что с вами делать?
5
Район Уолл-стрит сильно отличался от театрального Бродвея. Многочисленные небоскребы, подпиравшие небо, величественное здание биржи, пилястры и колонны импозантного муниципалитета неизменно настраивали на деловой лад. Если во многих городах Европы линию горизонта по-прежнему определяют шпили и колокольни соборов, то в Нью-Йорке на их месте давно оказались постройки бизнес-центра — «храмы торговли».
Именно так прозвали знаменитый небоскреб Вулворт-билдинг, построенный владельцем сети магазинов «Все за 5 и 10 центов». Насмотревшись во время поездки по Европе на французские соборы, он пожелал получить их некое подобие в здании собственной компании. Архитектор послушался и даже придал внутреннему пространству центрального холла вид храмового свода с нефами, украсив их мозаичными аллегориями на тему труда и процветания, а среди обильного готического декора наружных стен поместил скульптурку самого Вулворта, скрючившегося за подсчетом тех самых пятицентовых монет, из которых он и сколотил состояние.
