Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 128
Но была еще одна подробность, еще одно очень важное обстоятельство, про которое она тоже не могла знать. Я о нем пока промолчал, но мысли мои были полностью заняты им, и, когда Игрейна заговорила, я так и подскочил, будто пес под арапником.
– А Моргауза? – спросила королева.
– Что – Моргауза?
– Ты о ней не упомянул. Должно быть, она очень убивалась по отцу. Хорошо, что она была рядом с ним. И король, и я – мы оба всегда благодарили бога за ее искусство.
Я ответил сдержанно:
– Да, она неусыпно ухаживала за ним. И, несомненно, горько оплакивает его кончину.
– Она тоже приедет с Артуром?
– Нет. Она отправилась в Йорк к сестре своей Моргане.
К счастью, королева больше не стала расспрашивать про Моргаузу, а обратилась к другим темам и поинтересовалась, где я остановился.
– В таверне, – ответил я, – которая знакома мне по прошлым временам, когда я здесь работал. Это скромное заведение, но хозяева приложили старания к тому, чтобы устроить меня с удобством. Я ведь здесь ненадолго. – Я обвел глазами окружающую нас ослепительную роскошь. – А ты, госпожа, долго ли предполагаешь здесь пробыть?
– Всего несколько дней.
Если она и заметила мой взгляд, то не показала виду. И я, чьей мудрости обычно не хватало для понимания женщин, вдруг догадался, что блеск и роскошь вокруг нас предназначены не для удовольствия самой Игрейны, они должны создать подобающую обстановку для предстоящей встречи королевы с сыном. Багрец и золото, благовония и восковые свечи – это ее доспехи, это щит и волшебный меч стареющей женщины.
– Скажи, – вдруг заговорила она о том, что более всего неотступно ее занимало, – он осуждает меня?
Я слишком уважал Игрейну и потому ответил ей прямо, без обиняков, не прикидываясь, будто сам не придаю этому особого значения.
– Я полагаю, что ты можешь без страха ожидать вашей встречи. Конечно, узнав тайну своего рождения и наследственного права, он недоумевал, почему вы с королем сочли нужным лишить его всего этого. И мудрено ли, если поначалу он и чувствовал себя обиженным. Дело в том, что он уже догадывался о своем высоком происхождении, только думал, что принадлежит к королевскому роду, как я, по побочной линии... А когда узнал правду, то вместе с радостью пришло и недоумение. Но клянусь, ни горечи, ни злобы, он только хотел знать: почему? Когда же я поведал ему историю его рождения и воспитания, он сказал мне – я приведу тебе его доподлинные слова: «Я понимаю все так же, как, по твоим словам, понимала и она: что быть принцем – значит всегда подчиняться необходимости. Она не просто так отдала меня».
Воцарилась тишина. И сквозь нее я услышал прозвучавшие только в моей памяти слова, которыми он тогда заключил свою речь: «Мне гораздо лучше было жить в Диком лесу, считая себя внебрачным сыном умершей матери и твоим, Мерлин, чем если бы я рос при дворе отца с мыслью, что королева раньше или позже родит другого сына, который займет мое место».
Королева разжала стиснутые губы и перевела дух. Ее нежные веки слегка трепетали, но теперь трепет их пресекся, словно палец придавил поющую струну, щеки снова порозовели, и она взглянула на меня так же, как тогда, много лет назад, когда просила увезти младенца и спрятать от Утерова гнева.
– Скажи мне... каков он из себя?
Я улыбнулся.
– Разве тебе не рассказывали, когда сообщили вести о битве?
– О да, рассказывали, конечно. Он высок, как дуб, и могуч, как Фионн, и собственными руками поразил девятьсот врагов. Он – Амброзий, явившийся из мертвых, или же сам Максим, в руке у него меч, молнии подобный, а в бою его окружало колдовское сияние, как на изображениях богов при осаде Трои. Он – тень Мерлина, и, куда он ни пойдет, за ним всюду следует огромная собака, с которой он разговаривает, как с человеком. – Глаза ее смеялись. – Из чего ты можешь понять, что рассказчиками были темные жители Корнуолла из Кадорова войска. Они всегда охотнее пропоют вам возвышенную песнь, чем расскажут о виденном своими глазами. А я хочу знать, как было на самом деле.
Это предпочтение действительности, какая она на самом деле, было свойственно королеве всегда. И Артур тоже, подобно ей, интересовался тем, что было и есть, а поэзию предоставлял Бедуиру. Я ответил на ее вопрос:
– Последнее в их рассказе – почти что правда. Только они все перевернули наоборот. Это Мерлин – тень Артура и следует за ним повсюду, как огромная собака, которая, кстати сказать, тоже существует на самом деле. Это его пес Кабаль, подарок друга, Бедуира. А в остальном; что тебе сказать? Завтра сама увидишь. Он высок ростом и походит более на Утера, чем на тебя, хотя мастью в моего отца, цвет волос и глаз у него такой же темный, как мой. Он силен, храбр и вынослив – все так, как описывали тебе твои земляки-корнуэльцы, только если убрать преувеличения. Нрава горячего, может по молодости лет вспылить, бывает заносчив и резок; но при всем том отличается здравым смыслом и успешно учится владеть собой, как ему и подобает по его возрасту. И еще у него есть одно, на мой взгляд, большое достоинство: он прислушивается к моим словам.
Этим я снова вызвал у нее улыбку, теперь уже совсем теплую.
– Ты шутишь, а я тоже считаю это большим достоинством. Его счастье, что у него есть ты. Как христианке, мне нельзя верить в твою волшебную силу, да я и не верю – так, как в нее верит простой народ. Но откуда бы ни взялась твоя сила, я видела ее в действии. И знаю, что это сила добрая и что ты мудр. Тобою, я верю, движет и владеет то, что на моем языке я зову «Бог». Будь и впредь с моим сыном.
– Я останусь с ним до тех пор, пока буду ему нужен.
И снова между нами воцарилось молчание. Прекрасные глаза Игрейны задумчиво глядели из-под темных век на огонь, черты ее выражали спокойствие, умиротворенность. Но мне почудилось в этом спокойствии чуткое ожидание, как под густыми сводами леса, когда вверху гудит и воет буря, а внизу ее порывы угадываются лишь по дрожи, пробегающей по стволам деревьев до самых корней.
Беззвучно ступая, приблизился паж, опустился на колени перед очагом и подбросил в огонь поленьев. Пламя занялось, затрещало и взметнулось светлыми языками. Я молча любовался ими. Для меня тоже в безмолвии таилось ожидание, и огонь был просто огонь, не более того.
Мальчик-паж так же неслышно отошел. Юная дама приняла из руки королевы пустой кубок и робко протянула руку за моим. Она была прелестна, тонка, как тростинка, сероглазая и русоволосая. На меня она глядела боязливо и, беря мой кубок, постаралась, чтобы наши пальцы не соприкоснулись. Взяв пустые сосуды, она поспешно удалилась. Я тихо спросил:
– Игрейна, с тобою ли твой придворный врач?
Веки ее дрогнули, но она не посмотрела на меня и ответила так же тихо:
– Да, он всюду ездит со мной.
– Кто он?
– Его имя – Мельхиор. Он говорит, что знает тебя.
– Мельхиор? Тот юноша, который был со мной в Пергаме, когда я обучался там медицине?
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 128
