Однажды леди из Бангора
Легла в каюте отдыхать.
И вдруг со шканцев закричали:
«Быстрее простыни[1]поднять!»
Бедняжка наша подскочила,
Не может ничего понять.
Остальные лесорубы загоготали над своими тарелками, а стоявший над очагом повар метнул на Джека злобный взгляд. Ухмыляясь во весь рот, Джек достал из кармана мертвого таракана и, подняв его над столом, громко крикнул:
– Эй, французишка, как я вижу, сегодня ты положил в бобы мясо!
Лицо повара налилось кровью.
– Sacrebleu![2]– завизжал он. – Ты гнусный обманщик, Макхью! У меня чистая столовая!
Джек печально покачал головой.
– В жизни не видывал такого жесткого мяса! – заявил он, потрясая куском свинины. – Помните лошадь, что на прошлой неделе сломала ногу в санях? Сдается мне, что от этого мяса попахивает той самой кобылкой.
– Черт возьми, французишка, – подхватил Пиг, – ты что же, откопал эту старую клячу?
Поваренок, стоявший у плиты, тихо захихикал, но тут же получил от шефа увесистую затрещину и отлетел к стене. С показным спокойствием и ледяной яростью в глазах повар взял в руки топорик для рубки мяса и медленно направился к началу стола – туда, где давал свой спектакль Сильвер Джек. В столовой повисла напряженная тишина, смолкло даже позвякивание ножей и вилок.
Джек нарочито небрежно скатал и зажег папиросу, делая вид, что не замечает нависшего над ним разъяренного повара. И тут сидевшие за столом дружно ахнули. Топорик пролетел перед самым носом Джека, обрезал горящий кончик его папиросы и, разрубив на две части свинину вместе с оловянной тарелкой, на полдюйма воткнулся в стол.
– Вот видишь, Макхью, мясо совсем не жесткое, – спокойно сказал повар и двинулся обратно к плите.
Сильвер Джек сидел, скосив глаза к обрубленной папиросе, торчавшей у него изо рта. Лесорубы уставились на него с ожиданием.
– И ты ему это спустишь, Джек? – прошептал Пиг.
Джек, слабо ухмыляясь, оглядел зрителей.
– Я не собираюсь связываться с чокнутым французом, у которого в руке топор. – Он встал. – Пошли, Пиг. Нам пора ехать. Сперва зайдем в магазин и расплатимся за покупки.
В магазине лесозаготовительной компании продавались табак, спички, одежда, топоры и прочие вещи, нужные лесорубам. Стоимость всех покупок записывалась и вычиталась из их заработка в конце весеннего сплава. Но Джек и Пиг уезжали раньше времени, поэтому должны были расплатиться сейчас.
– Сколько я должен компании, мистер Инкслингер? – спросил Джек у очкастого продавца.
– Ты потратил на покупки восемнадцать тысяч семьдесят пять долларов, Джек, – ответил тот.
Пиг присвистнул от удивления.
– Не слабо, Джек!
Во время рабочего сезона лесорубы были предельно бережливы, зато потом просаживали весь свой годовой заработок, устроив одну большую попойку в Сагино или Бей-Сити.
– Не бери в голову, Пиг! Руки-ноги на месте, значит, заработаю еще. Дайте-ка мне упаковку сигар и прибавьте к общему счету, – сказал Джек продавцу.
Расплатившись, они сели в почтовый дилижанс и поехали на железнодорожную станцию.
– Ну держись, компания «Робертс ламбер», мы едем!
Сильвер Джек и Пиг Айрон Сэм прибыли в лагерь Робертса вечером накануне большого состязания по бирлингу. Этот зрелищный и полезный вид спорта помогал лесорубам оттачивать мастерство перед весенним сплавом.
Бирлинг, или катание на бревнах, начинался как незатейливое развлечение сплавщиков. Когда нечего было делать, двое становились на противоположных концах плавучего бревна и пытались сбросить друг друга в реку. С годами это состязание усовершенствовалось, обросло множеством тонкостей. У каждого опытного игрока были свои излюбленные уловки. Перед началом соревнований участники часами осматривали бревно, изучая его особенности. Сосновые бревна крутились быстрее, чем еловые. Кедровые плыли по воде с исключительной скоростью, а бревно со снятой корой было скользким, как облитый жиром поросенок.
Приятели-лесорубы провозгласили Сильвера Джека Макхью чемпионом болота по бирлингу. Он обладал значительным весом, невероятно сильными ногами и проворством кошки.
Неделя до весеннего сплава была для лесорубов временем безделья. Они слонялись по лагерю, спали, играли в азартные игры, пили и рассказывали байки, собравшись в кружок у барачного костра. При этом работники каждый день практиковались в бирлинге в речной бухточке недалеко от лагеря.
Утром, на второй день после приезда Сильвера Джека и Пига Айрона Сэма в лагерь Робертса, их пригласили принять участие в состязании по бирлингу.
– Мы вступим в игру, когда закончатся предварительные соревнования, – беспечно бросил Джек, – когда мужчин отделят от мальчишек.
Они с Пигом сидели на ступеньках барака, потягивая крепкий тоник и развлекая поварят жуткими рассказами о драках в пивных, заторах сплавного леса и публичных домах. Часов в восемь с реки донеслись бурные возгласы и рукоплескания.
– Кажется, нам пора, – сказал Джек, затыкая бутылку пробкой.
По дороге он скатал папироску и отдал Пигу свой вещевой мешок.
– Сильвер Джек идет! – радостно завопили зрители.
– Как раз вовремя! Пусть сразится с нашим новым чемпионом!
Джек снисходительно улыбнулся:
– Где же он, ваш чемпион?
Ему показали на стройную фигурку, стоявшую в окружении лесорубов в другом конце бухты.
– Вон тот, маленький.
У Джека отвисла челюсть, и он в крайнем изумлении посмотрел на Пига.
– Глазам не верю! Да этот недомерок – как чахлый кустик в дубовом лесу.
– Че-ерт! – засмеялся Пиг. – Слушай, Джек, ты же его просто сдуешь с бревна!
Остальные лесорубы тоже захохотали, но в их смехе был скрытый подвох, не замеченный Джеком и Пигом.
– А ну-ка задай ему, Сильвер Джек! – кричали они, подстрекая к бою.
Когда Джек и «малыш», как снисходительно окрестил он соперника, встали лицом к лицу по оба конца кедрового бревна, Макхью удивился еще больше. Мальчишка был не выше пяти футов восьми-девяти дюймов, и хотя свободные брюки и рубашка скрадывали фигуру, было видно, что у него тонкие руки и ноги. Вообще этот молодой человек с гладкой кожей и тонкими чертами лицами казался каким-то женственным.
– А он симпатяга, правда, Джек? – фыркнул Пиг.
– Ну, ребята, приготовились! – крикнул судья. – На старт, внимание, марш!
