Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Палуба уходила из-под ног, но тут же снова била по ступням, и это еще было хорошо. А то ведь случалось и так, что вместо твердого дерева ноги касались податливой толщи воды и тут же погружались в пучину. Продержаться на плаву в бушующем море, если тебе не за что уцепиться, практически невозможно. И если кто-то рассказывал иное, в рассказе непременно был подвох. Или скрываемые подробности.
Но руки короля никогда не ослабевали. Ричард не знал, что такое страх перед стихией, потому что никогда не тонул и был напрочь лишен воображения, чтобы всерьез забеспокоиться из-за доброй мили холодных глубин под килем его корабля. Государь жил настоящим мгновением, самыми конкретными образами, и не сомневался в собственном всесилии, а иногда это полезно.
— Ваше величество, умоляю, спуститесь вниз! — заорал перепуганный Монтгомери, видя, как прямо на него по морю несется волна размером с добрую гору.
Налетела, ударила по пальцам, оторвала от фальшборта и швырнула спиной вперед… Ошибка Монтгомери состояла в том, что он привязал себя к мачте слишком длинной веревкой. Несчастного графа, до сих пор с трудом переносящего длительные путешествия по морю, перебросило через противоположный фальшборт, и он по пояс остался висеть за бортом. Его трепало волнами, душило водяной пылью, через каждую секунду окунало в море, натягивающаяся веревка пережала Эдмеру живот, и он едва мог вдохнуть.
Пока моряки заметили его бедственное положение (а произошло это лишь потому, что кто-то из них налетел на веревку, туго растянутую от мачты до фальшборта на уровне пояса) да собрались его вытягивать, граф уже почти задохнулся. Вытащили его лишь с третьей попытки, когда у Монтгомери выкатились глаза — от боли и удушья. Его поволокли в трюм — откачивать.
Король ничего не слышал и не видел. В кипящей пене и плещущих брызгами гребнях волн ему чудились острия копий, лезвия мечей, летящие по ветру плащи (плащи поверх доспехов — это неудобно и невероятно, зато красиво, поэтому такое можно видеть лишь на турнире) и края нарамников,[4]накинутых поверх доспеха. А потому, когда шторм немного успокоился, а из-за выглянувшего вдали островка вынырнули три побитых штормом корабля, Ричард нисколько не удивился. Казалось, он ждал чего-то подобного.
За спиной государя испуганно закричали матросы, среди которых были и французы, и англичане:
— A pirate! Pirate![5]Ah, diable![6]
Судя по обводам, один из этих кораблей когда-то построили в Венеции, второй — на Сицилии, а третий, самый потрепанный, — во Франции. Несмотря на сбитые надстройки и переделанные реи, — чтобы можно было растянуть более широкие паруса, а значит, быстрее двигаться, — опытному глазу было видно, что это бывшие торговцы. Судя по всему, суда были захвачены и кое-как переделаны в боевые. Такие довольно тихоходны, неповоротливы, но зато куда устойчивее на волне — наверное, потому и уцелели во время бури.
На лице короля Английского появилось хищное выражение. Он смотрел на приближающихся пиратов так, словно целился в них из лука, но в то же время был благодарен им за внезапное появление. Теперь Ричарду было с кем сразиться.
— К оружию! — приказал государь. — Монтгомери, неси мои доспехи! Монтгомери, где тебя черти носят?
— Государь, граф Монтгомери при смерти, — с надлежащей сдержанностью и скорбью произнес один из ближайших матросов — тот, что посмелее. Скорбная маска словно прилипла к разудалому и хитрому лицу.
— Кто ему разрешил? — возмутился Ричард. — Эй, кто там есть! Что мне, самому идти за своей кольчугой и шлемом?
В сундуке, закрытом плотнее других, обнаружилась сухая одежда, и кольчугу не пришлось натягивать поверх насквозь мокрого подкольчужника. Король снарядился быстрее, чем иная дама успевает зашнуровать платье, и скомандовал атаку.
Команды пиратских кораблей были ошеломлены: они привыкли, что от них всегда спасаются бегством и приходится долго гнаться за добычей, чтобы набить себе карман. А здесь жертва, кажется, хотела сама превратиться в охотника. Впрочем, знай пираты, что это боевые суда короля Английского, известного своей свирепостью, они, возможно, и задумались бы, не попытаться ли удрать. Но пока двое оруженосцев искали королевский стяг, да потом отжимали из него воду, да разыскивали веревки, с помощью которых полотнище можно было поднять на мачту, — корабли почти сошлись борт к борту.
Из- за фальшбортов и с той и с другой стороны выглянули лучники и осыпали врага стрелами. Кто-то с воплем полетел на палубу, а кто-то и вовсе за борт. Ветер подгонял суда, и скоро скрип бортов возвестил начало рукопашной. На палубы бывших торговцев полезли прекрасно вооруженные воины, озверевшие от страха во время бури и теперь жаждущие на ком-нибудь отыграться. Одновременно с этим на мачту наконец взметнулось мокрое, жалкое, но еще сохранившее следы былой роскоши полотнище королевского флага: львы и шитые серебром мелкие цветы и узкие листья planta genista, ветки дрока — символа дома Плантагепетов.
Как только с корабля на корабль перекинули мостки, по ним, тяжело ступая подкованными сапогами, спустился Ричард. По знаменитому шлему и знакам, вышитым на сюрко,[7]его, конечно, узнали — и дрогнули. Иметь дело с профессиональными воинами пираты совершенно не желали, тем более что на три их корабля у Ричарда было четыре — все, что осталось у него от огромной армады, разбросанной штормом. Бог весть, где находились остальные суда, в каких уголках Адриатики они искали своего короля.
Пиратам захотелось поскорее оказаться как можно дальше отсюда. Это был разношерстный сброд, по большей части состоящий из рыбаков, по тем или иным причинам лишенных возможности забрасывать сети. Были, конечно, и бывшие наемники, но совсем мало — подобный люд предпочитает, оставшись без твердой руки хозяина, щедро оплачивающей их услуги, бродить отрядами по твердой земле, где привычнее и всегда есть чем поживиться. Стоять насмерть они не умели, да и не видели смысла. Но и умирать не желали, конечно.
Схватка заняла равно столько времени, чтобы Ричард успел утолить зуд в ладонях, стиснувших меч, и вспомнить, что главная добродетель хорошего правителя — умение договариваться. В мгновение ока он сообразил, какая может быть выгода от пиратов. Конечно, их всех стоило бы повесить, но они промышляли в водах Двух Сицилий и Италии, не во французских, не в Английских водах — то есть у государя английского к ним нет и не может быть претензий. А значит…
— Ну что, довольно вам? — прогудел его величество.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
