Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
Я поставила свою так и не тронутую рюмку на стол и, собравшись с духом, приступила к тяжелым объяснениям:
— Понимаете ли, Елизавета Андреевна, дело тут не совсем обычное. В общем…
— У вас ничего не получилось? — перебила она меня, как бы заранее разочаровываясь.
— Да нет, работу я выполнила, но лучше и впрямь, наверное, если бы ничего не получилось.
— Я вас не совсем понимаю.
— Короче, — окончательно решилась я, — вы хотели посмотреть на свою соперницу, предпринять какие-то шаги к примирению с мужем, постараться исправить ситуацию. Но! Но боюсь, что вам это будет не под силу.
— Понимаю, — грустно покачала головой Елизавета Андреевна, — я гожусь ей в матери.
— Нет, не в том дело. Дело в том, что это не соперница. Это — соперник!
— Простите, что?
— Мужчина это, вот что. Правда, в матери вы и ему сгодились бы, — горько усмехнулась я, ожидая инфаркта Елизаветы Андреевны.
Но никакого инфаркта не последовало. Я не заметила на ее лице даже удивления.
— Мужчина? — пожала она плечами и слегка улыбнулась.
Я подумала, что она не совсем меня поняла, и решила объяснить ей доходчивее:
— Да, молодой мужчина. Это означает, что ваш муж гомосексуалист.
— Правда? — как-то радостно выдохнула Елизавета Андреевна, но, видя мое недоумение, поспешила растолковать причину своей радости: — Вы удивлены, что меня это не шокирует, а даже наоборот? А я вам вот что на это отвечу: то, что вы мне сказали, — это ерунда.
— Да, но на пленке это выглядит весьма конкретно, и поспорить с этим фактом вам не удастся, — сказала я, полагая, что инфаркт еще впереди.
— Я не об этом, — отрицательно покачала головой Елизавета Андреевна. — Я счастлива, что не имею соперницы, с которой, в силу моего возраста, мне было бы затруднительно бороться. А гомосексуализм — это скорее всего блажь! Несерьезно все это, Танечка. Никогда я не замечала за Вениамином Михайловичем таких наклонностей. Кто-то втянул его в эту грязную затею, а он поддался. Надеюсь, что это скоро пройдет.
— Нда-а, возможно, — протянула я и допила свой коньяк.
Что взять с недалекой женщины, которая называет гомосексуализм затеей?
— Ну, спасибо вам огромное, Танечка. Вот вам остаток гонорара, — сказала Елизавета Андреевна, поднимаясь с табуретки и протягивая мне еще пять сотен баксов. — Кассету вы мне отдадите?
— Разумеется. Вы за нее заплатили, — ответила я и пошла в комнату за кассетой.
Елизавета Андреевна стояла уже у выхода, когда я ей протянула ей видеозапись:
— Не смотрите ее на ночь, это мой вам добрый совет.
— Обещаю, — усмехнулась она, и в ее глазах я уловила нескрываемое удовлетворение. — Еще раз спасибо и до свидания.
Глава 3 Сомнения
Я заперла за ней дверь, вернулась на кухню, плеснула себе еще коньяка и залпом выпила.
Все, что сейчас произошло, окончательно выбило меня из колеи. Что-то я сделала не так. Теперь я была в этом просто уверена и принялась размышлять, поскольку до этого у меня практически не было времени задуматься. Сначала мне предложили большие деньги, заставившие меня просто механически выполнять заказ, без творческого, так сказать, подхода, потом — бессонная ночь под кроватью Тимофеевского, затем — сногсшибательные видеозаписи, и не успела я как следует во всем разобраться — приход клиентки, ее странное поведение, снова куча долларов и… И в итоге я все-таки осталась в дураках! Как я могла взяться за дело, не выяснив с самого начала, кто такая эта Елизавета Андреевна?! А может, и не жена она вовсе Вениамину Михайловичу, а просто грязная шантажистка?!
Тут легкий плен алкоголя отпустил меня, и я начала ясно и четко соображать.
Конечно, не жена! И какая жена могла бы обрадоваться, узнав, что ее муж гомик? Почему она предложила мне такую большую сумму? Да наверняка потому, что, располагая такой кассетой, сможет получить гораздо больше! Она и времени-то мне на всякие там умозаключения не оставила, заявилась сразу же после звонка. Скорее всего она за мной следила. Звонила днем, я не брала трубку, спала. Потом она караулила поблизости от моих окон и ждала, когда загорится свет. Это наверняка. Потом позвонила из соседнего автомата и, не дав мне опомниться, забрала кассету. Все ясно и просто! Так, минуточку, но ведь Тимофеевская сказала, что ее направила ко мне Лунина.
Не обращая внимания на то, что было уже начало двенадцатого ночи, я кинулась к телефону. Номер Кати и Олега Луниных я помнила до сих пор наизусть, такое не забывается.
— Алло, — услышала я сонный женский голос после продолжительных гудков.
— Добрый вечер, — поздоровалась я. — Извините, что так поздно. Катя, это ты?
— Да, это я, — последовал ответ.
— Ой, Катя! — обрадовалась я. — Это Татьяна Иванова, помнишь еще?
— Таня? Конечно, помню, — уже более оживленно отозвалась Лунина.
— Катюша, у меня к тебе будет один вопрос.
— Да, конечно.
— Ты рекомендовала меня Елизавете Андреевне Тимофеевской?
— Кому? — услышала я удивленный голос на том конце провода, но все-таки решила повторить:
— Тимофеевская Елизавета Андреевна. Ваша дальняя родственница.
— Нет, Танюш, ты что-то путаешь. У нас нет ни родственников, ни знакомых с такой фамилией.
— Ну что ж, извини еще раз, что так поздно. Спокойной ночи.
— Да ничего. А что…
У меня не было настроения что-либо ей объяснять, и я повесила трубку. В ее ответе, честно признаться, я и не сомневалась. Итак, я стала соучастницей шантажа. Вот что значит долго не заниматься своей работой. Расслабилась! Ладно, продолжаем рассуждения. Значит, Тимофеевская, нет, скорее всего лже-Тимофеевская, для того, чтобы усыпить мою бдительность, прикрылась именем моих знакомых, о которых наверняка либо читала в газетах, дело-то было нашумевшее, либо от кого-то слышала. Она каким-то образом узнала о гомосексуальных связях Вениамина Михайловича и решила на этом подзаработать. Так, стоп! А ключ у нее откуда? И, кстати, о ключе, ведь я забыла его отдать ей. И она не спросила. Отлично! Еще одна незадача.
Я кинулась в комнату, где лежали мои джинсы, и вытряхнула прямо на пол связку ключей от квартиры Тимофеевского. Жалобно звякнув, они упали мне под ноги. Я подняла их и положила на видном месте. «А может, я сама себя накручиваю? — подумала я. — Может, она завтра вспомнит о ключах и придет за ними?» Надежда была слабой, но она умирает последней, и я немного успокоилась.
— Хватит! — вслух сказала я сама себе. — Утро вечера мудренее, а сейчас пора бы и отдохнуть.
Но поскольку я продрыхла весь день, сон ко мне не шел. Только к четырем утра, когда я вспомнила, что у меня есть знакомый шофер, который работает в районной администрации, я наконец угомонилась. «Что день грядущий мне готовит?»
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
