— Излагай.
— Абвер в массовом порядке готовил и засылал диверсантов на нашу сторону и на Север тоже. Немцев интересовало разрушение железной дороги под Архангельском и Мурманском.
В 42-м году чухонцы были сброшены с самолетов в два этапа под Коношу. Это — Архангельский край. Ну, там разведка, эшелон-другой под откос. Пятое, десятое. Ну, а главное, ты только не падай с колокольни, — нужно было произвести измерение глубин в озере Лаче. Это чтобы потом на гидросамолетах налететь всей стаей. Жидко обосрались чухонцы.
Первую группу увидели местные. Сев «на хвост» чухне, смершевцы потом загнали их в болота и чащобы. Тут погода испортилась, раненые появились. Немцы с самолетов сбрасывали пайку и все такое, но большинство тюков попало в руки коренного населения. Чухне пришлось грабить местных, добывая харч.
Встретиться обеим группам не удалось. Курсантов пехотного из Устюга подтянули. Гидросамолет все же появился, его отхрячили из стрелкового оружия и он позорно сел на озеро, не Лаче, а другое какое-то, где и был добит. Кое-кого взяли в плен. Кое-кто ушел. Группа постепенно уменьшалась в размерах — раненых они достреливали. Все кончилось в дождливую ночь на берегу реки Водла. Пятерых чухонцев захватили четверо погранцов заградительного отряда. Остальные были выловлены к восьмому ноября. Так что это тебе не Шуйского душить по приказу Годунова. Это оперативно-розыскные мероприятия. Есть чем гордиться.
— А действующих храмов много?
— Один. Иоанновский. Только открыли. Зайдем?
— В другой раз. Что там еще у тебя?
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В АДЕНЕ.
ОХОТНИК НА ПСА
Аден — не лучшее место для экскурсий в любое время года. Вот он, уютная печь, пока еще не в яви и сути, а только ворота ее — международный аэропорт. Если живешь в кондиционированном согласии с городами, странами, материками, медленно и неумолимо плывущими в преисподнюю, то просто адская жара, это даже полезно для кровообращения. Но хладные воды будущих перемен достигнут, увы, не всех…
Обувь здесь ненавидима местными джентльменами. Интересно, под кого работал здесь Пес, как готовился к акции, как уходил, где прятался. Тут и просто ждать такси в накопителе с кондиционером — мука. В девяносто четвертом году российский представитель был банальным образом придушен куском шнура в собственном номере. Сорвалась крупная спекулятивная сделка одной финансовой группы, что в сочетании с рискованным и безвозвратным вложением капиталов надолго похоронило политические амбиции некоторых господ. Это могло бы быть досадной случайностью, если бы не точнейший выбор времени и места для нанесения удара и филигранное исполнение. Представителя этого убиенного берегли местные бабаи и неизбежные американцы. И нет ни его, ни документов. И документы эти, бумажки с печатями и подписями, через некоторое время всплывают и публикуются в московской оппозиционной прессе. При анализе списка клиентов Пса прослеживается определенная направленность его попаданий. И вот господа в юбках и зеленых военных брюках, в платках, хорошо известных по телекартинкам палестинских ортодоксов, в тюрбанах и фуражках, которые здесь лихо носят, как какие-то кепарики. Босые ноги, зеленые штаны и фуражки. Дамы все в черном, закутанные с головы до ног. Но и красотки в мини-юбках неизбежные, как адская жара. Запах бензина и пыли. И нечто такое, что не под дается идентификации. Главное, не прикасаться пока к фанте, коле, воде. Иначе пить будешь беспрерывно и тут же исходить липким потом.
Спасение в данном случае заключается в том, что ехать в город не нужно. На самолете внутренней авиалинии нужно добраться до городка в глубине пустыни. Казалось бы, жуть и помрачение, но на самом деле воздух там суше и выполнять свои профессиональные обязанности гораздо легче. А обязанности эти заключаются в поиске следа Пса, следа девяносто четвертого года.
В «Цесне» можно расслабиться, выпить колы, почитать газету. Лететь три часа, но ям воздушных нет, в салоне прохладно. Еще несколько пассажиров. Белый человек сейчас редкий гость на этой линии и оттого взгляды сочувственные и любопытные, исподтишка. Когда самолетик наконец находит крошечный аэродром в песках, выходить наружу все же не хочется. Но день уже достиг своего предвечернего состояния и потому можно покидать борт несколько смелее.
Автобус, раскрашенный и дребезжащий, катит к городку. Дорога идет вдоль финиковых пальм. Женщины с вовсе закрытыми лицами пасут коз. Мужчины в широких кожаных юбках, в головных платках наблюдают за ними. Наверное, это уже очень близко к дороге в рай. Пес именно в этом автобусе и по этой дороге ехал на короткую встречу с тем, кому не довелось вернуться в Аден. И ехал он, наверное, не в европейском платье. Другой вариант представить трудно. Был какой-то маскарад. Он же в этих краях слонялся достаточно долго и знает обычаи и манеры, и говорить может на этом наречии.
Здесь мужчины любого возраста одеты примерно одинаково — продолговатый кусок ткани с кистями и узорами. А одеяние женщин украшено узорами и орнаментами. Каждый увидит в этих орнаментах свое, но не увидит лица женщины.
Квартальная мечеть, соборная мечеть, финики и ослики, платки и сандалии. Нужно ходить, приволакивая, ноги, тогда шуршащий звук отпугнет змей и скорпионов.
Я не первый раз посещаю Йемен. И кривые, широкие кинжалы — предмет моей зависти. Если это Юг страны, то кинжал только у вождя. Если Север, то у каждого второго. Только вот купить накладно, а вывезти из страны — еще большая проблема. Когда в Адене сидели коммунисты, то стали искореняться и кинжалы, и юбки у мужчин, но это все равно, что бороться с перемещением песка в пустыне. Теперь у нового руководства другие заботы. Но, главное, не глазеть по сторонам, а встретиться с Саидом.
Мы сидим в том самом номере, где Пес исполнил приговор. Ни пистолет, ни нож, ни яд. Простой кусок шнура от портьеры. А в коридоре охрана. В холле сидел человек. И внизу, возле регистратуры. И снаружи были люди. И никто не входил в гостиницу и не выходил. Не было никакого белого мужчины. Никакого метиса. Мулата. Полукровки, под которого мог бы косить Пес.
— Ну что? Это была женщина?
— Конечно, — отвечает Саид, — мы восстановили последние часы того дня по минутам. Вот смотри.
Саид подходит к стене, поднимает ковер. За ним дверка.
— Это бывший двойной номер. Дверь была заперта, ключи — под контролем. Номера слева и справа должны были быть заняты охраной. Но вышло не так. Номер справа был выкуплен госпожой Шихр. Это очень уважаемая госпожа и ни тени подозрения на нее не могло пасть. Ни на нее, ни на ее род. Только получилось так, что она задержалась в пути. То есть номер она сняла, поселилась вместе со служанкой, потом отправилась по делам и задержалась. Но в гостиницу она все же попала вовремя. Только была это не она, а убийца. В точности была скопирована одежда. И женщина, и киллер примерно одного роста, худощавого телосложения. А дальше — дело техники. Есть еще одна пикантная сторона этого дела. Господин из России очень попросил его познакомить с местной женщиной. Знаете ли, такое физиологическое любопытство. У госпожи Шихр возникли проблемы с наличностью. Ну, вы понимаете… А дальше все просто. Замок открыть со стороны женского номера не проблема, для этого много мастерства не нужно. Затем Пес вошел в номер и сделал все, что хотел, нашел документы, вышел из отеля, взял такси, добрался до аэропорта. Потом переоделся в туалете в другое женское платье и вернулся в город. В это время «госпожу Шихр» уже искали, но тронуть женщину, сорвать с нее балахон, значит спровоцировать жутчайшую разборку. Настоящая госпожа Шихр давала показания, а Пес был где-то рядом. Потом он ушел в пустыню и там отлежался. Он знал ее, как свои рязанские леса.
