Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
И точно — у соседнего подъезда притулилась вишневая «девятка». Краем глаза я разглядела двоих мужчин, они сидели, откинувшись на креслах. При моем появлении мужики оживились и уселись прямо. Ну конечно, заметили объект наблюдения, то есть меня. Фиг вам, дорогие мои. Не хватало еще подвести Нинель Васильевну и притащить за собой «хвост».
Не торопясь, я села за руль и хорошенько прогрела мотор «Фольксвагена». Потом медленно выехала со двора, позволяя «девятке» пристроиться мне в кильватер. Я неспешно каталась по городу, предоставляя своим наблюдателям максимально комфортные условия для работы — притормаживала перед светофорами. Если они отставали, медленно входила в повороты и вообще вела себя как пушистый зайка за рулем.
Звонок Нинель Васильевны застал меня на набережной. Старушка не стала тратить время на всякие ненужные «здрасте», она отрывисто произнесла: «Астраханское шоссе, девятнадцать, четыре» и нажала «отбой».
Я еще немного покружила по центру, а потом покатила в сторону, противоположную той, куда мне было нужно. Я постепенно разгоняла свою машинку. Преследователи забеспокоились и увеличили скорость. Под очередной светофор мы влетели на предельно допустимой. Под следующий — уже превысив скоростной режим. Ничего, у нас тут не Москва, камер на каждом перекрестке пока еще не наставили…
На третьем светофоре я оторвалась от преследователей, оставив их беспомощно бибикать на сплошной поток машин, идущих по главной дороге. Я свернула во двор гигантской девятиэтажки и простояла минут десять во дворе. Пусть злодеи рыскают в напрасных поисках, я просто тихо подожду.
Я вырулила со двора и спокойно покатила в сторону Астраханского шоссе.
Это был пятиэтажный дом «сталинской» постройки — с высоченными потолками и просторными коридорами. Нинель Васильевна проживала на втором этаже. В подъезде обреталась бдительная консьержка, записавшая мои данные в амбарную книгу.
Я поднялась в квартиру. Первая неожиданность — дверь мне открыла юная вдова Серебряка. Девушка мило улыбнулась и пригласила проходить.
Хозяйка ожидала меня в громадной гостиной. Усатая старушка сидела в покойном кожаном кресле итальянского производства, перед ней стоял кофейный столик, на нем три чашки и коробка шоколадных конфет.
Пожилая домработница при виде нового гостя шмыгнула на кухню, а я прошла в комнату и уселась в удобное кресло.
Нинель оглядела меня с головы до ног и покачала головой:
— Неужели правда все, что про тебя говорят? Я тут навела кое-какие справки…
Я пожала плечами и ответила:
— Все хорошее — правда. Все плохое — ложь.
Нинель широко улыбнулась фарфоровыми зубами, глаза при этом остались такими же ледяными.
— Умная ты очень, в этом твоя проблема.
— Нинель Васильевна, у нас мало времени…
— Указывать она мне будет! — Глаза старушки потеплели на полградуса. — «Хвоста» за собой не притащила, умница-разумница?
Я поняла, что Нинель относится к тому типу женщин, кому постоянно необходимо конфликтовать с окружающими — да так, чтобы искры летели. От этого они подзаряжаются, точно аккумулятор от розетки, получая необходимую для жизни энергию. Очевидно, родственники и подчиненные боялись вступать в споры со злобной старушкой, и бедная Нинель недополучала положительных эмоций. А тут я — такой подарок!
— «Хвоста» я скинула, не беспокойтесь.
— И кто это был? — заинтересовалась Нинель, склоняя голову набок, точно ученый скворец.
— Братки, кто ж еще.
— Кира, налей нам кофе! — приказала Нинель Васильевна. — А то Феня, дура деревенская, все разольет.
Силиконовая вдова легко поднялась с кресла, подошла к кофейному столику и принялась колдовать над чашками. Наконец она подала мне крохотную чашечку. Я отпила глоток и восхищенно воскликнула:
— Просто потрясающе!
Вдова зарделась, как маков цвет:
— Спасибо! Так редко слышишь что-нибудь приятное!
Нинель фыркнула в свою чашку и сообщила:
— Одна из двух вещей, которые Кирка умеет делать хорошо.
Я чуть было сдуру не спросила, какая же вторая… Но вовремя поняла — старушка только того и ждет. Мне стало жаль юную глупую девочку, случайно ставшую женой Серебряка. Да какой там женой — просто-напросто игрушкой…
— После школы я три месяца работала секретаршей! — гордо сообщила мне Кира. — А потом победила на конкурсе «Тарасовская красавица» и вышла замуж за Иннокентия Васильевича.
Вдова улыбнулась мне и замолчала. Все. Она только что рассказала мне историю своей жизни. Я поставила пустую чашку на столик и приготовилась к разговору.
— Ловко ты меня за яйца взяла, — вздохнула Нинель. — Сразу вычислила, что я в курсе Кешиных дел…
— Вы же самый близкий человек Иннокентию Васильевичу! — слегка польстила я. Вчера, во время оглашения завещания, я поняла, что вопрос, кто же именно был ближе, так сказать, к телу, когда тело было еще живо, являлся самым больным вопросом в этой семейке и темой для бесконечных конфликтов.
Лесть подействовала — Серебрякова приосанилась и погладила свою сумочку, лежащую на коленях, как будто это была кошка.
— Да, я всю жизнь Кеше помогала, — признала сестра покойного, — он одну меня слушал. Все хорошее, что он в жизни сделал, было сделано по моему совету.
— Правда? — Я подалась вперед. Интересно, что же имеет в виду Нинель под «хорошим»? Пожертвования на сирот, что ли?
— Разумеется! Например, когда он в восемьдесят восьмом году освободился, именно я обратила его внимание на нарождающиеся кооперативы. Я же посоветовала брату занять то здание, где находится этот злосчастный ресторан, место его смерти…
Нинель горько вздохнула.
— Скажите, а от чего умер Иннокентий Васильевич? — поинтересовалась я. — Он что, болел?
— Сердечный приступ, — отчеканила Нинель. — Мой брат был самым здоровым человеком, которого я знала. В юности у него был туберкулез, но он давно вылечился. Раз двадцать Кеша подхватывал триппер, но это мелочи, для мужчины это нормально…
Я вытаращила глаза и с трудом подавила невольный смешок. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы сестра Серебряка утратила ко мне доверие. Так что сиди и слушай, Охотникова! И сделай вежливое лицо, пожалуйста. Ржать будешь на улице…
— Скажите, а в его смерти не было… никакого криминала? — поинтересовалась я.
Нинель подозрительно уставилась на меня холодными голубыми глазами — такими выцветшими, что они казались почти белыми.
— Ты почему такие странные вещи спрашиваешь, умница-разумница? Кто-то посмел языком трепать? Да как ты посмела такое спросить-то? Как у тебя язык не отсох?!
— Нет, что вы! — Я немедленно пошла на попятный. Уф, беседовать с этой старушкой — все равно что бегать по минному полю… Типично уголовное поведение — чуть что, рвать на себе майку и орать: «Ну, все! Ты попал! Ты на кого хвост пружишь, фраерок?! Ты теперь должник мой!»
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
