«Предки! И как только женщина могла выносить в чреве своем такое!» — уже в камере мысленно возопил нелюдь, уставившись в крохотное окошко под самым потолком. Противно смотреть на эту жалкую дырку в стене, к тому же закрытую решеткой, но через это окошко можно увидеть крохотный клочок неба, которого Риэнхарн уже больше недели не видел в своей убогой камере, где был только лежак из сопревшей соломы и дыра в углу, призванная заменить уборную.
«Вот ведь змея!» — Сам того не зная, кахэ повторил обычную для дознавателя характеристику, которой она удостаивалась от каждого первого.
Не будучи в состоянии объяснить оторопь, смутный страх и отвращение, испытываемые при виде Риннэлис Тьен, окружающие емко называли ее змеей, а то, что она была подколодной, а не гремучей, не делало ее ни более доброй, ни менее ядовитой.
С подобными женщинами кахэ судьба еще не сводила. Идеальная девушка, по мнению Риэнхарна Аэна, должна была быть хрупкой, нежной, утонченной. А одетая в форменную фиолетовую мантию, с кодексом вместо сердца и холодным разумом вместо чувств, дийес Риннэлис воплощала самый страшный кошмар нелюдя. Риэнхарну уже начинало казаться, что даже при виде самой Белой Госпожи он не испытает таких жутких чувств, как при виде улыбающейся Риннэлис Тьен. Если бы дознаватель была уродиной, мужчине было бы гораздо легче, но именно ее довольно милое лицо вызывало настоящий и неподдельный ужас.
«Чего она от меня добивается? — устало подумал нелюдь. — Признания? Если она потребует, то я даже в том, что готовил покушение на их короля, сознаюсь. Ради Таэля я и не на такое пойду, не думаю, будто дийес Риннэлис не понимает этого. Но она не поставила вопрос ребром. Выпытывала какие-то абсолютно ничего не значащие факты. Зачем? Причина наверняка имеется. А как у людей казнят инородцев? Наверное, вешают, как простолюдинов. Позор для того, кто носит черное. А Таэля, скорее всего, оставят в живых, дабы обеспечить лояльность Дома Эррис. Представляю, какой удар будет для главы, когда он узнает обо всей этой истории…»
В душе кахэ все еще теплился слабый огонек надежды, что все это закончится не столь трагично, как он представляет. Ведь почему-то дознаватель не потребовала у него признания на следующий же день после весьма занимательной беседы, от которой у Риэнхарна до сих пор болела голова: табурет был твердым, а удар дийес Тьен — хорошо поставленным.
«Только подумать, со мной справилась человечка! — со стыдом думал мужчина. — Пускай я был лишен возможности воспользоваться магией, пускай мои руки были скованы… Да быть такого не может! Она среагировала слишком быстро для смертных!»
А потом он наконец понял: любезная дийес Риннэлис ускорила свою реакцию, вот и все. Существуют сотни возможностей для того, чтобы на короткое время усилить свои способности вопреки природным данным. Значит, сцена, приведшая Риэнхарна в откровенный ужас, была хорошо продуманным и тщательно поставленным спектаклем. Глупо было подумать, будто умный и опытный дознаватель позволит себе импровизацию.
«Она с самого начала провоцировала меня, пыталась заставить сорваться, — со смесью удивления и уважения осознал нелюдь. — Видимо, посчитала, что это единственно возможный способ добиться от меня содействия. Пожалуй, она даже была права. А потом ей в руки попал Таэль, и дийес Тьен решила одним ударом заставить меня говорить и разбить в щебень те стены, которыми я оградил свое сознание. Фокус был достаточно рискованным, я бы вполне мог добраться до ее горла, а прийти ей на помощь, скорее всего, оказалось бы некому. А я еще поразился ее вызывающему спокойствию при виде взбешенного кахэ. Да она и добивалась этого бешенства!»
Теперь Риэнхарн оценил свою противницу и пришел к выводу: он не захотел бы вступить с ней в схватку и при равных условиях. Ума и хладнокровия дийес Тьен было не занимать, впрочем, как и обычной жестокости, и это делало человечку по-настоящему опасной.
И все-таки что ей от него нужно?
Я до темноты сидела в кабинете, прокручивая запись, и делала пометки на куске пергамента. Пойти домой с этим я, к сожалению, не могла, поскольку Таэллон мгновенно растеряет все свои иллюзии на мой счет и может совершить какую-нибудь глупость. А парень мне все еще был необходим, и желательно не в руках моего дражайшего начальника. К тому же это живой залог примерного поведения ларо Риэнхарна.
А старший кахэ представлял собой достаточно интересную личность: явный лидер, далеко не глуп, плюс потрясающая выдержка и сила воли. И ко всему этому, судя по тому, что я видела, неплохой маг. М-да. Не хотела бы я иметь ларо Риэнхарна в числе своих личных врагов.
И у него нет склонности к агрессии. Нет — и все. Он, похоже, даже не вспыльчив. Эдакий тип идеального мужчины, вот только мне хотелось рыдать, находясь рядом с ним. Вероятность того, что нелюдь является моим «клиентом», падала самыми стремительными темпами. И получается, я две недели билась с ним зря? Хотя еще рано загадывать, вполне возможно, я просто пропустила что-то в моем подозреваемом, какую-то черту, заставившую бы рассмотреть всю его личность под совершенно другим углом.
Вот только одно ясно: мне пора начать отрабатывать другие версии.
Домой я шла в том же настроении, что и на работу, так как там меня ждали два создания, которых снова нужно накормить. И если Кэрри тактично будет молчать, то племянник кахэ опять начнет выпытывать про своего любимого дядюшку, который мне жизнь на пару лет укоротил. Такие потрясения, как ларо Риэнхарн, бесследно для хрупкого человеческого здоровья не проходят. Сначала он всю душу мне вымотал своим молчанием, а потом я чуть заикой не сделалась, когда он на меня набросился. Я, конечно, сама этого добивалась, но результат этой провокации меня чуть до сердечного приступа не довел. Да и нервное расстройство я, судя по всему, после общения со старшим ларо Аэном получить все-таки успела.
В голове билась навязчивая мысль: «Если снова попытаются поручить расследование, где фигурантом проходит нелюдь, — уйду в отпуск за свой счет». Хотя вряд ли я действительно так поступлю: слишком уж заманчива перспектива раскрыть очередное сложное дело.
Начальник в течение всего времени, что я работала в отряде дознавателей, пытался вычислить мои слабые места и пристрастия, но не преуспел, к своему огромному сожалению. Гросс никак не может уяснить: моя самая большая страсть в жизни — это работа. Он не понимает, что ничто не приносит такого удовольствия, как ощущение превосходно раскрытого дела. Ну, кроме доведения окружающих до состояния тихого бешенства.
Весьма грамотный «хвост», привязавшийся ко мне сразу по выходе из управы, я засекла совершенно автоматически. Ну идет этот тип за мной и идет. Мне не жарко и не холодно, а вот ему, наверное, приятно. Пускай тешится этим. А интересно, кто это испытывает столь нездоровый интерес к моей скромной персоне, что решил узнать маршрут моего передвижения в свободное от работы время? Ларо Гросс? Или, возможно, безутешный ларо Айрэл? Нет, начальник слишком хорошо знает: если я и изменяю маршруту «дом-работа-дом», то только по самым невинным причинам, вроде необходимости купить еды. И герцог вряд ли будет опускаться до установления за мной наблюдения. Он, скорее, подослал бы наемных убийц, если я правильно поняла, что такое почтенный ларо Айрэл.
