Открыв глаза, она сначала не припомнила ничего. Потом обрывки воспоминаний и впечатлений стали проноситься перед ее внутренним взором, и вот уже она вновь танцует, разговаривает, и все услышанные вчера речи — вновь будто звучат у нее в ушах. Вошла горничная, помогла ей одеться, и девушка спустилась к завтраку.
— Ах, ты уже проснулась? — Прасковья Антоновна сидела за столом и пила свой кофе.
— Да, тетушка. — Саша села за стол и взяла предложенную теткой чашку с кофе.
— Матушка твоя еще почивать изволит. С непривычки, должно… Вы, поди, в деревне-то у себя с курами спать ложились? Да и то сказать, что вечером в деревне делать…
— Да, мы рано обычно почивать отправлялись. А матушка — та раньше всех.
— А вы с сестрою?
— Мы с Ксенией обычно засиживаемся дольше всех, — ответила Александра.
Некоторое время они молча пили кофе, но это одиночество долго не продлилось. Дверь распахнулась и в комнату величаво прошествовала Анна. За нею следом вошла и Ксения — бледная и сонная. Обе девушки сели за стол.
— А где маменька? — спросила Ксения, ни к кому персонально не обращаясь.
— Их высокородие еще почивают, — отвечая слуга, вошедший вслед за девушками.
— А-а, — протянула Ксения.
— Что визитные карточки? Кто-нибудь приезжал? — спросила Анна.
— Да, душа моя, — отвечала ей Прасковья Антоновна. — Полагаю, там не только для тебя, но и для Александры и Ксении карточки оставлены. Был и князь Владимир.
Анна покраснела и занялась разливанием кофе по чашкам: кузине и себе.
— Что же он еще сказал? — несколько погодя произнесла она.
— Ровным счетом ничего особенного. Оставил карточку и уехал. Сказал, впрочем, что будет нынче в Летнем саду, — ответила ее маменька.
— Кто еще был? — продолжала дочь.
— Барон Пален, Багряницкий, потом еще, как бишь его… Все время забываю… Федор Алексеевич! И Настасья Прокофьевна была также. Просила непременно заехать на чай этими днями…
— А кто такой Багряницкий? — спросила Ксения.
— Дворянин, но не очень богатого, хотя и старинного рода. Служит. А также пишет стихи, даже ими зарабатывает.
— Поэт? — спросила Саша.
— О да. И недурной, — ответила Прасковья Антоновна. — Денег, правда, это много не приносит, однако многие им восхищаются, — прибавила она.
— Тщеславен… — презрительно бросила Анна. — Пусть принесут визитные карточки! — велела она тут же, слегка кивнув головой слуге.
Он тут же отправился выполнять ее приказание.
— Кстати, нам непременно надо быть с визитом у графини Мятлевой. Ее сиятельство, полагаю, завтра принимает.
— Мария Николаевна была вчера необычайно к нам любезна, — процедила Анна. — Пригласила кузин…
— Да, это так, — согласилась ее матушка. Поэтому нам завтра надо быть у нее. Готовьтесь с утра. И еще несколько визитов сделаем.
Тут внесли поднос с визитными карточками и поднесли его Анне. Та начала их перебирать:
— Интересно…
— Что, душа моя? — Прасковья Антоновна улыбнулась дочери.
— Князь оставил карточки для всех. Как это мило… — ответила Анна.
— Он воспитанный человек и ни в коем случае не пренебрег бы этикетом, — ответила ей мать.
— Полагаете, что это из вежливости? — спросила Анна.
— Несомненно, из вежливости.
— Неужели Владимир Алексеевич оставил для нас карточки? — Ксения была изумлена. — Послушай, Саша, я никак не ожидала. Дай мне его визитную карточку, Анна, — обратилась она к сестре.
— Возьми. Тут, кстати, еще для тебя есть.
Ксения оживилась, всю сонливость ее как рукой сняло:
— Скажите пожалуйста! Никак не ожидала, что… Такой успех, и в первый же день… — бормотала она, разглядывая квадратики картона с тиснением и позолотой. — И даже князь… Сашенька, а тебе не интересно?
Саша только улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Вы, должно быть, сестрица, презираете все это? И считаете светские обычаи глупыми и скучными? — спросила Анна, повернувшись к кузине. — Хотите прослыть странной?
— Нет, что вы… — смутилась Саша. — Вовсе нет! Но просто я не понимаю… Меня это вовсе не так радует, как Ксению… Может, я еще слишком мало живу в столице, чтобы понять все тонкости этикета…
— Да, верно, вы не понимаете, — сухо отрезала Анна и вернулась к своему кофе.
— Ну-ну, не ссорьтесь, — примирительно сказала Прасковья Антоновна. — Сашенька, возможно, этого не понимает… Зато Ксения у нас большая ценительница светских знаков внимания. Я так даже думаю, что она начнет собирать свою коллекцию, и довольно скоро ее наполнит!
— Ах, я буду так счастлива, если к этим визитным карточкам прибавятся новые в самом скором времени.
Прасковья Антоновна рассмеялась.
— Однако что же это ваша маменька не спускается? Пойду к ней, разбужу ее. Негоже так долго спать, даже и после бала…
Сонцова легко поднялась и вышла из комнаты, сопровождаемая низким поклоном слуг.
Чуть позже на прогулку собрались только Александра и Ксения. Анна ехать отказалась. Она закрылась у себя в комнате и заявила, что у нее болит голова.
— Это она просто злится, — сказала Лиза Ксении.
Они втроем сидели в чайной комнате и ожидали Прасковью Антоновну.
— На что же она злится?
— Из-за визитных карточек. Она никак не ожидала, что князь уделит всем равное внимание. Вам, как и ей, — ответила Лиза.
— Вот еще! Злится… — пробормотала Ксения.
— С вами поедет матушка, — сказала Лиза. — И Лукерья Антоновна.
— Как хорошо! — обрадовалась Ксения. — Тетушка уж верно расскажет что-нибудь интересное. А кузина Анна дулась бы всю дорогу и все бы только портила…
— Перестань, Ксения! — одернула ее Саша. — Что ты такая злая?
— Я просто не понимаю, отчего мы в такой немилости у сестрицы Анны? Ежели б она приехала к нам гостить, разве б мы так себя повели?..
— Тихо, тихо! — одернула сестру Саша.
В комнату вплыла Прасковья Антоновна. Следом за ней вошла и ее сестра.
— Ну, племянницы, готовы ли вы? — спросила Сонцова.
— Да, тетушка! — бодро ответила Ксения и резво вскочила. — И просто в нетерпении! Куда мы поедем?
— В Летний сад. — И все четверо вышли из комнаты.
Саша, обернувшись, помахала Лизе рукой. Та скорчила печальную гримасу: ей предстояли занятия с гувернанткой вместо прогулки с кузинами. Последними фразами, донесшимися до Лизы, были:
