— Я согласна.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Спустя полтора часа Шариф стоял в тени дома Маккиннесов и слушал, как Джеслин поучает и наставляет Уилла. Если бы он сейчас ее не слышал, то не поверил бы, что она может быть такой безжалостной и строгой. Мальчик стоял, понурив голову, и молчал.
Тем временем Джеслин говорила Уиллу, что ей известно, кто на самом деле виновник чрезвычайного происшествия в школе, и что у него огромные неприятности. Если он не желает расстраивать мать и хочет получить менее серьезное наказание, чем заслуживает, ему следует немедленно вернуть украденные вещи в школу и извиниться перед родителями Аарона и своим другом.
Через двадцать минут она вернулась к машине, неся стопку бумаг.
— Не сказать, что ты особо с ним церемонилась, — заметил Шариф.
— Хорошо, его отца не было в доме. Я постараюсь, чтобы он ни о чем не узнал. А насчет церемоний… Я была огорчена и сердита и дала ему это понять, — устало ответила Джеслин, садясь в машину. — И предупредила его, что если он не подумает над тем, что совершил самое настоящее преступление, и выкинет что-нибудь подобное еще раз, так легко он больше не отделается. Конечно, если Уиллу наплевать на всех, включая мать, которая за него переживает, тогда другое дело. Если же ему это не безразлично, он задумается. — Она тяжело вздохнула. — Мне пришлось поговорить с ним жестко и откровенно, и еще неизвестно, для кого этот разговор был легче.
— Ты все сделала правильно. Парнишка, конечно, не дурак и поймет, каких наломал дров, а ты только что уберегла его от клейма преступника, от которого он бы никогда не избавился.
— Уилл парень не глупый. Именно поэтому я пыталась внушить ему то же самое. Надеюсь, что мои слова не пропали даром. — Выглянув в окно, Джеслин поняла, что они покидают город. — Куда мы едем?
— В Дубаи. Мы переночуем в отеле, а завтра вылетаем.
— Но мои вещи…
— Я послал курьера к тебе в квартиру. Ты оставила чемоданы у двери.
— Думаю, глупо спрашивать, как он проник внутрь. Надеюсь только, что он хотя бы дверь за собой закрыл.
По губам Шарифа скользнула едва заметная улыбка.
— Тебе не о чем волноваться.
Джеслин закрыла глаза, сожалея о несостоявшемся отпуске. Теперь вместо того, чтобы загорать на пляжах и скатываться с гор на лыжах, ей предстоит работать. Вспомнив об Аароне и Уилле, она воспрянула духом. Ее отпуск стоил того, чтобы не омрачать даже еще не начавшиеся каникулы двух мальчишек и огорчать их семьи. Она отдохнет в следующем году. К тому же вряд ли работа репетитора потребует от нее стольких сил, как работа в школе.
— Ты, наверное, голодна.
Низкий голос Шарифа удивительно вписывался в роскошь салона, погруженного в полутьму, и таил в себе опасность. Впрочем, как и сам обладатель этого голоса.
По телу Джеслин пробежали мурашки. Почему он так настойчиво стремился заполучить на лето именно ее, когда вокруг полно квалифицированных преподавателей, которых, в отличие от нее, ему бы не пришлось так долго уговаривать? Девушка не могла догадаться, что он задумал, а по непроницаемому лицу Шарифа прочесть что-либо было невозможно.
Джеслин постаралась забыть, что следующие десять недель ей предстоит жить в доме Шарифа, которого она безумно любила. То, что у него было трое детей, ничего для нее не изменило. Ей следовало бояться не Шарифа, а своих чувств к нему.
— Джеслин?
Она вздрогнула, осознав, что, занятая своими мыслями, так и не ответила на его вопрос.
— Нет, я не голодна. Но я ничего не знаю о работе, на которую согласилась. Ты так и не рассказал, в чем она будет заключаться.
— Расскажу, но только после того, как мы поужинаем. Я не верю, что после всего, что на тебя сегодня свалилось, ты не голодна. И не спорь со мной, — сказал он, прежде чем она успела открыть рот.
Джеслин благоразумно решила, что не стоит препираться из-за пустяка.
— Ладно, но почему бы тебе не начать рассказывать прямо сейчас? Нам пока все равно нечем заняться. Итак, сколько детей я буду учить?
— Троих.
— Мальчики, девочки? И главное, они говорят по-английски? Мой арабский сгодится для базара, но никак не для преподавания.
— Все три девочки, — неохотно, как показалось Джеслин, ответил Шариф. — Тебе не стоит волноваться. Они говорят на двух языках.
— Уже хорошо, — кивнула Джеслин. — Что-нибудь еще, что мне следует знать?
— Завтра ты сама все увидишь, — коротко сказал он.
Что-то в его голосе подсказало Джеслин, что вопросы в самом деле лучше отложить. Она откинулась на сиденье и стала вспоминать, что ей известно о Сарке. В общем, совсем немного. Она была там только однажды на похоронах Аман. Это был не тот повод, чтобы осматривать достопримечательности. Она улетела сразу после похорон, и единственное, что ей запомнилось — это палящее солнце родины Шарифа.
Джеслин не заметила, как задремала, а когда выглянула в окно, увидела, что они уже въехали в город и направляются в сторону Джумериа-Бич — вотчину богатых, красивых и знаменитых. За шесть лет, что девушка прожила в Эмиратах, она крайне редко посещала этот район, который отпугивал своими запредельными ценами всех, кто не принадлежал к кругу избранных.
Когда лимузин свернул на частную подъездную дорожку к «Бурдж-аль-Араб», по мнению многих, самого дорогого и роскошного отеля в мире, Джеслин повернулась к Шарифу:
— Мы будем ужинать здесь?
— И переночуем. У меня тут личные апартаменты.
— Мило, — выдавила из себя Джеслин. С другой стороны, кто бы сомневался, что Шариф согласится на что-нибудь попроще. Вряд ли он подозревает о существовании такого глагола как «экономить».
Внутреннее убранство отеля словно было списано со сказок «Тысячи и одной ночи», дополненное последними техническими достижениями и дизайнерскими разработками; персонал был предусмотрителен и вежлив, но Джеслин, не привыкшая к такому вниманию, чувствовала себя неловко. При мысли о том, что эту ночь ей придется провести в одном номере с Шарифом — как бы ни велики были его апартаменты, — она нервничала еще больше.
— Я заказал для тебя отдельный номер, — словно догадавшись о причинах ее скованности, сказал Шариф. — Тебя туда проводят. — Он кивнул и в сопровождении охраны направился к лифту.
— Мой багаж…
— Он уже на месте, мадам, — почтительно ответил ей один из администраторов и предложил следовать за ним.
Вместе с ними в лифт зашла молодая девушка, чье лицо было скрыто вуалью.
— Ваша личная горничная, мадам. Его высочество ждет вас на ужин через полчаса. Мина покажет вам дорогу в ресторан.
У Джеслин едва хватило времени, чтобы принять душ, расчесать волосы и переодеться в простую черную юбку с шелковой блузкой жемчужного цвета.
