— Со мной все в порядке. Но у нас будут неприятности, если мы будем сидеть тут и просто смотреть на небо, — раздраженно ответила она, но, увидев удивленные взгляды подруг, добавила более приветливо: — Старейшины надеются, что мы постараемся и вовремя закончим всю работу. И чего же мы ждем?
Она решительно передала поводья Иовен.
— Давайте же наконец трогаться, чтобы успеть закончить поле к вечеру. Тогда можно будет начать сеять уже завтра.
— Ты, наверное, хочешь получить на празднике урожая венок из колосьев за особую старательность, — поддразнила ее Нагика, убирая со лба непослушный русый локон. Потом насмешливо взглянула на Илайю со стороны.
Та подняла руки, словно защищаясь, и сказала:
— Упаси меня наша Благая Богиня, а то мне придется танцевать с деревенским старостой.
Внезапно все замолчали. Иовен и Нагика испуганно переглядывались. Слова Илайи были очень легкомысленными — в Тале было строго-настрого запрещено произносить имя изгнанной Богини. Нагика осторожно огляделась и, убедившись, что, по всей видимости, слов подруги никто не слышал, вздохнула с облегчением. Все вокруг были заняты работой.
— Ты с ума сошла, Илайя? — испуганно прошептала она. — Такие слова доведут тебя до трибунала в Нимроде. — Покачав головой, она взглянула на подругу, но та только пожала плечами.
— Думаю, нам пора, — поспешно сказала Иовен, чтобы Илайя еще раз не сказала что-то необдуманное. Она повязала голову платком и взяла в руки поводья. Потом легко хлестнула лошадей кожаным ремнем и прищелкнула языком.
— Но, каурые! — крикнула она. — Сегодня предстоит долгая дорога!
Когда повозка, загрохотав, тронулась с места, Илайя устроилась поудобнее, чтобы не стеснять движения ребенка, и закрыла глаза. Пусть остальные думают, что она уснула. Ей нужны все силы, чтобы подавить тошноту на непроходимых, размытых зимними дождями дорогах.
Илайя была занята собой настолько, что поначалу даже не заметила, что Иовен остановила лошадей.
— Проснись, Илайя! — крикнула она. — Мы на месте!
Девушка открыла глаза и часто-часто заморгала. Прямо перед ней лежало большое поле, ожидавшее, что руки тружениц пробудят его от зимней спячки. Влажная земля парила под солнцем, дыша пряными ароматами влажной травы.
Илайя поднялась и, прежде чем сойти с повозки, предательски ухватилась за поясницу. Но подруги, казалось, ничего не замечали. Они уже распрягали лошадей, чтобы запрячь их в два больших плуга.
Покончив с упряжью, Нагика взяла повод большей лошади и, похлопав ее по крупу, сказала:
— Я начну там, — и указала свободной рукой на левый край поля.
Илайя не хотела, чтобы подруги заметили, насколько ей плохо: она молча взяла поводья второй лошади и повела ее к правому краю поля.
Из ноздрей ее каурой, когда та принялась за работу, вырывались белые клубы теплого пара. Она сильно и размеренно тянула плуг по полю, и Илайя была рада тому, что ей досталась такая опытная и послушная лошадь. Девушка чувствовала: у нее просто недостанет сил заставить лошадь работать.
Илайя и Нагика начали работу, а Иовен принялась искать сухое и солнечное место для стоянки. Подходящая лужайка, покрытая мягким ковром травы, обнаружилась совсем рядом. Иовен аккуратно разостлала одеяла и спрятала еду в негустой тени низкого куста, покрытого первой листвой. Покончив с приготовлениями, девушка присела и стала наблюдать за работой подруг. Казалось, у Нагики и Илайи работа спорилась. Лошади, привычные к полевым работам, еще не устали. Плуг плавно и беспрепятственно резал рыхлую, без крупных камней, землю.
Иовен вздохнула и ненадолго прикрыла глаза. Воздух полнился пением маленьких пичужек, а цветущая дикая слива источала легкий пьянящий аромат. После долгой зимы все воспринималось особенно остро, и девушка с наслаждением подставляла лицо теплым лучам.
— Иовен, Иовен! — позвал кто-то, и девушка приподнялась на локте, смущенно щурясь от яркого света. Видимо, она нечаянно задремала: и беглого взгляда на небо было достаточно, чтобы понять — солнце поднялось довольно высоко.
— Иовен, да очнись же наконец! — нетерпеливо теребила ее Нагика. — Мы должны помочь Илайе. Скорее! — Иовен вскочила, оглядываясь вокруг. Но, как ни старалась, обнаружить Илайю не могла.
— Где она? Что случилось? — обеспокоенно спросила она. Нагика указала по направлению к второму плугу.
— Она там, за плугом. Споткнулась или просто упала без сил. Я не видела, что произошло. Вставай скорее. Мы должны немедленно ей помочь!
Иовен наконец-то пришла в себя. Девушки побежали через поле к подруге, лежавшей без сознания на свежевспаханной земле. Со всей возможной осторожностью они подняли Илайю и перенесли на стоянку. Иовен смочила платок водой из фляги и положила на горячий лоб Илайи. Дыхание девушки было прерывистым, лицо горело, словно в лихорадке.
— Тут мы ничего сделать не сможем, — задумчиво сказала Иовен. — Надо отнести ее к Тассее. Она наверняка знает, как ей помочь.
— Если оставим плуги здесь, можно уложить ее на повозку, — сказала Нагика. — Боюсь только, ей будет очень неудобно.
— У нас нет другого выхода, Нагика, — отрезала Иовен, вставая. — Побудь с ней, я запрягу лошадей и приведу повозку.
Девушки двигались не так быстро, как хотелось: Иовен старалась, чтобы повозка шла по ухабистым булыжным дорогам деревни как можно ровнее. По дороге Илайя часто-часто стонала и беспокойно металась, если Иовен не удавалось объехать какую-нибудь выбоину. Наконец они добрались до дома целительницы. Он стоял на отшибе, на холме с плоской вершиной. Дверь небольшой беленой хижины была заперта, но деревянные ставни и окна — распахнуты, впуская в дом свежий весенний воздух после долгих зимних месяцев. Маленькая серая кошка целительницы, свернувшись клубком на подоконнике, щурилась на солнце.
Иовен остановила лошадей, спрыгнула с повозки и быстро побежала к дому по узкой дорожке, выстланной галькой. Девушка громко постучала.
— Целительница, вы дома? — что есть силы закричала она, не надеясь, что целительница услышит стук в дверь. Не получив ответа, Иовен заколотила с новой силой, одновременно пытаясь заглянуть внутрь через окно.
— Ты что-нибудь видишь? — нетерпеливо спросила ее Нагика, которая осталась в повозке с Илайей. — Дома целительница?
Иовен молча покачала головой, не объясняя, впрочем, на какой из двух вопросов отвечает. Вместо этого она вновь принялась стучать. Такого же просто не может быть, чтобы Тассеи не оказалось дома, твердила она. Все окна открыты, поэтому кто-то да должен отворить!
За домом что-то стукнуло, послышалось взволнованное кудахтанье кур, и неожиданно из-за угла с громким лаем вылетела огромная собака: длинная всклокоченная шерсть, из-за которой не видно глаз. Псина увидела Иовен и поднялась перед ней на задние лапы.
— Иду, иду! Совершенно незачем ломать двери, — раздался голос целительницы откуда-то из-за дома. — Брокс, иди сюда, — сурово велела она. — Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты не пугал моих гостей?!
