Далее шли другие Формы — каждая следующая сложнее предыдущей, и так до десятой, самой заковыристой, которая воспроизводила бой Теламатона с пятью последователями бога Рилоса. Аливер не знал, существовали ли на самом деле Теламатон, бог Рилос и пять его последователей, однако он был намерен когда-нибудь освоить и эту форму. Согласно легенде, Теламатон сражался безоружным, а вдобавок у него было вывихнуто плечо. Но даже в столь жалком состоянии он сумел поразить своих врагов ударами ног, которые герой наносил, высоко подпрыгивая в воздух.
Пока другие ученики постигали Четвертую Форму, Аливер, по традиции, работал над Пятой. Он изучал методы боя, которые жрец Адаваля применил в схватке с двенадцатью волкоглавыми стражами мятежного бога Андара. Принц как раз начал осваивать эти приемы. Большую часть урока он простоял столбом, держа в руках березовый посох, слушая наставника и пытаясь представить себе сцену, которую тот описывал. Разумеется, старый жрец возобладал над врагами, по очереди раскроив им черепа своим немудреным деревянным оружием.
Время от времени Аливер ощущал на себе взгляды других учеников. В иные моменты ему самому безумно хотелось обернуться и окинуть взглядом зал. Он смотрел на пары, сражавшиеся между колоннами — почти сотня юношей и девушек и причудливая игра мечей. Каждый старался достать клинком противника. Они получали от процесса немалое удовольствие. Слышался смех, веселые возгласы и шутливые обещания мести. Случалось, твердое ясеневое дерево било кого-нибудь по бедру или кололо в незащищенные ребра. Аливер никогда не страдал от таких ударов и ясно понимал это, когда вместо смеха и шуток слышались вскрики боли.
По окончании тренировки наставники напомнили ученикам, что мечи следует поставить на место. Как бы знатны ни были отпрыски аристократических семейств, они должны научиться уважению к оружию. Вновь смешавшись с толпой молодых людей, Аливер старался держаться естественно: обменивался веселыми репликами со сверстниками, отпускал шутки и ехидные комментарии. Но то, что у других, казалось, получалось само собой, ему давалось с огромным трудом.
Он почти ощутил облегчение, когда надел мягкие кожаные сапожки и подобрал с пола тренировочную куртку и башмаки. В дверях образовался затор, и Аливер остановился, пропуская других мальчишек. Тем временам Эфрон, сидевший на корточках неподалеку от двери, поднялся на ноги и шепотом сказал что-то своему приятелю. Он вроде бы старался понизить голос, но все же реплика была достаточно громкой, чтобы принц расслышал ее до последнего слова:
— Да уж, когда сражаешься с воздухом, проиграть невозможно. Впрочем, и победить тоже. Убей — не понимаю, для чего это нужно.
Дверь на улицу была всего в нескольких шагах, и Аливер мог оказаться за порогом всего через пару секунд. Однако он остановился и повернулся на каблуках.
— Что ты сказал?
— О, ничего, мой принц. Ничего особенного.
— Если имеешь ко мне какие-то претензии — скажи в лицо.
— Да я просто завидую тебе, вот и все, — отозвался Эфрон. — Мы все учимся фехтовать мечом, но ты ни разу не получал им по голове, как мы.
— Может, хочешь подраться со мной? Если думаешь, что мои тренировки хуже ваших…
— О нет. Разумеется, нет… — Эфрон пошел на попятный. Он покосился на приятелей, словно пытаясь понять, не перешагнул ли он опасную грань — или еще можно сделать пару шагов вперед. — Я не хотел бы поставить синяк на царственном теле. Твой отец, пожалуй, снимет с меня за это голову.
— Отцу твоя голова без надобности. Да кто сказал, что ты вообще сумеешь ко мне прикоснуться? И тем более поставить синяк?
Эфрон неожиданно погрустнел. Позже еще Аливер задумается об этой странности, но теперь, в горячке момента, он ничего не заметил.
— Не стоит нам драться, — сказал Эфрон. — Я не хотел нанести обиду. Тебя и правда учат не так, как нас. С другой стороны, тебе никогда и не придется участвовать в настоящей битве. Мы оба это знаем.
Эфрон говорил вполне искренне и дружелюбно, однако кипящий от злости Аливер углядел в его словах лишь оскорбление и насмешку. Принц повернулся и решительно шагнул к оружейной стойке.
— Мы будем сражаться по вашим правилам, — заявил он. — Деревянными мечами. Давай! Достань меня, если сумеешь. Даю слово: тебе за это ничего не будет.
Минутой позже двое юношей стояли друг напротив друга в кругу, образованном другими учениками; многие то и дело оглядывались, опасаясь, как бы не вернулся наставник.
У Эфрона был необычный стиль фехтования. Он двигался с обманчивым, непредсказуемым ритмом, то и дело меняя темп движений и направление удара. То он нападал и парировал в определенной манере, то вдруг расслаблял запястье, вычерчивая мечом в воздухе причудливые арки. Едва Аливер начинал понимать ритм и приспосабливаться к нему, как Эфрон менял стиль прямо на половине движения. Он присел, оказавшись на два дюйма ниже, режущий удар превратился в выпад. Только что рука двигалась сверху вниз, а в следующий миг метнулась вперед, стремясь нанести укол. Два этих движения, казалось, не имели ничего общего, одно из них никак не могло быть продолжением другого.
Некоторое время Аливеру удавалось держать противника на расстоянии и избегать ударов. Однако движения принца были более резкими и суматошными, чем ему хотелось бы. Он дергался из стороны в сторону, елозил ногами по полу и тяжело дышал. Тело сделалось точно деревянным, мышцы сводило судорогой. Ясеневый меч удобно лежал в руке, но принц понимал, что едва ли улучит удачный момент, чтобы самому нанести удар. Приходилось только защищаться. Аливер пытался вычленить среди движений противника что-то знакомое, известное по собственным тренировкам. Он сосредоточился на двенадцатом движении Пятой Формы, когда следовало ускользнуть от размашистого удара слева; шагнуть вперед и блокировать неизбежно возвращавшийся меч. Затем нужно толкнуть оружие оппонента вниз и вправо, подсечь колени и нанести режущий удар по диагонали, в правый бок. Таким приемом Эдифус взрезал тело врага — так, что вывалились кишки, а потом, когда противник согнулся пополам, без труда отрубил голову. Ненужная красивость, на самом деле, но Аливер частенько пытался представить себе этот бой во всем его великолепии.
Три раза Аливер начинал связку, однако Эфрон все время отступал и менял тактику. Затем он вдруг шагнул вперед и взмахнул мечом с такой скоростью, что Аливер съежился в ожидании неизбежного рубящего удара. Меч Эфрона слегка мазанул его по макушке. Если бы Эфрон ударил по голове в полную силу, Аливер скорее всего рухнул бы без сознания. Он услышал, как зрители возбужденно переговариваются, затем последовал взрыв смеха. Принц осознал, что прежде мальчишки наблюдали за ними в полном молчании — слышалось лишь возбужденное дыхание, шорох подошв по плитам пола и сухой треск сталкивающихся деревянных мечей.
Вскоре Аливер понял, что все время отходит назад, с трудом отмахиваясь от ударов. Ему нужно было свободное место, много свободного места. Он ожидал, что вот-вот врежется в зрителей, но те двигались вместе с ним, сохраняя круг. Они даже раздались в стороны, когда Аливер и Эфрон приблизились к колонне. Аливер ударился ногой о гранитное основание и на миг опустил меч, полагая, что это повод сделать паузу. А может, и вовсе прекратить схватку. Улыбнуться. Отшутиться. Никто не одолел противника. Ничья… Но Эфрон ударил. Его меч просвистел в дюйме от лица Аливера и стукнулся о колонну.
