Усилием воли я заставил себя успокоиться и сложил руки для второго движения, стараясь разогнать свои страхи, зная, что это невозможно, но находя утешение хотя бы в самой попытке. Несколько движений, знакомых с детства, концентрация разума, подготовка тела, чтобы я мог просто притвориться, что я – это по-прежнему я.
Я сжал ладони и сделал шаг вперед, медленно прогибаясь назад, заставляя свое тело выполнять все движения, соединяя разорванные куски моей души, прогоняя прочь злость и нетерпение, зудящие у меня в голове, сопротивляясь импульсам, заставляющим мои конечности дергаться и совершать те движения, о которых я не просил. Я выслушаю его. У меня нет выбора. Но только тогда, когда буду готов.
Через некоторое время Денас умолк, сопротивление ослабло. Он тоже устал.
– Я делаю это, чтобы подготовиться к битве, – произнес я, переходя к десятому упражнению. – Это неплохо помогало мне всю мою жизнь. Тело и разум должны работать вместе, чтобы получалось так, как необходимо. – Я захохотал, как человек, который перестал наконец бояться, потому что сбылись его самые страшные ночные кошмары. – Тело и разум, а с разумом все обстоит не очень.
Через полчаса я опустился на колени на холодный пол. Мой мозг успокоился, хотя мое тело сотрясалось, как ягненок, появившийся на свет холодным зимним утром.
– А теперь скажи мне, что я должен делать.
ГЛАВА 4
– Что вы сделали?! – Вот я и лишился с таким трудом восстановленного равновесия. – Восстание в Империи! Дитя Вердона! Вы понимаете, что это означает в человеческом мире?
– Мы не можем существовать в мире людей без человеческих тел, – принялся объяснять Криддон. – А их потребуется много и одновременно. Они нужны нам для того, чтобы войти в ворота. Это придумали не мы. Нагидда давно все подготовил, хотя он собирался использовать этих келидцев, которых ты освободил, и совершить еще много такого, что тебе бы точно не понравилось. Мы решили использовать тех, кто был тщеславен, жаден, то есть тех, кто рвался наверх. Мы не знали, что еще сделать.
Наверное, это была самая нелепая беседа в моей жизни. Более странная и более дурацкая, чем попытка вести переговоры с драконом, в пасти которого ты находишься, тыча в его язык ножом. Викс устроился на широкой каминной полке в комнате Денаса. Криддон, Товалль и Денккар сидели в креслах напротив меня, чувствуя себя весьма неловко после моего эмоционального взрыва, а Денас… Денас, разумеется, был в моей голове, рассказывал о деталях плана по возвращению Кир-Наваррина и возмущался моей «трусостью». Люди вечно воюют и убивают друг друга. Нам всего-то нужно, чтобы это произошло в выбранном нами месте.
– Когда ворота откроются, мы уйдем, а люди все уладят, – произнес Викс. Его физиономия сморщилась, как сушеная виноградина. Озадаченное выражение его лица позабавило бы меня, если бы речь не шла о столь важных вещах.
– Значит, это «лазутчики» рудеев ссорят знать с Императором, стараясь устроить сражение, которое произойдет перед Дворцом Колонн. И вы радостно уйдете в Кир-Наваррин, а мы останемся извиняться и говорить, что вовсе не собирались устраивать эту кровавую бойню и резать детей в их постелях: «Просто у меня зачесалась левая пятка, а теперь все прошло, давайте снова станем друзьями». Люди так не поступают. Дерзийцы так не поступают. Понадобятся годы, годы смертей и хаоса, ужасные годы, чтобы все уладить. – Если это вообще окажется возможным. А пожинать кровавый урожай будет Александр.
– Назови нам другой способ, иладд, – предложил Денккар, подтянутый джентльмен, воплощение разума и рационализма. – Все, что нам нужно, – попасть в Кир-Наваррин.
Я закрыл лицо руками, не зная, смеяться или плакать. Теперь я должен был остановить не одну войну, а две.
Почему ты берешь это на себя? Какое тебе дело до других народов? Это глупо. Подумай о действительно важных вещах.
– Это у меня такая дурная привычка, – пояснил я. – Разрешать чужие проблемы.
Теперь все совсем иначе. Пэнди гаши стали причиной нашего падения, и будет только справедливо, если ты поможешь все исправить. К тому же эти люди сами во всем виноваты.
– Ты ничего не понимаешь, в людях. Мы… Сидящие напротив поглядывали на меня как-то странно.
До меня начало доходить, что я делаю. Они слышали только половину спора.
Я надеялся сделать мир лучше, продолжал я мысленно. Вести подобные беседы внутри себя было очень утомительно. Александр – ключ. Ты мог бы это понять. Если у Денаса был доступ к моим воспоминаниям, тогда нет нужды объяснять все.
Ты тщательно оберегаешь свои воспоминания. Если хочешь, чтобы я понял, ты должен меня впустить.
Впустить… именно это я боялся сделать.
Трус. Я должен был догадаться.
Рабу не позволяют никакой личной жизни. Никакого уединения. В тот день, когда Александр купил меня в Кафарне, меня протащили через весь многолюдный город голым, привязанным к лошади, под ледяным дождем. Тогда я думал, что выставлен напоказ полностью, абсолютно. Но мои мысли всегда, даже в тот день, принадлежали только мне. Больше так не будет. Никогда.
– Кто-нибудь из вас знает, насколько далеко все зашло? – спросил я, стараясь сосредоточиться. – Насколько близко восставшие или войска Императора подошли к Дворцу Колонн?
– Один из моего круга недавно вернулся с сообщением, что армия людей приближается к воротам, – произнесла Товалль, ее звучный голос подходил не только для смеха, но и для серьезных разговоров. – Не знаю, правда, чья именно. Для начала хватит, если проход будет открыт.
– Я должен идти, – сказал я и поднялся со стула. – Я должен остановить это безумие. Увидимся у входа.
Нет. Легион еще не готов.
– Ну и что? Ты, кажется, забыл, что тело-то все-таки мое, а мне надо идти. Полагаю, легион знает дорогу.
Я должен проводить своих почетных гостей из замка к легиону. Я не могу исчезнуть, как вор, бросив тех, кто был верен мне, и даже тех, кто не был. Они не могут добираться туда сами, как гастеи, забывшие о своем круге.
– У тебя есть час, потом мы уходим.
Я не хотел ждать целый час. Ни минуты. Ведь каждая минута давала Мерриту фору. Прошло не меньше полусуток с тех пор, как он там. Дворец Колонн был всего в двух днях пути от моего дома… от Исанны, Катрин и юных Смотрителей. А те, кто поддерживает контакты с заклинателями в Эззарии, конечно, уже давно успели сообщить о происходящем. Эззарийцы придут, и они придут быстро.
Я отдал приказ, чтобы все, кто живет в замке, как можно скорее присоединялись к легиону. Голос внутри меня выражал нетерпение, когда я занимался приведением в порядок своего рассудка. Теперь настала моя очередь подгонять его, пока он требовал соблюдения всех церемоний. Каждого из гостей Денаса должен был посетить один из капитанов невеев, Товалль или Денккар, и ответить на все их вопросы. И каждый должен был решить, теперь, когда время великого похода пришло, хочет ли он идти или остаться. Большинство, разумеется, хотели идти. Некоторые боялись и предпочитали подождать и посмотреть, что ждет всех в Кир-Наваррине. Некоторые привыкли к жизни в Кир-Вагоноте и не видели смысла уходить. Они хотели жить в знакомом замке до тех пор, пока последний из гастеев не сможет охотиться. Некоторые согласились остаться и проследить, чтобы гастеи не вырвались раньше, чем в Кир-Наваррине будет подготовлено место для них. Часть этих решений не была окончательной, многие передумывали, услышав о том, что собираются делать другие. И все это отнимало лишнее время.