Женщина проглотила слезы и как-то невольно покачнулась в сторону Фрэнка. Он обнял ее, и впервые после похищения Эндрю у Лини появилось чувство надежды. Ее сердце поверило, что Фрэнк сдержит свое обещание и вернет домой их сына.
— Я так люблю его. Он для меня все. — Дрожащий голос Лини был едва слышен, она боролась с подступившими слезами. — Сначала я не могла… плакать. Теперь, кажется, я не могу остановиться.
Крепко обнимая Лини, Фрэнк наклонил голову и прижался щекой к ее виску.
— Если бы я мог, как бы я хотел заплакать!
Лини замерла, поразившись его признанию.
Фрэнк Латимер готов плакать? Она не могла себе этого представить. Неужели его слова означают, что он волнуется за Эндрю, даже любит его? Неужели он рад, что у него есть сын? Или это просто реакция любого нормального человека в ответ на случившееся с беззащитным малышом?
— Я знаю, о чем ты думаешь. — Голос Фрэнка дрожал от переполнявших его чувств. — Стараешься понять, счастлив ли я, что стал отцом, или пребываю в шоке от такой новости. Думаешь о том, как я смею беспокоиться теперь, когда уже все случилось. Размышляешь, почему не позвонил тебе, покинув Мейсвилл около года назад.
Инстинкт подсказал Лини, что, несмотря на их прошлую историю, она может положиться на Фрэнка. Сейчас ей необходимо, чтобы кто-то сильный был рядом, кто-то, кто мог почувствовать то, что чувствует она. Панику, страх, мучительную боль. Только отец Эндрю мог понимать глубину ее чувств.
— Как ты себя ощущаешь, узнав, что у тебя есть сын? — Лини избегала смотреть в зеркало на его отражение — его настоящую реакцию можно будет прочесть по лицу. Она узнала об этом за время их недолгого романа. Фрэнк Латимер не мог сохранять бесстрастное выражение лица.
Он развернул Лини к себе.
— Посмотри на меня.
Лини подняла глаза и увидела смущение и беспокойство в его взгляде.
— Я не знаю, что чувствую, потому что никогда не думал об отцовстве. После развода я был убежден, что никогда не женюсь. Потом я просто старомоден и считаю, что сначала следует жениться, потом заводить детей. Я всегда пользуюсь средствами защиты во время секса, и ты это знаешь.
— Презервативы — не надежное средство. А я не принимала таблеток, потому что врачи рекомендуют женщинам после тридцати пяти пользоваться другими средствами предохранения.
— Тебе ничего не нужно объяснять. Произошла случайность.
— Ты относишься к Эндрю как к случайности? — вспылила Лини и покраснела от гнева.
— Не придирайся к словам. Я только сказал, что зачатие Эндрю произошло случайно. Я лишь сегодня узнал, что стал отцом. Дай мне время осмыслить, что такое иметь ребенка. Ты девять месяцев носила его и два месяца растила, чтобы понять свои чувства. Неужели, узнав о беременности, ты сразу поняла, что хочешь этого ребенка и любишь его?
Нет, конечно, она не сразу поняла это. Когда Лини увидела результаты домашнего теста на беременность, ее охватила паника. И когда врач подтвердил ее состояние, она несколько дней находилась в шоке. Она даже думала об аборте…
— Ты прав, я поступила нечестно, поставив тебя в затруднительное положение.
Он обхватил руками ее лицо.
— Одно знаю точно: я волнуюсь за Эндрю. И сделаю все, чтобы вернуть нашего сына. Как только он окажется в твоих объятиях, мы решим, как поступить дальше.
— Довольно честно. — Лини проглотила новый комок в горле.
— Мы почти не знаем друг друга, Лини. У нас был бурный роман, и большую часть времени мы провели, занимаясь любовью и не стараясь узнать друг друга ближе. Я бы хотел больше узнать о сыне, если ты хочешь поговорить со мной о нем. Может быть, это поможет тебе. Черт, это поможет нам обоим! Но если не хочешь, тогда в другой раз.
Лини отошла от Фрэнка, пересекла комнату и взяла самую последнюю фотографию Эндрю.
— Я сфотографировала его несколько недель назад на цифровую камеру и увеличила снимок. — Она протянула фото Фрэнку.
Тот на мгновение замер, словно боялся взглянуть на снимок.
— Он спит на этой фотографии, поэтому ты не увидишь его глаза. — Лини направилась к нему с фотографией в руках. — У него голубые глаза, как у меня. И белокурые волосы. — А еще твой рот, подбородок, ручки и ножки, хотелось ей добавить, но она промолчала. — Он достаточно крупный для своего возраста.
Фрэнк взглянул на фотографию, потом взял ее в руки. Он долго смотрел на снимок, потом улыбнулся.
— Похож на тебя. Хороший мальчик.
Лини сжала зубы, чтобы не расплакаться.
— Мне кажется, он будет высоким парнем, в своих родителей, правда?
Лини молча кивнула.
— У него крупные ручки и ножки, длинные пальцы. — Она задержала взгляд на руке Фрэнка.
— Как у меня. — Фрэнк снова посмотрел на снимок и передал его Лини.
Женщина поставила фото на тумбочку и присела на край кровати. Когда она опять повернулась к Фрэнку, он уже направлялся к двери. Не оставляй меня, хотелось ей закричать, пожалуйста, не оставляй меня.
Фрэнк оглянулся.
— Мне нужно принести свою сумку из машины. Я намерен остаться здесь с тобой, пока мы не найдем Эндрю. Если ты, конечно, не возражаешь.
У Лини радостно забилось сердце.
— Конечно, не возражаю. Спасибо тебе.
Фрэнк улыбнулся и вышел из комнаты.
Когда Фрэнк вернулся с сумкой, в холле его остановила Хейли.
— Вы планируете задержаться здесь? Это хорошо.
— Мисс Уилсон, если вы хотите что-то сказать мне, просто скажите это и все.
— Ну, что ж… Лини — одна из самых сильных и независимых женщин, которых я знаю. Но сейчас она выбита из колеи, потому что вся ее жизнь посвящена Эндрю. Не знаю, сможете ли вы понять это, но я, как мать, хорошо понимаю ее. Поэтому сейчас неважно, какие у вас чувства к ней или что вы собираетесь делать, когда найдется мальчик. Сейчас вы нужны Лини. Ей необходима ваша поддержка и помощь.
— Согласен.
— Она не спала предыдущую ночь и ничего не ела со вчерашнего вечера. Выпила только немного чая. Вы можете уговорить ее поесть?
— В доме есть сырный пирог? — Фрэнк помнил, как они поглощали сырный пирог на рассвете, после ночи любви.
Хейли улыбнулась.
— Все-таки вы кое-что знаете о ней. Я попросила мужа купить этот пирог, и он привез его сюда.
Фрэнк поставил сумку в углу.
— Я возьму кусочек и прослежу, чтобы она съела его. — Он посмотрел на Хейли. — Я позабочусь о ней, обещаю.
Фрэнк Латимер редко давал обещания, но уж если давал, то всегда держал их. Спустя пять минут он вошел в спальню к Лини. На подносе он принес два куска пирога и две чашки горячего чая. Лини так и сидела на краешке кровати, сжимая в руках мокрый носовой платок.
