Она взглянула на строчку с цифрами.
— А ее адрес?
— О нет, я не хочу, чтобы ты ездила туда в твоем нынешнем состоянии.
Лори повернулась, чтобы взглянуть на экран, но он уже закрыл файл. Она нахмурилась.
— Что, беременным нельзя водить машину?
Она будет упорствовать, Кэрсон это отлично знал. Женщины лишены здравого смысла.
— Лори, это небезопасная поездка.
Он не должен был об этом говорить.
— Но именно там живет Анжела.
Бывали моменты, когда Кэрсону хотелось схватить ее за плечи и хорошенько потрясти. Затея лишена здравого смысла. Что за ребячество! Уже достаточно того, что она приехала сюда. Он не хотел испытывать судьбу.
— Ты ведь понимаешь, мне тоже небезразлично, что будет с Анжелой. Но я хочу хоть чем-то помочь и тебе.
Она знала, что ничего, кроме добра, он ей не желает, но хорошие отношения не давали ему права командовать.
— Рабство отменено уже очень давно, Кэрсон. Я тебе не принадлежу.
Он встал с кресла и посмотрел на нее сверху вниз.
— Ты абсолютно права. Но я твой начальник.
— Хочешь посадить меня в клетку?
Черт возьми, ее подбородок дрожал. И губы. Ему в голову пришла странная мысль, но он почти мгновенно ее заблокировал. Но не раньше, чем смог ощутить от нее эффект.
— Если понадобится, то да.
Выражение ее лица неожиданно смягчилось. Кэрсон не мог понять, обвиняет она его или нет. И о чем она сейчас размышляет.
— Ты подумал обо мне, да?
— Не пытайся все анализировать! — Он не хотел ничего обсуждать.
— Твоя чрезмерная забота о будущем племяннике или племяннице дает мне право подумать, что ты ведешь себя, как последний идиот!
— Ты умеешь играть словами.
Лори не отрываясь, смотрела на него. Кто другой мог бы упорствовать, но не она. Лори разглядела в его глазах кое-что еще. Мужчину, который не знал, как быть.
— Ты сильно по ней скучаешь, я права? Теперь о чем она говорит?
У него не было настроения обсуждать, что бы то ни было.
— По ком? — зевая, спросил он.
— По Сэнди.
Упоминание о дочери обезоружило его. Что толку утаивать свои чувства к пятилетней девочке?
— Я редко ее вижу.
И это оттого, что он все свое время проводит на работе, думала Лори.
— Почему бы тебе не взять завтра выходной день? Я могла бы тебя прикрыть. Съезди к дочери.
Не так просто сделать это.
— У меня ограниченные права на визиты к дочери, — признался он.
Она и забыла. Кэрсон рассказывал ей об этом единственный раз. Условия развода были приняты только сейчас. Жаклин ударила его в самое больное место. И использовала их дочь в качестве оружия.
Лори почувствовала неловкость.
— По-моему, это несправедливо.
Он пожал плечами.
— Кто сказал, что в жизни все справедливо? — Кэрсон выключил компьютер и кивнул в сторону карточки, которую она продолжала держать в руках. — Теперь у тебя есть телефон. Позволь, я провожу тебя до машины.
Кивнув, она пошла в сторону двери.
— Хорошо.
— Что? — удивился он. — Ты не возражаешь?
Она остановилась у двери.
— Я могла бы что-нибудь придумать, если ты хочешь.
Пропуская ее вперед, он закрыл за собой дверь.
— Нет уж, уволь.
— Ты тоже уходишь? — Дружеским жестом она протянула к нему обе руки.
Кэрсон старался не замечать того, как близко она стояла. Или того, как сильно забилось его сердце. Он подумал о том, что слишком устал для того, чтобы тщательно анализировать ее слова и жесты, и свое отношение к ней.
— Под лежачий камень вода не течет, — сказала Лори.
Она дождалась, пока он закрыл дверь и потом проверил ее.
— Знаешь, я отвечаю за свои слова.
Кэрсон пошел в ту сторону, где была стоянка машины. Он старался держать некоторую дистанцию. Свежий ночной воздух был наполнен пьянящими ароматами, и по какой-то причине он не мог совладать с ситуацией до конца.
— За какие? Ты всегда говоришь о многих вещах одновременно.
Если он старался отвлечь ее внимание, то не достиг цели, подумала Лори.
— Я насчет спонсоров, — пояснила она.
Не в его правилах просить с протянутой рукой. Но это надо было сделать — не для себя, а для Центра. Может, ее предложение единственный выход. Но Кэрсон слишком устал, чтобы сегодня вечером размышлять об этом.
— Хорошо, обсудим все завтра.
Она была абсолютно уверена, что он постарается ее отговорить.
— На самом деле?
Почему она должна постоянно задавать ему вопросы?
— Я ведь уже сказал, разве нет?
Довольная, своей победой, Лори обняла его за шею и поцеловала.
Это был всего лишь благодарный поцелуй. Вот с него-то все и началось.
Но затем он превратился в нечто другое.
Этот нежный поцелуй стал началом их будущих отношений. Возникло что-то теплое и неуловимое. И требовательное.
Лори посмотрела ему в глаза, откинув голову. Спустя мгновение она поцеловала его еще раз и с большим чувством.
Он остановил ее. Это была всего лишь вдова его брата, слава богу. Такое случалось только в историях Ветхого Завета, где мужчины брали себе в жены вдов своих братьев.
Но вкус ее мягких губ вызвал в нем море новых чувств. Кэрсон поклялся бы на Библии, что это были неземные чувства, каких он, пожалуй, никогда не испытывал, даже со своей женой.
Руки, скользившие по ее плечам, опустились на спину. На один восхитительный момент он прижал Лори к себе, когда ее губы коснулись его губ. Этот поцелуй заполнил пустоту в его душе, будто живительная вода, хлынувшая в пустыню.
Кэрсон ощущал, как кровь бешено бежит по венам, напоминая ему, что в нем живет другое существо, отличающееся от того, кто рано вставал, поздно приходил домой и старался улучшить жизнь детей, о которых не думало общество. Напоминая ему, что он оставался мужчиной. С потребностями, которыми он долгое время пренебрегал.
Лори не хотела, чтобы поцелуй выходил за рамки невинного. Может быть, избыток чувств завел ее слишком далеко, но она не желала об этом думать. Все-таки как это прекрасно — поцеловать мужчину. И чтобы он поцеловал ее в ответ!
Она почувствовала, как у нее кружится голова, как участился пульс.
Не больше секунды Лори колебалась, не зная, позволить ли этой мощной волне нахлынуть на нее и всколыхнуть ощущения, которые одновременно пугали и захватывали. Ошеломленная, она была поражена и обескуражена.
