— Не похоже, чтоб это был шериф, — сказал Хауэлл, глядя на Гвинет доверчивым взглядом. — Ты, наверное, лису услышала.
— Наверное, — согласилась Гвинет, отводя глаза.
— Ладно, нам пора, — сказал Гервард. — Пока, Хауэлл.
— Счастливо, — откликнулся Хауэлл и побрёл на свой наблюдательный пункт.
Гвинет и Гервард осторожно сползли со склона и зашагали по тропинке к деревне. За первым же поворотом Гвинет дёрнула брата за рукав.
— Покажи, что ты нашёл!
Гервард остановился и разжал кулак. На ладони его лежала маленькая и очень-очень грязная медная капелька. Гвинет осторожно очистила находку от налипшей земли. Это оказался медальон, покрытый с одной стороны яркой красной эмалью. В крошеную дырочку было продето проволочное колечко — вероятно, раньше была и цепочка. На солнце ярко-красная слёзка сверкала, словно капелька крови.
— Медальон! — выдохнул Гервард. — Совсем как на том рисунке! Наверное, это его отец Герберт прислал Натаниэлю де Биру!
— А мастер де Бир уронил его в яму, когда боролся с убийцей, — подхватила Гвинет. — Но что всё это значит? Отец Герберт пишет о драгоценном сокровище, но не объясняет, что в нём такого драгоценного. И как это выяснить?
— А как выяснить, кто убил мастера де Бира? — добавил Гервард.
Гвинет потёрла пальцем блестящую эмаль.
— Может, убийца искал это? Убил мастера де Бира, обыскал тело и не догадался заглянуть в яму?
— Но зачем ему эта штука? — удивился Гервард. — Медальон такой маленький, что ничего бы не стоил, даже будь он из чистого золота! Значит, важен не сам медальон, а что-то связанное с ним. Только как это узнать?
— Может, Урсус поможет? — предположила Гвинет. — Он столько всего знает! Давай покажем ему пергамент.
— Но ведь мы встретили Урсуса, когда нашли тело, — нахмурился Гервард. — А вдруг это он убил мастера де Бира?
Гвинет возмущённо вскинулась, но Гервард закончил твёрдо:
— А если он убийца, то отдавать ему пергамент и медальон — самая большая глупость, какую только можно себе представить.
Гвинет вспомнила добрые голубые глаза отшельника и спокойную мудрость его речей. Если этот человек — хладнокровный убийца, значит, все, во что она до сих пор верила — не более чем ложь… Гвинет подняла глаза и твёрдо встретила взгляд брата.
— Ты сам в это не веришь, Гервард.
— Я не хочу верить, — возразил Гервард. Но, подумав ещё немного, он всё-таки кивнул.
— Ладно. Покажем ему все. Но если он отведёт нас к очередной пещере, предупреждаю заранее: я туда не полезу!
Снизу послышались голоса и лай собак — шериф со своими людьми возвращался осматривать место преступления. Гвинет и Гервард переглянулись и, не сговариваясь, свернули в лес.
Урсус никогда не показывал Гвинет и Герварду своего жилища. Иногда Гвинет думала, что он поселился в пещере, вход которой скрывают густые заросли ежевики. Иногда она представляла себе хижину из валунов, скреплённых вместо раствора речным илом. В любом случае отшельник предпочитал уединённое существование. Что ж — на то он и отшельник. Но в такие дни как сегодня, когда им срочно требовалось поговорить с Урсусом, Гвинет хотелось, чтобы его легче было найти.
Они с Гервардом двигались вдоль нижних склонов Тора, постепенно приближаясь к реке, где впервые встретили Урсуса. Зимний холод уже сковал мягкую болотистую почву, так что идти было легче, чем обычно. На лужах блестел ледок, из чёрной воды торчали засохшие стебли камыша. С ветвей деревьев тут и там свисали сверкающие сосульки.
Возле реки Гервард остановился и громко позвал:
— Урсус! Урсус! Где вы?
Никто не ответил, и они двинулись дальше.
Урсус стоял спиной к ним за ближайшим кустом и бил острогой рыбу. Тонкое древко было занесено над водой, миг — и на конце копья уже билась серебристая рыбина.
— Урсус! — обрадовалась Гвинет. — Как хорошо, что мы вас нашли!
Урсус обернулся. Голубые глаза его лучились улыбкой.
Разве может убийца быть таким дружелюбным?
— Я здесь, — просто сказал отшельник, снимая рыбу с остроги и отправляя её в корзину, где уже лежала парочка её товарок. — Зачем я вам понадобился на этот раз?
Он воткнул своё оружие в землю — Гвинет с интересом рассматривала ясеневое древко и зазубренный кремнёвый наконечник — и опустился на ближайший камень.
Гервард вытащил оба свитка пергамента и протянул отшельнику тот, что с непонятными буквами.
— Мы хотели узнать, что вы думаете об этом, — сказал он.
Урсус осторожно взял пергамент, и брови его удивлённо поползли вверх.
— Откуда вы это взяли?
У Гвинет заколотилось сердце: очевидно, Урсус узнал этот документ и может о нём рассказать!
— Это принадлежало одному постояльцу, — ответила она и наскоро объяснила отшельнику, кто такой был Натаниэль де Бир и как они нашли его тело возле Источника Чаши.
— Мы нашли пергамент у него в комнате, — добавил Гервард. — Он был спрятан во фляге вместе с этим письмом.
Он протянул Урсусу письмо отца Герберта.
Отшельник прочёл, и лицо его потемнело.
— Плохой человек этот мастер де Бир, — сказал он твёрдо. — И возможно, он был частью большего зла.
— А как насчёт второго пергамента? — настаивала Гвинет. — Что там написано? Вы можете это прочесть?
Урсус перевёл взгляд на пергамент со странными значками — но на этот раз лицо его оставалось бесстрастным.
— Нет, не могу. И сомневаюсь, что он вообще имеет отношение к смерти вашего постояльца.
— Что?! — возмущённо воскликнула Гвинет.
Она знала, что ведёт себя невежливо, но не могла понять, как это Урсус может такое говорить. Он что, хочет сказать, будто мастер де Бир просто так спрятал пергамент вместе с письмом отца Герберта?
Урсус спокойно встретил её взгляд.
— Документ, касающийся Гластонбери, был бы написан на английском или на латыни. А это — арабский текст. Лондонский купец попросту не смог бы этого прочесть.
— А я знаю, кто может! — подскочил Гервард. — Вазим Хараб, вот кто!
Идея Гвинет не слишком обрадовала. Осенью они с братом действительно познакомились с мавританским купцом по имени Вазим Хараб — тот помогал Рису Фримену сбывать фальшивые мощи. Более того, Годфри де Массар утверждал, что вырученные деньги Вазим отдавал Генриху из Труро. В одном Гервард, конечно, прав: мавританец сможет прочитать арабскую надпись. Но только не опасно ли обращаться к нему за помощью? А кроме того, Вазим Хараб путешествует по всей стране и может сейчас быть очень далеко от Гластонбери. Да и зачем ему возвращаться сюда после того, как шериф Торсон прикрыл производство фальшивых мощей?
